Операция «Караван» - Дмитрий Янковский

Мы выпили, поговорили о пустяках. При попытке выйти во двор освежиться, столкнулись с вежливым, но настойчивым отказом со стороны охранников. Альбинос предпочитал держать нас в поле действия своих микрофонов и камер. Но толку-то с того? Нашего языка жестов он не знает все равно. Любезность на любезность. Если нельзя во двор выйти, так мы и тут побеседовать можем. Самым наглым образом.

Рассевшись за столиком и попивая джин, мы жестами принялись обсуждать возможные варианты развития событий. Жаль, Урман не мог поддержать нашу беседу. Похоже, покидать нашу команду и возвращаться в город он не собирался, так что рано или поздно придется ему входить в курс всех дел. Но учить его языку Охотников мы будем позже, а пока он оказался в довольно неловкой ситуации. Переживет.

Первое, что я донес до Ольги и Алекса, так это отсутствие сомнения в существовании законсервированной шельфовой базы. Точнее отсутствие сомнений в отсутствии сомнений у Альбиноса.

И дело не в снимке. Снимок, возможно, и был подделкой. Возможно, Глаз Небесного Зверя не способен различить объекты на такой глубине. Мне это было попросту неизвестно. Не хватало компетенции. Тут мне можно было пудрить мозги. Тут, но не касательно самого Альбиноса.

Если бы он хотел нас угробить, были способы и полегче, чем посадить в дорогущий подводный корабль и отправить в первом попавшемся направлении. Нет. Альбиносу определенно было что-то нужно на шельфовой базе. Скорее всего, личинки торпед и программатор к ним.

Алекс, подумав, выразил сомнения, мол, и это мог быть не факт. Возможно, Альбиносу там нужно вовсе другое, но истиной информацией он делиться не собирается, ибо тип мутный. В этом случае Альбинос, по его мнению, попытается внедрить в команду своего человека. Я ответил, что этого нельзя допускать в любом случае, после чего высказал свои соображения по поводу возможного плана действий.

Алекс согласился, что если мы обнаружим личинки торпед, то их надо будет уничтожить, а сообщить, будто их не было.

Ольгу больше волновали перспективы. Она была крайне недовольна ограничением нашей свободы, и я видел, что это пугает ее. Она понимала, что если мы впряжемся в это задание, то дальше работать придется на Альбиноса, и жить скорее всего у него, а если он все время будет держать нас взаперти, то ее это не устраивает ни под каким видом.

Если исключить контекст паранойи, свойственный Ольге на этапе планирования и обсуждения, она была права. Но мы пока были не в том положении, чтобы ставить ультиматумы.

Две эти ветки дискуссии, сомкнувшись, привели нас к заключению, что все мы находимся в полной заднице, и выходов из нее не много. Единственным положительным моментом было обретение подводного корабля, но если раньше в этом был смысл с точки зрения привлечения муниципальных инвестиций, то теперь эту тему можно было похоронить всерьез и надолго. И для чего нам тогда корабль?

Ольга выразила идею, что работа на европейскую корпорацию по организации транспортного трансокеанского коридора была бы ничем не хуже работы на местный муниципалитет, скорее даже лучше, но только если бы корпорацию представлял не Альбинос.

Алекс выразил сомнение. А если Альбинос не худший представитель? Может даже лучший, скорее всего в этих корпорациях все уроды, как на подбор.

Я в свою очередь заметил, что в муниципалитете с подбором кадров дела обстоят не лучше. Хорошо, что Урман нас не понимал, хотя его это и не касалось. В любом коллективе найдется белая ворона. Идею про белую ворону Алекс подхватил, даже развил, мол, Альбинос, возможно, тоже белая ворона в своей корпорации, потому и связался с нами.

Я решил дискуссию на этом прервать, чтобы не деморализовывать команду. А то куда ни кинь, всюду клин. Меня это самого напрягало, но падать кверху лапками я не собирался. Из любой безвыходной ситуации есть выход. Главное, чтобы он лежал подальше от крематория.

На самом деле, если обо мне говорить, то комфортно я мог себя чувствовать только в одном случае, когда сам являлся хозяином положения. Это можно было назвать недостатком, я это и считал недостатком, но бороться с ним было выше моих сил.

И вот же в чем ирония! Я уже несколько лет пытаюсь начать работать не на себя, а на человечество, точнее на государство, являющееся легитимным представителем человечества. Мне кажется это правильным. Но когда доходит до дела, я понимаю, что попросту не способен на кого-то работать, и уж тем более не способен работать на государство. Смешно?

По большому счету, тут Алекс прав, что на Альбиноса работать, что на его корпорацию, что на муниципалитет. Разницы большой не было. В любом случае это зависимость. Но тут уж кто что выбирает. Если я решил работать на все человечество, то временами придется работать на отдельных его представителей.

И тут можно согласиться с Ольгой, что европейская корпорация в этом аспекте все же круче, чем муниципалитет города Бенкулу. Я признавал это не только по велению логики и здравого смысла, но и еще по одной причине. По той, что мысль исходила от Ольги, а она имела прямо-таки звериную способность прибиваться к самой жизнеспособной стае. Значит сейчас вожаком самой жизнеспособной стаи был Альбинос.

Через пару часов я, незаметно для себя и других, надрался. Не то чтобы в сосиску, но как следует. Мне захотелось прилечь. В кресле было неудобно, поэтому я прилег на полу. Алекса же наоборот разобрало, он пошел втолковать охранникам их глубокую неправоту.

Ни уговоры Ольги, ни уговоры Урмана уже не работали. Началась потасовка. Алекс вынес охрану у входа, потом гонял кого-то по зданию, пару раз грохнули выстрелы. Потом все утихло.

Алекс вернулся, помог мне подняться, и мы, обнявшись, выбрались во двор, под полыхающее звездами небо Суматры. Дул легкий ветер, было хорошо и легко. Громко звенели цикады. Вскоре к нам присоединились Урман и Ольга. Завыла сирена.

— Сейчас нам надерут задницу… — Урман поежился.

— Не сегодня, — возразил Алекс. — Сегодня моя милость отдыхать изволит. Пошли все к дьяволу.

Звон цикад мне нравился больше, чем вой сирены. Мы с Алексом переглянулись и пошли посмотреть, где она выключается.

Глава 6. Шпик толстогузый

Утром я проснулся не то чтобы с похмелья, а еще пьяный. Бока болели, локти тоже. Видать пол холла, на котором я провел ночь, оказался тверже, чем я решил поначалу.

Вспомнилось, что после отключения сирены в караульном помещении особняка мы с Алексом еще выпили, и нам стало стыдно за содеянное. Мы вернулись в караулку просить прощения у пострадавших, но там еще мало кто пришел в себя, поэтому пришлось распить принесенный джин самим.

Потом мы вернулись в холл, Алекс принялся втолковывать порядком уставшей от наших выходок Ольге азы виндсерфинга, используя пустую бутылку и обрывки салфеток для описания ветровых курсов. Я устроился на полу. Урман храпел в кресле.

Это было последнее, что я помнил про вечер.

Разлепив глаза, я с трудом поднялся и поискал на столе хоть что-нибудь жидкое и безалкогольное. Ничего не нашлось. Пришлось хлебнуть джина, поскольку не выпить ничего я не мог, так как сухость во рту перешла все мыслимые пороги. Сначала чуть не стошнило, потом стало лучше.

Вся команда была в сборе. Алекс валялся в траве у входа, Ольга посапывала в кресле, Урман тоже храпел, уронив голову на стол. Во двор мне выходить было лень. От автоматически открывающихся акриловых дверей мало что осталось, так что и в холле было хорошо. Над ковром гулял свежий ветер, пахнущий океаном.

Я перемахнул через стойку бара, порылся в холодильнике, нашел много чего интересного; в том числе и пять литров ледяной, чуть солоноватой минеральной воды.

Став обладателем такого сокровища, я подумал, что мог бы шантажировать Алекса, когда тот проснется. Да что с него взять?

Кроме воды нашлись и продукты. Я запустил кофейный комбайн, накидал в высокочастотку сэндвичей и устроился попивать воду. Вскоре, учуяв аромат кофе, проснулась Ольга. За ней Урман. Я, как заправский бармен, обеспечил их порциями кофе, сэндвичами и водой.

— С таким капитаном я готов хоть в ад, — с усмешкой заявил Урман.

— Можешь собирать вещички, — серьезно кивнул я. — Именно туда мы и направимся в ближайшее время.

Минут через сорок раздался свист турбин, на лужайку перед особняком приземлился гравилет. Алекс перевернулся на другой бок и натянул куртку до ушей. Видимо звук его тревожил, и это ему не нравилось.

Со стороны караульного помещения, прихрамывая, к гравилету поспешил начальник охраны. Когда люк открылся, Альбинос спрыгнул в траву, выслушал охранника, посмотрел на Алекса и выбитую дверь. Мне интересно было, как дальше станут развиваться события. Я уселся за стол и откусил сэндвич.

Альбинос не спеша проследовал в нашу сторону, едва не переступив через Алекса.