До смерти здоров. Результат исследования основных идей о здоровом образе жизни - Эй Джей Джейкобс

Тестируем мозг

Я решил обратиться за профессиональной помощью. В Центре ресурсов головного мозга на Верхнем Вест-Сайде мне обещают, что с их помощью мой мозг достигнет максимума своих возможностей.

В четверг утром я встречаюсь с доктором Камраном Фаллапуром, 48-летним нейробиологом, легкий акцент которого выдает в нем выходца из Ирана.

Сначала, объясняет он, мы должны оценить мой мозг. Понять, чего он стоит.

Несколько минут спустя я сижу в просторной светлой комнате со странной конструкцией на голове: потеки липкого геля, напоминающее летный шлем Амелии Эрхарт резиновое приспособление, из которого торчат десятки электродов, а сверху – белая сетка для волос.

Эта конструкция создана для того, чтобы отслеживать мозговые волны и движения глаз в течение трех часов, которые я проведу за интеллектуальными играми и тестами. Доктор Фаллапур приглушил свет. Я натягиваю наушники и внимательно смотрю на экран компьютера.

Мое первое задание – в течение шести минут смотреть на красную точку. Я смотрю и смотрю. Доктор Фаллапур говорит, что двигать челюстью нельзя. Это может исказить показания приборов. Поэтому мой рот широко открыт. Я чувствую себя глупо. Повлияет ли это на результат?

Я нахожу выход из лабиринтов, запоминаю списки слов, составляю слова из букв, размещенных на шахматной доске. Я изучаю лица на фотографиях и пытаюсь определить эмоции на этих лицах, даже когда меня пытаются отвлечь звуком выстрелов.

Голос диктора-британца звучит покровительственно, но ободряюще.

– Хорошо, – говорит он, даже если я явно не справился с заданием.

Следующее задание: за 30 секунд я должен произнести все слова на букву «П», которые придут мне в голову. Я начинаю с совершенно приличных слов «папа», «пристрастие», «пирожок». Но неизбежным образом мозг начинает выдавать скабрезности. Можно ли произнести то самое слово на букву «П»? А ругательство, которое особенно оскорбительно для гомосексуалистов? Я разрываюсь между приличиями и волей к победе. Воля к победе берет верх.

Через неделю я возвращаюсь к доктору Фаллапуру за результатами.

– Что вы хотите услышать в первую очередь: хорошие новости или плохие? Я всегда говорю, что плохие новости – на самом деле хорошие новости, потому что теперь мы знаем, как это исправить.

Начнем с хороших.

– В целом у вас нет отклонений со стороны когнитивных зон мозга.

Он нажал клавишу на ноутбуке и открыл мой файл. Это были графики с безумными зигзагами и изображения моего мозга, окрашенные то в красный, то в желтый, то в зеленый цвет.

Я успешно справился с тестом на беглость речи – наверное, благодаря ругательствам.

– Вы заняты своим делом, – говорит доктор.

А плохие новости?

– Некоторое замедление во фронтальных зонах. Это может означать определенные проблемы с исполнительными функциями и отчасти с вниманием. Так же в зоне, отвечающей за настроение.

Кроме того, выяснилось, что запоминание списков слов – моя слабая сторона. О, и в НАСА должны дважды подумать, прежде чем допускать меня к управлению запуском летательных аппаратов: я в одиннадцатом процентиле по обратному счету.

В общем… неоднозначный результат.

– В целом у вас довольно хороший мозг, – заключает доктор. Выше среднего во многих областях, ниже среднего в других.

Мой мозг не Lamborghini. Скорее, Lexus или Toyota.

Все честно. Я, в общем-то, был готов к этому, но все равно почувствовал укол разочарования, услышав подобную характеристику от парня в белом халате. В глубине души я все-таки надеялся, что доктор Фаллапур выскочит из-за двери, сжимая в руках результаты, и воскликнет:

– Я никогда не видел ничего подобного! Ваш мозг – национальное достояние!

Ботаники или качки?

Мне всегда нравились анекдоты про умников и качков. Читая Библию, я увидел историю Давида и Голиафа как приквел к «Мести полудурков»[147]. С одной стороны – огромный, тупой, накачанный Голиаф, а с другой – щуплый, но сообразительный Давид с пращой. Все думают, что Давид будет сокрушен. Но умный Давид использует свой высокий IQ, чтобы побить дубоголового Голиафа, и удаляется с горячими «чирлидершами». Или – библейский эквивалент – женится восемь раз. Даже исторический процесс в целом можно рассматривать как битву за господство между умом и физической силой. В книге American Nerd[148] Бенджамин Наджент пишет, что противоречия возникли во времена промышленного переворота, когда мужчинам пришлось заняться такой не мужской конторской работой. Некоторые из них восприняли это как вызов своей мужественности.

Так раскол усилился. В одном углу ринга оказались люди вроде нашего президента-спортсмена Тедди Рузвельта, который терпеть не мог юношей с «покатыми, как бутылки шампанского», плечами, а в противоположном углу – герой гиков француз Марсель Пруст, который почти не вылезал из постели все десять лет, пока писал свой шедевр.

Как вы, наверное, понимаете, и я, и мои друзья всегда больше симпатизировали вторым, книжникам с покатыми плечами. Мой девиз: здоровый дух в нездоровом теле.

Но то, что я узнал в ходе проекта, должно потрясти приверженцев этой точки зрения.

Потому что стереотип об умном «ботанике» и глупом спортсмене неверен. Все ровно наоборот. С научной точки зрения гораздо правильнее говорить об умном спортсмене. Аэробная нагрузка улучшает работу мозга. Что кажется несправедливым. Еще одна непостижимая шутка природы!

К счастью для щуплых и неспортивных, чтобы улучшить работу мозга, не нужно быть звездой регби. Любое движение, любая физическая нагрузка дают результат. (Менеджер по продажам из моего спортклуба – капитан команды по квиддичу. Хороший вариант для «ботаников» со спортивными склонностями.)

Джон Рейти, профессор психиатрии Гарвардского университета, автор книги Spark: The Revolutionary New Science of Exercise and the Brain[149], – специалист по влиянию физических нагрузок на интеллект. Физические нагрузки, рассказывает Рейти, приносят мозгу пользу как в краткосрочном (на пару часов после тренировки вы становитесь умнее), так и в долгосрочном (профилактика возрастных изменений мозга и болезни Альцгеймера) периоде. Спорт улучшает работу мозга во всех областях, включая концентрацию, память, настроение и самоконтроль. В своей книге Рейти ссылается на десятки исследований. Чтобы передать суть, я сошлюсь лишь на одно. Исследование в Университете Джорджии (отчет о нем был опубликован в The Research Quarterly for Exercise and Sport) показало, что успеваемость студентов, которые занимались спортом сорок минут ежедневно, улучшилась по сравнению со студентами, которые занимались только двадцать минут в день. У тех, кто не занимался спортом, успеваемость не изменилась.

В этом есть эволюционный смысл. Как говорит Рейти, «на охоте нашим предкам нужны были терпение, оптимизм, сосредоточенность и мотивация. Все эти черты проявляются под влиянием серотонина, дофамина и норадреналина». При ходьбе или беге их концентрация в крови наиболее высока.

На клеточном уровне, рассказывает Рейти, нагрузки увеличивают нейропластичность, активизируют кровоток и повышают уровень нейротрофического фактора мозга (BDNF) – белка, который называют «удобрением для мозга». Если бы в кабинете у Альберта Эйнштейна стоял эллиптический тренажер, ему бы удалось создать великую единую теорию. Из этого следует, что в таком случае школьники-спортсмены должны быть интеллектуальными суперзвездами. Но все осложняется одним обстоятельством: спортсмены уделяют недостаточно времени учебе. В их сутках тоже всего 24 часа.

Я не нашел серьезных исследований о связи между участием в школьных спортивных командах и результатами GPA[150]. Но Рейти говорит, что у детей из команд по лакроссу[151] и футболу успеваемость выше среднего, а у детей из команд по баскетболу и американскому футболу – ниже. Последние слишком заняты поддержанием статуса «королей школы». К счастью, они пока не пытались поколотить Рейти за его теорию.

Благодаря столу-дорожке мне уже удалось совместить мысль и движение. (Кстати, я прохожу 1050-й километр.) Но после чтения книги Рейти всякий раз, когда передо мной встает трудная задача, я прыгаю, пытаясь вытрясти из головы решение. Иногда это помогает уже тем, что заставляет меня проснуться.

Пару недель назад мне нужно было провести презентацию для нескольких пугающе умных людей. Перед этим я десять минут занимался бегом на месте, хотя приходилось останавливаться, как только кто-то появлялся рядом.

Нейрофидбек

Я возвращаюсь в Центр ресурсов головного мозга на мозговую тренировку. Сажусь в черное кожаное кресло доктора Фаллапура, мой взгляд нацелен на компьютерный экран, к голове подсоединены пять электродов. Вертикальные столбики на экране – красный, зеленый и голубой – движутся вверх и вниз в зависимости от электрической активности моего мозга. Моя задача – довести эти столбики до целевых уровней.