Большая и грязная любовь - Анна Гаврилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гад! Негодяй! Совратитель! Бесчеловечный, бессовестный инкубище! Да я его, да я ему… я ему теперь такой отчет нарисую, что его инфаркт хватит! Нет, два инфаркта!
– Уволил? – осторожно спросил парень в…
– Рубашку смени! – рявкнула я. – Бесишь!
В кабинете вновь воцарилась тишина, которую нарушал лишь гневный сап несчастной, обманутой женщины.
Закопаю! Глазюки красные выцарапаю! Рога пообломаю!
– То есть не уволил? – проявила сообразительность Оля.
Она розовых рубашек не носила, поэтому удостоилась угрожающего рыка и только.
Несколько минут дыхательной гимнастики не помогли. О персене, который в сумочке был, почему-то не вспомнилось. Зато руки и губы Глеба, а также его нахальное «вот так-то лучше», вспоминались с невероятной частотой.
Убью! Нет – сперва надругаюсь, а потом убью! С особой жестокостью!
На чистом автоматизме зашла в систему, прыгнула в почту и засопела еще громче. Просто Марина, начальница наша сверхумная, тоже от любопытства изнывала. Только ошибку коллег просекла и пошла другим путем – на электронку написала.
Письмо состояло из одной-единственной строчки:
«Крис, что случилось?!»
Ну я и ответила:
«Облапал он меня!»
Следующее письмо начальницы было и короче и длинней одновременно:
«Что?!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»
Хотела закрыть почтовик – и без ее изумленных реплик тошно, но вспомнился один эпизод, и я… в общем, решила проверить.
«Марина, он полный придурок. Абсолютный! А самое обидное знаешь, в чем?»
Ответ пришел молниеносно:
«В чем?!»
«В том, что он меня возбудил!»
«???»
Бросила короткий взгляд на начальство. Не, не притворяется, реально в шоке. Ну я и ответила:
«Он совершенно не в моем вкусе. Меня вообще от мужиков типа Глеба воротит, едва ли не выташнивает. Но этот придурок… в общем, он за грудь схватил, а у меня это самая эрогенная зона. Возбуждаюсь априори. Это не зависит ни от мозга, ни от чего другого, чистая физиология. А он возомнил, что все из-за него, что я ЕГО хочу!»
Маринка поперхнулась чаем и тут же принялась строчить ответ. Через пару секунд на почту упало новое письмо:
«А ты не хочешь?»
«Его? Ни капельки. Что там хотеть? Самомнение высотой с Останкинскую телебашню и полное отсутствие мозга?»
Марина от моей откровенности окончательно выпала – откинулась на спинку кресла и вперилась в монитор взглядом зомби. А я, наоборот, оживилась – открыла сданный Глебу Игоревичу отчет и принялась строить бессмысленную, никому не нужную диаграмму. Ну вроде как работаю, ага.
А через пять минут стало ясно – да! В этой, равно как и в прошлой реальности, генеральный директор ООО «С.К.Р.» чтением чужих писем не гнушается.
– Доброе утро, коллеги, – процедил Глеб.
Вау! Мы сегодня еще и вежливые? Ведь вчера, точно помню, здороваться даже не думал.
Сотрудники аналитического отдела перемены в привычках шефа тоже оценили – побледнели, замычали в ответ. Я тоже кое-что мыкнула, из разряда нецензурного. Ну так, чисто за компанию.
Волосы шефа были влажными – словно голову под кран совал, глаза зелеными, а эрекция, если и имелась, то хитро замаскированная.
Самодур, тиран и сатрап (в одном лице, разумеется), уверенно пересек кабинет, подцепил стул и поставил его подле Марины. Моему непосредственному руководству окончательно поплохело, но генеральному было до лампочки.
– Сводный отчет за позапрошлый год открывай, – скомандовал он. А сам сел вполоборота и уставился на меня.
А я… ну а что я? Я цветовую гамму для новой диаграммы выбираю. Занятие, между прочим, очень ответственное и крайне важное. От такого отвлечься нельзя, ни на миг, ни на секунду! А еще оно успокаивает. Вот даже жажда убийства отступила, и вообще.
Меня даже гробовая тишина, которая воцарилась в кабинете с появлением инкуба, не напрягает.
– И все-таки я вас где-то видел… – протянул шеф.
Дразнить, притворяясь, будто не понимаю, к кому обращаются, не стала. Подарила шефу равнодушный взгляд, пожала плечами и опять к диаграмме вернулась. А что? Выбор цвета – реально о-очень важный процесс. Почти как запуск спутника!
– Но никак не могу вспомнить где… – помолчав, добавил зеленоглазый.
Опять плечами пожала. Очень сочувствую вашему склерозу, Глеб Игоревич.
– Нет, Кристина Анатольевна, – кажется, у кого-то аллергия на игнор. – Мы определенно где-то виделись…
У! Неугомонный!
Пришлось повернуться и признаться:
– Возможно. Но даже если и так, то я вас не запомнила.
Брови шефа удивленно приподнялись, а я не постеснялась объяснить:
– Незапоминающийся вы, Глеб Игоревич. Неприметный.
Реакция зеленоглазого брюнета с офигенским телом была нулевой, но я все равно себя похвалила и гордо вернулась к построению диаграммы.
Чем занимались остальные, не знаю, но явно не работой – нервяк, колотивший нашу начальницу, передался всем. Сама Марина напоминала привидение из разряда великомучеников, и сказать Глебу, что нужный отчет открыт, решилась только через десять минут.
Блин! Да что он тут с ними делает, если они так боятся?
– Теперь ошибку ищи, – сказал Глеб ровно.
Он по-прежнему сидел вполоборота и по-прежнему смотрел на меня. Причем смотрел странно – без злости, без раздражения, словно в самом деле пытается вспомнить. И это было самым паршивым, потому что дистанцироваться от Глеба-буки было просто, а от такого… он же таким знакомым, таким родным в этот миг казался.
В общем, я не выдержала. Едва стукнул полдень, встала, потянулась и громко оповестила коллег, что иду обедать.
И тут же услышала:
– Стоять.
Вот… ничему жизнь людей не учит. Ну в смысле инкубов.
– Я хотел сказать подожди, – тут же исправился шеф. – Провожу.
Я от такого заявления, мягко говоря, прифигела. Коллеги удивились тем более. И только Марина, которая по-прежнему искала ошибки в отчете, не удивилась, а облегченно вздохнула. Тихонечко так, как мышка.
– Не надо. – Марину, конечно, жалко, но появляться в общей столовой в компании генерального совершенно не хочется. И вообще, я слишком долго терпела его взгляд, имею право на отдых.
– Провожу. – Шеф был непоколебим. – А то заблудишься еще, потеряешься.
– Не потеряюсь.
Гад зеленоглазый протесту не внял – поднялся, ухватил за локоток и потащил к двери.
– Глеб… Игоревич! – шумно возмутилась я.
– Можно просто Глеб, – сообщило руководство.
Вот… не бережет он своих сотрудников. Я сейчас не о себе, я о пятерке аналитиков, которым выпало эту сцену наблюдать. Кажется, вместо обеда лучше в аптеку сходить, за валидолом.
Глеб распахнул дверь, галантно пропустил вперед. Я благоразумно вышла, притормозила, дожидаясь шефа. Потом послушно сделала несколько шагов по коридору, снова остановилась.
– Минуточку подождите.
Пулей метнулась к кабинету, приоткрыла дверь и сообщила громким шепотом:
– Там формулы сбиты!
– Криссс… тина Анатольевна, – процедил шеф.
Нет, а что? Во-первых, мне с ними еще работать. Во-вторых, Глеб сам виноват. Приперся, напугал Маринку до смерти, естественно она зависла! И вообще, Марина не виновата, не она этот отчет делала. Она только полтора года в должности начальника аналитического – помню это так же хорошо, как формулу рентабельности.
Обед прошел в полном молчании. Я заговаривать не спешила, а шеф… Уф! Зеленоглазый инкуб вел себя в высшей мере странно, почти так же, как в кабинете – просто смотрел на меня, и все.
Те несчастные, которые привыкли обедать «в первую смену» и, соответственно, наш интим застукали, пребывали в не меньшем шоке, чем коллеги из аналитического.
Ну а под конец и я в осадок выпала, ибо закончилось все тем, что Глеб проводил до кабинета, пожелал хорошего дня и удалился. Весь такой прямой, спокойный, гордый. Чего хотел спрашивается? Чего добивался?
А потом случился закономерный допрос…
– Крис, что у тебя с шефом? – спросила Оля, едва я переступила порог и прикрыла дверь.
Я поджала губы и тяжело вздохнула – самой бы кто объяснил.
– Он запал, – прошептал парень в розовой рубашке.
Я закатила глаза и поспешила к своему столу.
Парочка «особенных», ну тех, что только числились в нашем ООО, от комментариев, как и прежде, воздерживалась, но глядела куда внимательней остальных. Марина, уже не такая бледная, как раньше, тоже промолчать хотела – я по глазам видела, но все-таки не выдержала, сказала:
– Любовь у них. Большая и…
– И без комментариев, – перебила я.
Начальница понятливо кивнула и уткнулась в монитор.
Работать не хотелось совершенно, да и заданий для меня не было. Марина пребывала в астрале – кропала служебную записку на имя Глеба с объяснениями, почему сама ошибки в отчетах не заметила. Двое «наших» в своей работе ковырялись, двое «особенных» тоже на помощь ассистентки начальницы не претендовали. Поэтому я позволила себе развалиться в кресле и задуматься – а во что я, собственно говоря, вляпалась? Ну в смысле, на этот раз.
