Продаться демону (СИ) - Анна Водолей

— А честно?

— Ты зануда, а не дочь, — сдалась. — Ларр мне написал, чтобы я срочно прибыла в город, потому что у вас проблемы.

— Ты уже с ним говорила?

Мне бы тоже хотелось знать, почему Ларр вызвал маму, и что важно, что ему рассказал Эл? И какого черта они обсуждали без меня происходящее?!

— Нет, сразу к тебе. Оказывается мой пропуск закончил действие, не смогла пройти.

И что же ей теперь рассказывать? Все или часть? А если часть, то какую?

— Да, его в начале года нужно было обновить, а ты уехала на раскопки. Солнце и луна, тысячу лет тебя не видела! — мы еще раз обнялись. — Пойду к декану, надо тебя пропустить?

— Нет, не надо. Пойдем в городе поужинаем? Я страшно голодна. А ты мне заодно все и расскажешь.

В город идти я не рвалась, чтоб не влипнуть в неприятности, но и пугать маму тоже не хотелось. Бездумно коснулась цепочки на шее. А ладно, если что, Эл придет на помощь, теперь-то я всегда об этом помню. И не бегать же все время, надо кому-то поймать за хвост преступника.

— Пойдем, — мама взяла меня под руку и зацокала каблуками. Ума не приложу, как она по мостовым ходит на шпильках и не ломает ноги.

Мы шли, и мужчины оборачивались нам вслед. Стоит ли говорить, что мне было адски неудобно, я пыталась вжать голову в плечи и стать незаметнее. Потому что, да, они смотрели на маму с восхищением, а потом их взгляд соскальзывал ниже, на меня. А потом обратно на маму, нас как будто сравнивали и отдавали предпочтение, конечно же, не мне.

— Выпрями спину, Лика. Где твоя гордая походка?

Гордая походка у меня была, когда шла по студгородку и строила планы по уничтожению Чиви, сейчас же я желала поскорее зайти в кабак и сесть.

Но кабак отменился, мы свернули в старый центр.

— Куда мы идем? — напряженно спросила я.

— В «Хрусталь», разумеется. Я безвылазно сижу в пещерах, соскучилась по городу. Ты не против?

У меня были сомнения относительно пещер и безвылазности. В жизни не поверю. Я оглядела свой далеко не самый презентабельный наряд, он будет невыгодно выделяться в богемной обстановке дорогого заведения, особенно ботинки на толстой и зазубренной подошве.

Против? Да, я против, но кого это волнует.

— Я несколько не так одета для «Хрусталя», мам, — попытка-не пытка. — Давай куда попроще?

— Нет, солнышко. Давай лучше зайдем в лавку готового платья и сменим тебе одежду?

У всех есть мамы? Они всегда, насколько я знаю, норовят переодеть своих чад. И моя не исключение. В моем шкафу с десяток платьев на один раз, купленных родительницей в очередном приступе сделать дочь более женственной.

Пререкаться бессмысленно. Давно заученный факт. Надо согласиться, отсидеть в неудобной одежде два часа, а потом сложить ее и убрать в дальний угол шкафа. Мне потребовалось пятнадцать лет, чтобы прийти к этому и не трепать нам обеим нервы безобразными сценами «хочу-не хочу».

Я для порядка поворчала, но результат предсказуем. Через час мы сидели в «Хрустале» и на мне было темно-бордовое приталенное платье с длинной юбкой до земли и полукруглым вырезом горловины, но надежно скрывающим спину до самой шеи. С волосами мама не успела поразвлекаться, поэтому просто распустила, причесала их и перекинула на одно плечо.

Спасибо, мама. Твои попытки сделать меня красивой портят настроение и сводят зубы.

Завтра с утра еще надлежало наведаться в ту самую лавку готового платья и забрать оставленные там вещи, тащить с собой их было бы неудобно и глупо.

— Так что произошло у вас? Какие возникли сложности? — приступила мама, как только сделала заказ из четырех блюд и кувшина воды с лимоном.

— Почему бы тебе не пообщаться с Ларром? Ведь ты именно за этим его отправила в Ритр? — очередной заход перевести стрелки.

— Он подойдет к нам через полчаса, мы договорились, — отмахнулась она, мельком оглядывая зал.

Мы здесь бывали и ранее, поэтому мне было не особо интересно рассматривать помещение, больше похожее на помпезный театр, в центре потолка которого раскинулась хрустальная люстра высотой в два этажа стандартного дома. Слишком роскошно.

— То есть? Ты заранее спланировала поход по магазинам и подсчитала время?

— Надо же было сменить твое чудовищное платье. Знаю я в чем ты ходишь. За год ничего не изменилось.

— Нормально я хожу.

— В Ордене Терпения так ходят, а ты молодая девушка. Ты себе так в жизни друга не найдешь.

Знакомая шарманка

— В Ордене юбки до пят, — вяло огрызнулась я, прикидывая, смогу ли растянуть время до прихода демона. Отдуваться одной не хотелось. — Ты, кстати, в курсе, что в Орден стали брать девушек старше девятнадцати?

— К чему ты клонишь? — прищурилась мама.

— Что уйду в Орден, если будешь осуждать мой выбор нарядов.

— Зубы мне не заговаривай, — быстро раскусили мои старания по смене темы. — Что натворил братик? И каким образом тебя подставил, что Ларр потребовал моего участия?

— Что Зарин тебе написал?

— Что крупно проигрался, и попросил тебя стать поручителем по оплате долга.

Хорошо, что я в этот момент не ела, не пила и сидела. Как он мог додуматься до такого? И погодите-ка…

— А какие вас с Ларром связывают отношения?

— Это здесь при чем? — вспылила мама. — Это к делу не относится.

— И все же?

— Обычные у нас отношения, — неохотно ответила она, глядя куда-то в сторону. — Он помогал мне решать вопрос с законностью раскопок, лучший господин в своем деле, как выяснилось. И не надо у меня уточнять, что это была за ситуация, — неожиданно зачастила она. — Да, неприятно вышло, но все разрешилось. Ларр — лучший правовик, которого я встречала.

Правовик? Ох ты…

Официант появился почти бесшумно, расставил тарелки, наполнил стаканы напитком и деликатно удалился. Мама ждала от меня пояснений, я судорожно соображала, что врать.

— Мам, — осторожно начала я. Собственно, к чему врать, когда мне действительно, что есть спросить. Особенно в свете последних событий. Ко лжи всегда успеется вернуться. — Ты же не станешь встречаться с Ларром? — в моем голосе неприкрытая надежда на ее благоразумие.

Она понимает, о чем я. Виновато улыбается, и уголки ее губ чуть опускаются.

— Милая, — протянула она, беря меня за руку. — Конечно, нет.

— Мне показалось, тебе он нравится, когда ты о нем говорила, на щеках проступил румянец.

— Что? Да нет же! — снова смутилась мама. И я окончательно уверилась в своих суждениях.

Она была, есть и остается взрослым ребенком. Невероятно кокетлива, открыта, всегда весела и щебечет, как легкая пташка. Проблем старается не замечать, а если та начинает дышать ей в нос, то не стесняется просить помощи. Эмоции и чувства — все на лице, скрыть их у нее не возникает даже мысли. Наверное, потому что она находит это очаровательным. Моя мама бездумный эгоист, но она моя мама, какая бы она ни была.