Мар. Homo Insignis (СИ) - Грачёв Павел Сергеевич

Раздался стук кованых сапог и в открытые настежь двери вошёл Астий Март. В доспехах со следами битвы, но уже наспех очищенных от крови и грязи, как и подобает настоящему офицеру.

— Где дезертир и предатель Филип Марель?

— С восточной стороны, на территорию жилых кварталов проникло четыре десятка змееголовых, три стенолома и восемь летающих отродий. Группа добровольцев, отправленная вами и возглавляемая капитаном Марелем, геройски пала в бою до самого конца защищая простых горожан и бродяг. — Закончив доклад, лейтенант ждал как магистр отреагирует на его дерзость.

— Что с отродьями?

— Отряд капитана смог уничтожить всех стеноломов и часть летунов. В какой-то момент оставшиеся перестали убивать, схватили первых попавшихся бродяг и отступили. Оставшихся змееголовых добили сами горожане. — Напряжение возрастало, магистр так и не шелохнулся, даже не моргнул.

— Жертвы?

— Точных данных нет. Не меньше трёх десятков горожан, и полусотни бродяг, то есть авантюристов, погибло окончательной смертью; трое пропали без вести — их забрали отродья.

— Почтим память героев обороны Мевина и невинных жертв молитвой справедливым и милостивыми покровителям, дарующим нам бессмертие. — Эти слова говорили жрецы в конце проповеди, и каждый обращался с молитвой своему богу покровителю в надежде получить шанс на возрождение после смерти. Магистр прислонил ладони к лицу и слегка надавил на глаза — боль мучавшая его после контузии немного отступила. — *Надо запомнить, может это умение…* Отстранив руки от лица и открыв глаза Саэль увидел, как последний член совета переворачивает костяшку белой стороной вверх.

[1] В связи с постоянным проживанием людей территория считается мирной.

[2] Принудительная конверсия — начальный навык всех магических классов

Глава 13. Чтобы выжить

Мир снова наполнился…нет, не светом и не красками, а душным смрадом и жгущей болью в каждой клеточке. Всё пространство вокруг Карха было темным. Единственное, кроме боли, что говорило о том, что он ещё жив, это бледное окно интерфейса. Количество жизней трепыхалось между нулём и единицей. Когда восстановление не справлялось с многочисленными ДОТами и здоровье опускалось, он снова терял сознание и часть выносливости. Накопленная усталость оставив одиннадцать единиц ОВ больше не росла; и на что-то потратилось четыре маны. Со временем боль стала терпимой (или он привык), потери сознания происходили уже реже чем раз в две секунды, и гоблин попробовал просмотреть шестнадцать системных сообщений (километровую «простыню» полученного урона, он пропустил).

Последнее было о начислении ста семнадцати очков опыта за успешную защиту города. Во втором (с конца) говорилось об открытии навыка «боевая регенерация». Как и прочие самостоятельно открытые, этот не был связан ни с одним другим, даже с обычной регенерацией. Подсказка из-за низких, вернее стандартных показателей интеллекта и мудрости, сообщала лишь о значительном увеличении скорости восстановления жизней при низком уровне здоровья. Заодно выяснилось куда ушли ОМ.[1]

Остальные четырнадцать извещали о той или иной полученной травме. Самыми серьёзными были потеря левого глаза и левой руки. На этом фоне временная слепота на правом казалась мелочью. Стало понятно, почему так темно. Пока Карх разбирался с полученными травмами кислота из тел отродий наконец прижгла рану от потери конечности, остановив тем самым последнее кровотечение, какая ирония. Рука, кстати, никуда не делась. Она была зажата в правой, видимо он даже пару раз использовал её как оружие. С остановившимся оттоком ОЗ гоблин вышел из боя.

Здоровье за несколько секунд достигло двух очков и резко замедлилось, видимо это и был порог срабатывания нового навыка. Спустя десяток секунд, жизни выросли до трёх, а ещё через пол минуты до четырёх. Не дождавшись следующего прибавления Карх залез в своих характеристики твёрдо намереваясь выяснить точную цифру. Однако в столбце навыков параметра «Скорость восстановления очков здоровья (ОЗ)» был ноль, что явно противоречило наличию «регенерации» и её боевой версии. Суммарное же число (характеристики плюс навыки, плюс экипировка) равнялось десяти с половиной в ЧАС. Можно было менять способ отображения: количество в минуту, в секунду или наоборот — единица здоровья за время. И выходило, что одну единственную жизнь он должен был восстанавливать триста сорок три секунды. И когда приблизительно через пять минут появилась пятая, он не стал ждать следующую. Кожу снова начало жечь. Видимо концентрация яда в телах отродий по мере разложения возрастала. Дожидаться, полного восстановления погребённым в горе трупов, превращающихся в лужу кислоты, было опасно. А откат боевой регенерации в три четверти часа не оставлял и надежды на второе чудо. Ему любой ценой нужно было попасть внутрь города, до тех пор он не должен умереть. После того, через что он прошёл, он не МОЖЕТ умереть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Медленно, стараясь не тратить лишних сил, гоблин протянул правую руку вверх. О том, что произойдёт если откроется какая-нибудь рана или тело получит иной урон, Карх запретил себе думать. К счастью, он оказался близко к поверхности, под одной-двумя тушами. Собрав остатки сил, он сдвинул того самого хоппера и протиснулся в образовавшуюся щель. Дышать сразу стало легче, а до ушей донеслись голоса людей.

Аккуратно переставляя ноги и помогая себе рукой, он медленно пополз на звук. Зрение различало свет, тьму и контуры объектов в паре метров от него. Кажется, его заметили, так как разговоры на секунду смолкли.

Рабочие-ополченцы и добровольцы из местных и крафтеров только закончили расчищать ворота, когда заметили какое-то движение там, где его не должно быть. По горе гниющих трупов, где было одно из самых тяжёлых мест только что закончившейся битвы двигалось изувеченное нечто.

Узнать героя было невозможно: лицо представляло собой кусок кровавого фарша с пугающим белым бельмом чудом уцелевшего глаза. Большую часть тела покрывали едва затянувшиеся раны. Там же где оставались кусочки целой кожи ярко цвели химические ожоги.

Тяжело хрипя и медленно переставляя оставшиеся конечности раненый упорно двигался к людям. В левой руке он намертво зажал отрубленный вражеский крюк, унесший столько жизней. А в правой — Воин нёс собственную оторванную левую. Из одежды на нём уцелела неразрушимая набедренная повязка и, как насмешка, один ботинок.

Но вид такой упорной борьбы за свою жизнь вызывал, уважение, ужас, отвращение — что угодно, но не улыбку.

Люди, насмотревшиеся за сегодня всякого, в том числе и смертей своих друзей, быстро пришли в себя.

— Помогите ему!

— Осторожно! Ты можешь случайно поранить его. Позовите хила, они минут двадцать как вернулись.

— Чувак, тебя как зовут?

— У кого есть хилка или свиток? Он же сейчас умрёт. Сделайте что-нибудь. — Люди переживали сочувствовали, поддерживали его, но ничем не могли помочь.

Карху казалось, что он ползёт эти десятки метров бесконечно долго; робкие прикосновения при попытках помочь вызывали боль, но в один прекрасный момент его остановили.

— Всё, ты в мирной зоне, можешь умирать. — Судя по звуку рядом опустился мех с водой.

***

Пробуждение было резким. Вот ты пытаешься проглотить воду, не обращая внимания на боль, а вот сидишь на кровати весь в бинтах и осматриваешься одним глазом, стараясь понять где ты и сколько прошло времени. Судя по тому, что все шкалы заполнены, а травмы кроме глаза прошли (скорее всего вылечены), то не меньше суток Карх отлёживался в гостях у заботливого хозяина. Удивило сообщение о приращении потерянной конечности, что на десять дней снижало шанс получения подобной травмы (не распространяется на голову) на пятнадцать процентов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рядом работали люди (и дварфы): сколачивали мебель, носили доски, пилили. Минут десять Карх наблюдал за строителями, пока не догадался, что он в собственной казарме. Не удивительно что не узнал её, во-первых, он провёл в ней всего одну ночь, а во-вторых, внутреннее убранство сильно изменилось. Койки стали двухъярусными, возводились внутренние перегородки, появились шкафы и тумбочки, но места всё равно казалось прибавилось. Кое-где на соседних койках поправлялись и восстанавливали выносливость раненные. Под кроватью нашёлся его вещмешок с котелком, кусками тряпок, остатками шкуры и парой килограммов крупы.