Уроки любви - Барбара Картленд

В следующее мгновение она уже знала, что надо делать.

Дрожащими руками девушка запахнула халат, отперла дверь и выбежала в коридор. Уже спускаясь по главной лестнице, она услышала, как лакей, дежуривший ночью в холле, неспешно направился к двери, над которой вовсю заливался звонок.

Повернув в тот коридор, где располагалась спальня герцога, Мерайза остановилась возле двери напротив и постучала. Не получив ответа, она постучала еще раз. Внезапно она услышала приглушенные голоса, доносившиеся из комнаты герцога.

Поколебавшись, Мерайза опять постучала. И опять ответом ей была тишина.

Наконец раздался голос герцога.

— Кто там? — резко спросил он.

— Приехал лорд Уонтадж. Он привез с собой двух детективов, ваша светлость,— прошептала Мерайза.— Они поднимаются наверх,— добавила она и побежала по коридору.

Добравшись до лестничной площадки, она посмотрела вниз и увидела, что лорд Уонтадж и двое незнакомцев уже миновали первый пролёт. Стараясь держаться в тени, девушка скользнула в ближайшую комнату и оглянулась. В дальнем конце коридора мелькнула призрачная фигура, в следующее мгновение исчезнувшая в комнате напротив спальни герцога.

Мерайза облегченно вздохнула и стала медленно подниматься по лестнице в классную.

Герцог попрощался с гостями и, когда последняя карета скрылась за поворотом, обратился к дворецкому:

— Велите немедленно оседлать Самсона.

Двадцать минут спустя он уже галопом несся по парку, чувствуя себя удивительно свободным, словно его выпустили из заточения.

Три прошедших дня были настоящим кошмаром.

Всем сердцем ненавидя всяческие уловки и лицемерие, он вынужден был пойти против своих принципов и изобразить удивление, когда глубокой ночью приветствовал лорда Уонтаджа. Ему пришлось призвать на помощь всю свою ловкость и изобретательность, чтобы в течение трех дней избегать объяснения с леди Уонтадж.

Как все женщины, Хетти горела желанием обсудить то, что произошло, чтобы доказать свою непричастность к затее мужа и узнать, согласится ли герцог продолжать их связь. Но здесь ее ждало разочарование. Понимая, что только чудом удалось избежать скандала, который повредил бы и его друзьям, и принцу Уэльскому, герцог был настроен решительно.

Однако он никак не мог взять в толк, почему его не насторожил тот факт, что лорд Уонтадж отпустил свою жену в Вокс одну.

— Надо быть полным дураком, чтобы ничего не заподозрить,— корил себя герцог.

Теперь он знал, что лорд Уонтадж не из тех, кого можно легко обвести вокруг пальца, кто допустит, чтобы ему безнаказанно наставляли рога. Он не испугался бы предать свой бракоразводный процесс широкой огласке и наверняка наслаждался бы ролью обманутого мужа. Он бы на каждом углу трезвонил о том, что ему нанес жестокое оскорбление выдающийся политический деятель.

— Как же ему подходит его прозвище,— пробормотал герцог.

Он знал, что, хотя аристократическая часть общества осудит лорда Уонтаджа за то, что он среди ночи появился в чужом доме в сопровождении двух детективов, простые обыватели викторианской Англии отнесутся к нему с сочувствием и пониманием.

— Как я мог оказаться таким глупцом? — в тысячный раз спрашивал себя герцог.

Он дал волю Самсону, и ударивший ему в лицо встречный ветер унес с собой остатки напряжения. Добравшись до границы парка, он придержал коня и пустил его учебным галопом, который использовался для того, чтобы выяснить способности лошади.

Его светлость был чрезвычайно удивлен, когда увидел, что в его сторону на довольно большой скорости несутся два всадника. Они подъехали ближе, и герцог сначала решил, что на меньшей лошади скачет подросток, но потом понял, что это его дочь.

Верхом на кобыле, которая, по мнению герцога, была слишком велика для нее, в бархатной жокейской шапочке, девочка выглядела очаровательно.

Склонившись к шее лошади — должно быть, она видела, как это делают грумы, чтобы подогнать коня,— она пустила животное в широкий галоп. Герцог вынужден был признать, что дочь прекрасно держится верхом.

Немного отстав от Элин, ехала Мерайза. Под ней был горячий конь с примесью арабских кровей. Герцог сразу же определил в ней великолепную опытную наездницу.

Девушка была одета в темную амазонку. Платье было не новым, но очень шло ей. (Дар леди Беррингтон также включал и амазонки.) На шею она повязала белый газовый шарфик, сочетавшийся с вуалью на шляпке.

Мерайза, сосредоточенная на своей воспитаннице, пронеслась мимо герцога, даже не заметив его. Когда в поле зрения появился невысокий столбик с развевавшимся на нем белым платком, Мерайза слегка пришпорила лошадь и поравнялась с Элин. Они пришли к финишу почти одновременно.

— Я выиграла! Я выиграла! — донеслись до герцога восторженные крики Элин.

Проехав немного рысью, всадницы развернули лошадей и двинулись в обратную сторону. Вскоре герцог уже мог слышать, о чем они говорят.

— Я выиграла, правда, мисс Миттон?

— Ты чуть-чуть обошла меня.

— А я хорошо правила Зимородком?

— Великолепно. Ты каждый день делаешь успехи.

— Как вы думаете, папа...— начала девочка и замолчала, увидев герцога, который покинул свое укрытие и направлялся к ним.

Подъехав поближе, он приподнял цилиндр, приветствуя Мерайзу, и холодно произнес:

— Ты скакала так, как скачут грумы или конюхи.

Радостный блеск мгновенно исчез из глаз девочки. Герцог повернулся к Мерайзе и собрался было что-то сказать, но девушка опередила его:

— Я хочу кое-что объяснить вам, ваша светлость, но только в приватной беседе. Нам с Элин можно продолжить прогулку... или мы должны вернуться в замок? — ледяным тоном произнесла она.

— Заканчивайте вашу прогулку, мисс Миттон,— ответил герцог.— Буду ждать вас в своем кабинете после обеда.

Приподняв цилиндр, он развернул лошадь и ускакал. Мерайза и Элин молча смотрели ему вслед.

— Он кажется частью лошади,— словно разговаривая сама с собой, наконец проговорила Мерайза.

— Он сердится,— вздохнула девочка.

— Только из-за того, что на тебе бриджи,— предположила Мерайза.— Я думала, он остался с гостями. Завтра, как обещала портниха, пришлют твою юбку для верховой езды.

— Я никогда не предполагала, что папа тоже ездит сюда,— заметила Элин. В ее голосе слышалось такое разочарование, что Мерайзе захотелось пристукнуть герцога.

"Вот опять,— сказала она себе,— каждая встреча с ним делает Элин еще несчастнее".

Прошло примерно полчаса, грустных и безрадостных, прежде чем они вернулись в замок. За все это время Элин не произнесла ни слова, а Мерайзе, погруженной в свои мысли, просто нечего было сказать девочке.