Невыдуманные истории - Валерий Буре

— Еще основатель олимпийских игр француз Пьер де Кубертэн утверждал, что главное в соревнованиях не победа, а участие, — говорил позже штангист из Монако. — Очень важно, что мое выступление на токийском помосте послужило хорошим примером для молодежи, а правительство выделило определенную сумму на развитие спорта. Так что я и все спортсмены нашей страны оказались в выигрыше.

Илья Кан

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

За окнами виднелась площадь, освещенная яркими лучами солнца. Это была обычная площадь небольшого кубинского города начала нашего столетия. Здесь преобладали два цвета: голубой — неба, белый — зданий.

Вошедшему в комнату могло показаться, что помещение темноватое и даже прохладное — ведь на улице царила жара, и лишь редкие прохожие спешили по своим делам.

Двое мужчин и мальчик на вид лет десяти остановились на пороге комнаты и огляделись.

— Это и есть наш шахматный клуб, — заметил один из мужчин.

В самом деле, шахматные столики составляли главную часть обстановки. Правда, сейчас только один из них, в левом углу, был занят — за ним сидели два пожилых синьора, погруженные в глубокое раздумье.

— Итак, ты подождешь меня здесь, сынок, — сказал мальчику другой мужчина. — Я постараюсь поскорее освободиться.

Мальчик послушно кивнул головой и, когда взрослые ушли, осторожно пододвинул стул к играющим, сел и стал наблюдать за игрой. Оба партнера были увлечены событиями на шахматной доске и не обращали ни малейшего внимания на своего единственного зрителя. У мальчика были светлые глаза, смуглая кожа, черные волосы, живое и необыкновенно, не по-детски, вдумчивое выражение лица.

Вскоре один из шахматистов признал себя побежденным и ушел. Победитель оглядел пустынную комнату и, не видя достойных противников, обратился к мальчику:

— Ну, а ты умеешь играть в шахматы? Или тебя интересуют только лошадки на доске?

— Нет, я умею играть, синьор, — отвечал мальчик.

— Ну что же, давай сыграем партию, все равно играть мне не с кем. Только, знаешь, я дам тебе вперед коня, я ведь чемпион города. Вот и посмотрю, в самом ли деле ты умеешь играть в шахматы…

Мальчик сел напротив чемпиона и молча расставил фигуры черного цвета. Снисходительно улыбаясь в усы, его противник расставил белые фигуры, сняв при этом с доски одного из коней. Партия началась. Первые ходы чемпион города сделал очень быстро.

«Сейчас устрою ему детский мат — по возрасту», — думал он про себя. Однако мат не получился. Не получилось и обычной игры с «форой», когда слабый шахматист робко защищается и проигрывает. Не успел синьор оглянуться, как защищаться пришлось ему, и новые потери («вот бы конь пригодился!») стали неизбежными.

— Да, — сказал он. — Ты молодец, коня вперед тебе давать трудновато. Дам тебе пешку и ход, — добавил чемпион, беря себе черные и снимая с доски одну пешку.

Однако результат повторился, и с той же быстротой.

— Пожалуй, придется сыграть на равных — уж очень хорошо ты защищаешься! — заявил взрослый.

Еле заметная тень улыбки промелькнула на лице мальчика. Борьба продолжалась — теперь уже на равных. Чемпион города больше не улыбался, он склонился над доской, обхватив голову руками и мысленно чертыхаясь. Три раза подряд пришлось ему капитулировать. Мальчик играл быстро, легко, наносил тактические удары, точно разыгрывал эндшпили.

Он молча выслушивал жалобы солидного шахматиста на плохое настроение, на нездоровье. Одержав третью победу на равных, мальчик посмотрел в лицо чемпиону и, улыбнувшись, сказал:

— Синьор, разрешите и мне предложить вам вперед коня.

Взрослый рассвирепел и покраснел. Но ему не хотелось показывать свою досаду и огорчение. Деланно расхохотавшись, он ответил:

— Не слишком ли много ты себе воображаешь? Ну что же, попробуем! — и про себя подумал: «Надо выиграть с лишним конем и потом отыграться на равных! Должна же кончиться эта дьявольщина, это наваждение!»

Но «наваждение» не кончалось! После отчаянной борьбы чемпион города сердито смешал фигуры (и конь не помог!), нахлобучил шляпу и, что-то пробормотав, выскочил из комнаты. Но вскоре он вернулся и спросил своего победителя:

— Сколько тебе лет, мальчик?

— Двенадцать, — отвечал тот.

— Гм, а я думал десять… Как тебя зовут?

— Хосе-Рауль.

— А фамилия?

— Капабланка-Граупера, — последовал ответ.

Синьор рухнул на стул, вытаращив глаза.

— Капабланка? — воскликнул он. — Ведь это ты недавно выиграл матч у маэстро Корсо? Ты чемпион Кубы? Что же ты сразу мне не сказал?

— Но вы не спрашивали меня об этом, — скромно возразил будущий чемпион мира.

На следующий день Хосе-Рауль уехал вместе со своим отцом, у которого были здесь какие-то дела.

Чемпион города воспрянул духом и с гордостью рассказывал друзьям о встрече с юной знаменитостью, гордостью острова Кубы.

— Подумайте, ведь я давал ему коня вперед, — хвастливо заявил он.

— Но каков же был результат игры? — спросил местный скептик.

На это партнер Капабланки ответил дипломатично:

— Я никогда не подумал бы, что такой крошка может так блестяще играть в шахматы!

Елена Осипова

ПОД ЗОНТИКОМ

Низкие облака летели над Веной. Они мчались, то растягиваясь в длинные серые и фиолетовые полосы, то группируясь в тяжелые угрожающие копны. Так было каждый вечер. Четыре дня подряд. И все время фигуристы — участники мирового чемпионата 1967 года — с тоской и надеждой смотрели в небо, проклинали свою судьбу и все-таки каждый раз, выходя на лед открытого катка, забывали о непогоде и старались сделать все, что только могли.

В эти дни венские газеты обошел снимок Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова. На снимке было видно, как хлещут по льду дождевые струи. Видно, как ветер гонит воду, тонким слоем покрывающую лед. Каток пустынен, ушли на какую-то свою непредвиденную «летучку» судьи. И только двое фигуристов, наши прославленные чемпионы, стоят на льду, прикрываясь от дождя зонтиком, брошенным им кем-то с трибуны.

Им пришлось нелегко. Все фигуристы уже выступили. Они были последними — и тут, на тебе, непредвиденная задержка. Остановка, когда ты уже настроился на выступление и все мышцы, собранные воедино, готовы резонировать на музыку… Такое могло бы выбить из колеи каждого. Но Люда и Олег улыбались. Репортеры спешили снять редкий кадр. А чемпионы потихоньку скользили под зонтиком в углу катка.

Наконец судьи снова заняли свои места. Можно начинать. Зонтик возвращен зрителям. Лица подставлены шквальному ветру и дождю. Белоусова и Протопопов не замечают ни проливного дождя, ни ветра, то подгоняющего, то старающегося остановить их.

Удивительные характеры у Белоусовой и Протопопова! Трудная обстановка заставляет их собраться, сжаться до предела. Все уязвимые места — прикрыты. Все оружие приведено в полную боевую готовность. Осмеливаюсь употребить эти военные термины применительно к фигурному катанию только для того, чтобы подчеркнуть, что и здесь борьбу ведут с не меньшим, чем в любом другом виде спорта, напряжением сил, и красивый антураж не может его снизить.

С невероятной скоростью пересекают Людмила и Олег ледяное поле. Им нужно беспрерывно поддерживать эту скорость, чтобы одолеть ветер. Вода бурлит вокруг коньков. Значит, прыжки должны быть еще более высокими, а приземления — точными.

Чемпионские костюмы намокли. Ткань загрубела. Но движения спортсменов все так же красивы и грациозны. Все так же синхронны и слитны. Пара — одно целое. И разбушевавшаяся непогода только лишний раз подчеркнула, насколько она едина.

Говорят, что два хороших одиночника — это еще не обязательно хорошая пара. Так оно и есть. И всегда было. И всегда будет. Для того чтобы пара стала настоящей парой, помимо многого другого, надо вместе пройти большой и не всегда гладкий путь. Людмила Белоусова и Олег Протопопов его прошли.

Фридрих Малкин

МЕСЬЕ ТИБО

Поздний вечер 12 августа 1957 года. Залитый электрическим светом спортивный зал «Кубертэн» в Париже. Для советских фехтовальщиков этот вечер превратился в ослепительное солнечное утро: впервые советский фехтовальщик стал чемпионом мира и проложил дорогу для будущих побед своих товарищей. Первооткрывателем была московская динамовка Александра Забелина.

И вот спустя восемь лет снова Париж, первенство мира 1965 года. Как было бы здорово, если бы титул чемпиона мира выиграла на этот раз Галина Горохова!.. А почему Горохова? Разве Валентина Прудкова или Татьяна Самусенко слабее? Ведь и на их счету не мало побед международного класса! Это верно, и все же объективно Горохова в последние годы стала сильнейшей фехтовальщицей мира: на протяжении многих лет она все время значилась в четверке лучших фехтовальщиц мира: дважды была второй, третьей. Но чемпионкой — ни разу. Так ведь должен же наконец прийти этот день, когда в протоколах будет зафиксировано: «Чемпион мира Галина Горохова, СССР». И еще: когда-то их, динамовок — Александру Забелину, Валентину Растворову и Галину Горохову, называли «тремя мушкетерами». Валя тоже была чемпионкой. Так, может быть, здесь, в Париже, пришел ее, Галин, черед?