Время собираться - Филип Дик

– Нет. В этом смысле все пока в порядке. Но дело ведь сложнее простых… простых разговоров.

– Карл обидится.

– Наверняка. Ладно, хватит об этом.

– По-моему, все и так само улаживается. Тебе не кажется?

– Да. – Некоторое время она молчала. Вдруг она подпрыгнула. – Господи, ну и жара! От нее действительно так и подбрасывает.

– Как насчет еще?

– Еще выпить? Налить тебе?

– Думаю, что да.

– Ладно. – Она взяла стакан и скрылась с ним в коридоре.

– Холодная? – спросил Верн, когда она пришла.

– Немного холоднее, чем раньше. Я не закрыла кран.

Он поднял бровь.

– Вот как? Ты растешь.

– Стараюсь.

Она долила в стаканчик виски и размешала. Верн снова выпил первым, а потом она допила остатки. Он наблюдал за ней. Она стояла прямо перед ним, очень близко. Нос у нее немного великоват, и зубы кривоваты. Но это видно, только когда она улыбается. А вот фигура хорошая, хотя и отяжелела малость. В общем и целом физическое состояние удовлетворительное. Вдруг она отдала ему пустой стакан.

Он вернул его ей.

– Зачем ты мне его даешь? Я посмотрел, там пусто.

– Налей еще.

Он встал на ноги.

– Ладно. – И сам спустился в ванную. Вода еще лилась. Он налил себе полстакана. Потом отлил немного. С тем, что осталось, вернулся в комнату.

– Спасибо. – Она поставила стакан на столик. И заходила по комнате, руки в карманах.

– В чем дело?

Она перестала ходить.

– Верн, ты должен признать, что в каком-то смысле… – Она умолкла.

– Что в каком-то смысле?

– Я хочу сказать, что некоторые вещи остались прежними, а некоторые изменились.

– Какие вещи?

– Будем говорить серьезно. Четыре года – долгий срок. Мы оба переменились, особенно я. Нет ни одного шанса за то, чтобы между нами сейчас установились хоть какие-то отношения. Кладу карты на стол. Так должно быть. Давай не будем друг другу лгать. Ничего не получится. Совсем ничего. Ничего уже не будет как раньше.

Она смотрела на него враждебно.

– Разве не так?

Верн смело улыбнулся.

– Не знаю. Я еще об этом не думал. Похоже, это твоя идея.

– Врешь ты все. В последние двадцать четыре часа ты только об этом и думаешь. Но слишком многое изменилось. Нам надо посмотреть правде в глаза и забыть.

– Ну, тогда нам тем более незачем ссориться.

– Верно. – Она кивнула. – Нет, сориться нам незачем.

– Слишком жарко.

– Да. Жара. – Она села на кровать. – Извини, я на тебя накричала. – Она спокойно глядела ему в лицо. – Знаешь, Верн, я была так молода тогда. Ты должен был это понимать. А ты пришел и сорвал ее.

– Что сорвал?

– Вишенку.

– А. – Он приуныл. – Ну, прости меня.

– Ты не должен был так поступать.

Он поерзал.

– Другому всегда трудно судить. Особенно мужчине. Особенно в таком случае.

– Я же сказала тебе, сколько мне было лет.

– Попытайся поставить себя на мое место! Ради бога! Когда дело зашло так далеко…

– И все равно тебе не стоило так делать. Это было неправильно.

– Полагаю, что да. Но, похоже, что это не остановило… твой рост. Так?

– Не остановило мой рост? – Она чуть заметно улыбнулась. – Да вроде бы нет. Нет, точно нет. Я никогда об этом не думала. Говорят, что это бывает от сигарет, да?

Оба заулыбались.

– Ладно, забудем об этом, – сказала наконец Барбара. – По крайней мере у меня камень с души упал. Может быть, ты и прав. Может быть, это и вправду мне не повредило. Не знаю. Трудно судить, почти невозможно.

– В свое время ты, кажется, нисколько не огорчалась по этому поводу. Скорее наоборот, получала удовольствие. – Он ухмыльнулся.

– Да… В первые пять минут было не очень, а потом мне понравилось. Это верно.

– О чем подумаем теперь, раз уж этот вопрос мы решили?

– Можно подумать о том, где бы раздобыть второй комод. – Она положила руку на ворох одежды у себя под боком. Она еще хмурилась, из-за чего, он не мог сказать. – В один все не влезет.

– Ладно, – ответил Верн. – Подумаем.

Глава 10

Верн потянулся и зевнул.

– Ну что, пошли за комодом? Где он?

Барбара откинулась назад на кровати, опершись о стену.

– Расслабься. Не так быстро в такой день, как сегодня.

– Я снова чувствую себя активным. Жара – странная штука. Сначала чувствуешь себя одуревшим. Ничего не хочется делать. А потом вдруг снова выпрыгиваешь из кресла, как на пружине. Это тот самый миг. Я как на пружинах.

Барбара медленно встала.

– Ладно. Думаю, что комод найдется в одной из соседних комнат.

– Они могут оказаться запертыми.

Но соседняя комната была открыта. И там, рядом с кроватью, нашелся маленький белый комод, точно такой, как у Барбары. Взявшись с двух сторон за его крышку, они в считаные минуты перенесли его в комнату Барбары и поставили рядом с первым.

– Ну вот, – сказал Верн. – А что, одежду складывают внутрь добрым старым способом или на этот счет разработаны какие-нибудь ритуалы?

– Я сама уберу одежду. Тогда я буду знать, что где лежит.

– Ладно.

Барбара вытащила из комода верхний ящик.

– Черт! – ругнулась она. В нем оказалось полно бритвенных лезвий, мотков липкой ленты, бечевки и гвоздей на грязной газетной подстилке.

Верн заглянул в другие ящики. В них было то же самое.

– Придется подремонтировать и почистить. Может быть, даже поскрести. Господи.

Она в изнеможении упала на кровать. Пружины застонали и прогнулись под ней.

– Не очень-то крепкая кровать, – сказал Верн. – Для развлечений не годится, так ведь?

– Исключительно целомудренный предмет мебели.

– Ну, есть еще пол.

– Только если он вымыт.

Верн внимательно посмотрел на нее. Что это – она дразнит его, чтобы поддержать шутку? Или – или для чего-то еще? Он пытался прочесть выражение ее лица, но не смог. Безнадежное дело – читать по лицу женщины. Наконец он пожал плечами. Сунув руку в карман, вынул табак и трубку. Барбара молча следила за тем, как он набивает трубку. Ее глаза были широко раскрыты.

Верн щелкнул зажигалкой и посмотрел на нее.

– Моя трубка. Никуда не пойду, пока не раскурю.

– Знаю. Я хорошо помню твою трубку. Очень хорошо. Она была у тебя тогда. В Касле.

– В Касле?

– Да.

Верн осторожно присел рядом с ней на краешек кровати. Она молчала. Он продолжал сосать мундштук своей трубки, надеясь ее раскурить.

– Чертовски сложная штука, – сказал он сквозь зубы. Наконец табак занялся.

– Не понимаю, зачем ты куришь, когда так жарко.

– Это же не для тепла. А для комфорта. Она меня успокаивает.

– А может, помогает чувствовать себя мужчиной.

Он бросил на нее острый взгляд.

– Зачем ты так говоришь?

– Не знаю. Табак, трубки, сигареты – все это напоминает мне о школьниках, которые хотят казаться взрослыми.

– Ты ведь тоже куришь. Теперь.

– Но не трубку.

– Нет. – Верн умолк и, продолжая курить, задумался. – Что ж, вполне возможно. Опять же Фрейд.

– Что возможно?

– Зачем напоминать, раз ты забыла. – Верн откинулся назад, устраиваясь на кровати. Сбросил туфли. Они грохнулись об пол.

– Это еще зачем? – спросила Барбара.

– Чтобы было удобно.

– Ты что, остаешься?

Верн посмотрел на нее.

– Это, – сказал он, – зависит от тебя.

Барбара наклонилась, подняла с пола его туфли. И поставила их ему на колени.

– Надень.

– Правда? Но мне так удобнее.

– А мне нет.

Наступило молчание. Верн смотрел на нее с веселым смущением. Лицо Барбары было угрюмо. Наконец она расслабилась.

– Ладно. Какая разница. – И она снова сбросила туфли на пол. – Пусть там лежат.

– Не уверен, что знаю, как это понимать, – сказал Верн, не переставая улыбаться. Однако его рука, державшая трубку, непроизвольно сжалась вокруг ее головки. Барбара не отвечала. Она безразлично смотрела в сторону, в темный коридор. Верн продолжал напряженно изучать ее лицо, разглядывая ее с почти восторженным любопытством. Он выдул облако дыма на середину комнаты.

– Хочешь, я закрою дверь?

Барбара обернулась.

– Что?

– Хочешь, я дверь закрою? Ты потому так на нее смотришь?

– Господи, нет. Просто я задумалась.

– О чем?

– О многом. Есть о чем. О Карле, к примеру. Что он за человек.

– Да неплохой вроде, – уклончиво ответил Верн. – Взрослый, по крайней мере. А что?

– Не знаю. Вчера вечером я вышла в коридор, чтобы пойти в ванну, а он стоит прямо за моей дверью. И молчит. Стоит, и все. Я так перепугалась, ужас. Как будто призрака увидела. Привидение. Здоровый такой, плечистый, молчит и смотрит на меня странным взглядом. Отстраненно-созерцательным. Как будто я чудо природы какое-то, вроде водопада или редкого насекомого.