По тылам врага - Федор Волончук

Разведчики захватили брошенные комендантом документы, погрузили на двенадцать захваченных лошадей вражеское обмундирование, роздали продовольствие жителям селения, а все, что не могли забрать со складов, и захваченную автомашину облили бензином и подожгли.

После благополучного возвращения этой группы в расположение наших войск ее командир сержант Александр Морозов и многие разведчики были награждены орденами и медалями.

8 сентября, через день после возвращения группы Морозова, вышли в операцию тринадцать разведчиков группы, командование которой было поручено мне. Мы получили задание разведать силы противника в районе перевала Умпирский (высота более двух с половиной тысяч метров над уровнем моря) и постараться захватить «языка». Вслед за нами вышли в операцию еще две группы разведчиков — одна под командованием мичмана Земцова на Клухорский, а вторая под командованием батальонного комиссара Коптелова на Санчарский перевалы. Им предстояло действовать еще на большей высоте, чем нам.

В состав моей группы вошли старшина 1-й статьи Тополов (заместитель командира группы), сержант Васильев, старший матрос Клижов, матросы Пакшин, Коваль, Горбанев и другие. В подавляющем большинстве это были старые опытные разведчики, уже прошедшие большую боевую школу под Севастополем или воевавшие на Таманском полуострове. Всего лишь месяц до этого, в августе, на Таманском полуострове ленинградец Пакшин провел целый день почти под носом у противника, ведя с полузатопленного транспорта «Горняк» разведку плавсредств гитлеровцев в районах Керчи и Еникале [101] и выясняя места постановки противокатерных сетей. Человек немногословный и любивший делать все основательно, Пакшин не ограничился отметками на карте, а сделал специальные зарисовки и приложил их к отчету — «для ясности», по его словам. Черноволосый низенький крепыш матрос Коваль несколькими днями позже просидел на том же «Горняке» более трех суток. Ничто не прошло мимо внимания его зорких глаз на занятом противником берегу. И, возвратившись в отряд, падая от усталости (почти все эти трое суток он не спал), Коваль обстоятельно доложил о передвижении войск противника, сообщил уточненные данные о системе его обороны, указал места, где гитлеровцы создали новые огневые точки и установили прожекторы, и другие очень ценные разведданные Во многих операциях отличились также и другие разведчики, вошедшие в состав группы. С ними можно было уверенно идти в тыл врага, какие бы трудности мы там ни встретили...

Получив последние указания от батальонного комиссара В. С. Коптелова и представителя штаба флота офицера И. Л. Алексеева, тринадцать разведчиков уселись в грузовик. Мичман Павел Дембицкий, вместе с которым мы в 1941 году «реквизировали» автомобили для отряда в Севастополе, лихо повел машину по узким горным дорогам в местечко Эсто-Садок, которое должно было стать нашей базой в период действий на Умпирском перевале.

10 сентября, разделившись еще на две группы (шесть разведчиков во главе со старшиной 1-й статьи Павлом Тополовым направлялись к перевалу Псеашха, а остальные в район Умпирского перевала), мы вышли из Эсто-Садок в горы.

— Самое главное, постарайтесь захватить «языка», — напутствовали нас представители 20-й горно-стрелковой дивизии. — Да хорошо бы такого, кто побольше знает...

— Командир 49-го гитлеровского горно-стрелкового корпуса вас устроит? — шутили разведчики. — Коль попадется, так мы уж постараемся его не упустить...

С каждым часом дорога становилась все круче, и не только люди, многие из которых впервые оказались в горах, но даже ишаки, на которых мы везли, пока было возможно, поклажу, все чаще останавливались, чтобы перевести дух. Мучила жажда. Однако разведчики лишь [102] полоскали рот — каждый лишний глоток воды только прибавил бы усталости. К вечеру заметно похолодало Вчера в Эсто-Садок было жарко в одной тельняшке, а тут мы надели на себя теплое белье, а кое-кто даже ватные брюки и куртки, и все равно к утру промерзли, как говорят, до костей...

В середине следующего дня мы вышли к нашему переднему краю. Правда, в горах «передний край» — термин условный, потому что каждая из сторон не держит сплошной линии обороны, а старается занять отдельные господствующие высоты. Я убедился в этом, попросив встретившего нас представителя горно-стрелкового полка, державшего здесь оборону, познакомить меня в пределах возможного с обстановкой на этом участке.

— Ну что же, — охотно согласился майор. — Вон видите гору с большим камнем на вершине, напоминающим парящего орла, так там вражеские альпийские стрелки. Немного севернее гора повыше, ее даже легким облачком затянуло — там тоже гитлеровцы. А между ними, но южнее, гора — там наши...

Майор показывал мне так гору за горой. Некоторые из них были заняты гитлеровцами, а некоторые — нашими подразделениями. Я окончательно запутался и признался в этом майору.

— Не расстраивайтесь, — ответил он с улыбкой. — Война в горах имеет свои специфические особенности, к которым нужно привыкнуть...

Но у меня не было времени «привыкать». Поэтому мы договорились, что он попросту покажет по карте наиболее безопасную, по его данным, дорогу в тыл противника, что майор и сделал.

Как только стало темнеть, семь моряков-разведчиков, составлявших нашу группу, взвалив на плечи увесистые вещевые мешки и подвязав к поясу запасные диски и патронташи с гранатами, тронулись в нелегкий путь. Шли всю ночь, пробираясь порой узкими тропинками над пропастями, и к рассвету «передний край» противника остался позади. С вершины горы, куда мы забрались, чтобы пересидеть светлее время и отдохнуть, в бинокль можно было рассмотреть небольшой аул, по единственной улице которого свободно разгуливали гитлеровские альпийские стрелки. [103]

После еще одного ночного перехода мы решили, что теперь можно двигаться, конечно соблюдая необходимые меры предосторожности, и днем.

На четвертые сутки похода мы спустились в зону горных лесов и во второй половине дня вышли на дорогу, петляющую среди вековых корабельных сосен. Двигаясь вдоль нее, подошли к неширокому ущелью, через которое был переброшен бревенчатый мост. Как раз в это время к нему подъехала на лошадях группа альпийских стрелков, среди которых было несколько офицеров. Перейдя через мост, всадники спешились на небольшой поляне у наваленных на опушке сосен и скрылись между ними. Ездовые тотчас же увели лошадей в лес.

— Ну до чего же дошлые эти немцы! Ведь это, товарищ мичман, — обратился ко мне «глазастый» Коваль, — они так дом замаскировали. Тут у них, наверное, штаб...