С привкусом пещерной соли - Юлия Шолох

    - И раз уж мы... на прогулке, займемся чем-нибудь... нетипичным. Повторением пройденного материала, к примеру. По нашим аквельским правилам, - тон сменился на заговорщицкий, отчего стало еще неуютнее. - Я тебя научу. Для начала будь так любезна, повтори, что тебе было сказано делать, пока я отсутствую?

    Фонарь горел ярко, но так недоступно далеко, что Наташке хотелось, как бабочке броситься вперед и прижаться к стеклу лбом.

    - Нравится молчать? Отлично! Если сейчас я ничего не услышу, то развернусь и отправлюсь на ужин. Самое время. А тебя оставлю на пару дней тут. Воды так и быть, дам. Ну? Ты думаешь, я шучу? - он посмотрел Наташке прямо в глаза. Фонарь светил в лицо Гонзы снизу, под тем самым углом, которого никогда не бывает в природе, поэтому освещенное таким образом лицо кажется страшным. Вот уж точно...

    - Что я должна сказать? - наконец, заговорила Наташка, потому что ни единой секунды не сомневалась, что он способен оставить ее здесь одну. Оставить умирать - нет, но на время в качестве наказания - запросто.

    И ей даже нечем пригрозить!

    - Хорошо. Собери всю свою сообразительность, заткни все свои феминистичные дыры, из которых так и прет высокомерие и хамство, а потом припомни, как воспитанные люди разговаривают с теми, кто из вежливости не сумел отказать от приглашения в гости. Дам тебе немного времени подумать.

    Когда он встал, Наташка чуть не вскрикнула. Чуть не стала просить, а может даже умолять не оставлять ее одну. Только не снова, только не сейчас!

    Однако Гонза уходить не стал, а просто пододвинулся немного в сторону и стал копаться в рюкзаке. Потом уселся на прежнее место и достал что-то из кармана.

    Конфету. Это был первый раз, когда Наташка увидела, как он ее разворачивает. Три коротких, выверенных движения, змеиный бросок - и конфета засунута за щеку, а обертка протянута вперед и отпущена в воздух. Через несколько секунд парения бумажный квадратик упал прямо перед Наташкиным носом.

    - Я слушаю, - сообщил Гонза, практически разваливаясь наверху и вытягивая вперед ноги, которые почти свисали с края откоса.

    Наташка закрыла глаза и старательно заставила себя заткнуться раньше, чем произнесла вслух все то, что ей ужасно хотелось произнести.

     - Я не совсем понимаю, что именно ты хочешь услышать...

    - Еще раз повторяю - специально для скудоумных - я хочу услышать, что именно тебе было приказано перед тем, как я уехал, - равнодушно сообщил Гонза, слегка дергая ногой. Казалось, ему скучно.

    - Ты запретил мне лезть, куда не просят, - с трудом выговорила Наташка.

    - Еще.

    - Запретил отходить от Рафы.

    - Еще.

    - Все. Больше ничего.

    - Еще, - надавил он. Наташка снова закрыла глаза.

    - Это все, что я слышала, - тихо сказала она.

    Через мгновение Гонза подскочил и принялся быстро отряхивать со штанин каменную крошку.

    - Отлично. Я вернусь завтра и мы продолжим наше крайне полезное для обеих сторон общение.

    - Не надо, - тут же вырвалось у Наташки.

    Он молча поднимал рюкзак.

    - Пожалуйста, - сказала Наташка.

    Гонза повернулся спиной и медленно побрел верх по склону.

    - Нет! - уже не сдерживаясь, крикнула Наташка. - Не оставляй меня!

    Он молча уходил.

    - Ты, урод, не оставляй меня, не смей меня здесь оставлять! - кричала она, упираясь в землю ладонями, от дикого желания придушить эту сволочь пальцы сводило судорогой. От камней на коже оставались царапины, но сейчас ее больше волновало совсем другое. - Мне страшно! Эта штука, которая здесь ходит - я больше не могу ее слышать! Не смей меня оставлять с ней один на один!

    Гонза замер так же резко, как из нее вырвалось признание в этой своей страной фантазии. Наташка никогда не давала другим повода думать, что подвержена каким-то вполне человеческим страхам или комплексам. Никому и никогда нельзя протягивать ключи от своих подвалов, чуланов и чердаков, потому что это твоя слабость, на которой противник обязательно сыграет в своих интересах. Но сейчас страх перед этим шлёп оказался куда сильнее здравого смысла.

    - Что ты сказала?

    - Не смей меня оставлять один на один с этим... с этим куском темноты, который шлепает как огромная, мать твою, лягушка и... и просто сводит с ума! Хочешь выпендриться, показать, какой ты крутой? Да, сейчас отличный шанс, заслужил, давай, издевайся! Самое время поднимать самооценку! У тебя полно возможностей, давай, дерзай, такой случай, конечно, я понимаю, сложно удержаться. Но не уходи, слышишь? Не оставляй меня здесь, я прошу тебя! Не смей!

    Он оглянулся и казалось, хотел выругаться, но сдержался.

    - Когда ты слышала это... эту странность?

    Наташка открыла рот, но Гонза уже не слушал стремительный поток угроз вперемешку с оскорблениями и просьбами, а очень быстро оказался на краю и отцепив от пояса один из ремней на веревке, сбросил в яму.

    - Застегивай вокруг пояса, - приказал. Наташка замолчала и еще почти минуту пыталась понять, не очередной ли это злой розыгрыш и не улетит ли веревка, если она протянет руку и попытается ее ухватить.

    - Так ты идешь или остаешься? - судя по голосу, ждать долго Гонза не собирался.

    Она молча схватила веревку и непослушными пальцами принялась выпутывать из узла ремень.

    - Когда ты слышала эту непривычную... эту тишину? - тем временем спросил Гонза, снова садясь на корточки. Однако теперь он был так напряжен, что Наташка удивилась - неужели пять минут назад этот человек как ни в чем не бывало зевал тут от скуки?

    - Недавно...Не знаю сколько точно. Оно прошло мимо, но мне показалось, дурость, конечно, но не выходит из головы. Мне показалось, что оно... меня ищет, - еле слышно выдохнула она очередное безумное признание и надо признать, в этот раз оно далось ей куда легче.

    - Шевелись, - тут же подстегнул Гонза.

    Наташка с трудом застегивала ремни, надеясь, что правильно одела эту дурацкую штуку, похожую на те, которыми размахивают перед камерой в передачах о спасателях.

    - Готова?

    - Да.

    Он схватился за веревку.

    - Помогай, упрись ногами в стену и иди вверх.

    Как ни странно вверх она влезла очень быстро, но зато потратила последние силы и тут же, на спуске опустилась на колени, а потом свалилась на бок, привычно ощущая под щекой замороженный камень. Вдруг на шею сильно надавила рука - Гонза прижимал ее к земле.

    - Сразу запомни, - прошипел на ухо, сопровождая угрозу очередным нажатием и Наташка на секунду задохнулась, - если ты еще раз выкинешь нечто подобное, я тебе клянусь, слышишь? Клянусь, что ни шагу не сделаю, чтобы тебя найти! Больше и пальцем не пошевелю, поняла? И никого другого не пущу! Когда у тебя в очередной раз засвербит в заднице, советую вспомнить, как ты тут сидела и в деталях представить свою смерть. Представить, как будешь подыхать с голоду, потому что больше никто не придет. И не дай Бог тебе решить, что я шучу. Ты поняла?