Тигр в камуфляже («Блокпост») - Лев Пучков

— У нас там маленький спортзал и сауна, — сообщила Аленка. — Зимой папка с корешами там в бильярд гоняют. А сейчас бильярд на веранде, так что никто лишний туда не припрется… Или боишься?

— Если мне назначает свидание такая леди и я заведомо уверен, что после оного свидания меня непременно кастрируют, — я все равно пойду, — зловещим шепотом произнес Иван. — Как стемнеет, буду на месте, сударыня, не сомневайтесь! А сейчас — уматывайте-ка отсюда, пока дегенераты не переполошились. — Он расположил на коленях альбом и углубился в эскиз, стараясь не смотреть, как «леди» ковыляет с пляжа…

После полудня облака, как и ожидалось, превратились в тучи, ветер утих, и в воздухе ощутимо зависла перспектива надвигающейся грозы. Часам к четырем приехал Вовец и позвал Ивана обедать. «Дяди Саши» не было, Вовец лаконично сообщил, что он занят — решает Ивановы проблемы. Аленка к обеду не вышла, а поскольку стол накрыли на две персоны, Иван сделал вывод, что отец и дочь живут обособленной жизнью, стараясь не задевать друг друга…

Темнеть начало часов в восемь — сгустившиеся тучи приблизили сумерки. К девяти во дворе усадьбы царил уже вполне приличный полумрак, начал потихоньку накрапывать дождь и заметно похолодало. Выглянув в окно, Иван заметил, что дегенераты попрятались от дождя кто куда, оценил это как добрый знак и потихоньку выскользнул из комнаты.

Крадучись, как нашкодивший котяра, наш парень спустился в кухню, быстренько нашел дверь в подвал и с сильно бьющимся сердцем оную толкнул.

Вообще-то имелось вполне справедливое опасение, что дверь окажется запертой — Аленка могла трактовать понятие «как стемнеет» буквально. И оно подтвердилось: дверь не открылась.

«Как стемнеет — будем брать», — решил Иван, нервно усмехнувшись.

Вообще-то до сего момента он воспринимал женщин исключительно в утилитарном аспекте. Не более чем удобный объект для снятия физиологического и эмоционального напряжения, — хотя подчас попадались такие лапочки, что можно было без оглядки жениться и томно прозябать всю жизнь под каблуком. К слову сказать, эти лапочки потом оказывались такими стервами, что хоть стой хоть падай…

Но вот сейчас он страшно волновался. И вовсе не потому, что дегенераты могли застукать в любой момент. Эта хромоножка понравилась суровому воину не только как агрегат для плотских утех. Когда она ковыляла с пляжа, он не выдержал и бросил вслед короткий взгляд. И пропал. Безысходно щемящее чувство охватило его, ничем не объяснимая тревога и непреодолимое желание схватить это существо в охапку, никогда не отпускать и защитить от всех превратностей сурового мира. Знаете, такое, наверно, бывает с каждым здоровым самцом, стремительно галопирующим по жизни и без оглядки оставляющим позади без боя сдавшиеся бастионы. Посмотрел разок в спину — и влип по самые уши…

— Как стемнеет, будем брать, — с каким-то разочарованием повторил он вслух, отступая от двери и прислушиваясь — нужно было по-быстрому возвращаться наверх.

В этот момент в замке щелкнул проворачиваемый ключ — дверь медленно приотворилась, и в образовавшемся пространстве показалось Аленкино личико.

— А… гхм-кхм, — смутился Иван. — А я уже тут — вот… Биополя, значит, того, — совпадают…

— Пошли, — тихо приказала девушка, пропуская его вниз, заперла дверь и, ухватив за локоть, потащила за собой.

В этом подвале было очень даже недурственно. Из окон, на три четверти утопленных в землю и забранных в бетонные короба, струился призрачный свет уходящего вечера, пока еще позволявший рассмотреть детали интерьера.

Половину помещения занимал спортзал: поролоновые маты в углу, кожаные груши, несколько фирменных тренажеров, железо… И довольно просторная площадка для бильярдного стола. Во второй половине подвала, отгороженной от спортзала кирпичной стеной, была оборудована сауна.

— Все у вас на замке, — выдал Иван, только чтобы нарушить неловкое молчание. Аленка достала из кармана шелкового халатика связку ключей и принялась отпирать массивную дубовую дверь сауны. — Прячете чего-то?

— Там напитки — в холодильнике, — пояснила хозяйка. — Если не запирать — дегенераты заберутся и выпьют. У нас два места, где спиртное есть: сауна и погреб. Папка всегда запирает. А ключи — у меня…

Холл сауны был похож на гостиную: отделанные мореным дубом стены и потолок, толстый ковер на полу, в углу «Хай Блэк тринитрон», двухкамерный холодильник, сервант с посудой, здоровенный стол, а вокруг него — несколько удобных кожаных кушеток и два массивных кресла — видимо, для основных. Короче, жить можно.

Заперев дверь, Аленка потянулась к выключателю на стене и торопливо затараторила:

— Сейчас чайку заварим, там в серванте варенье и конфеты есть…

— Стоять! — грозно шепотнул Иван, хватая ее за руку. — Про маскировку слыхала? Свет включишь — дегенераты во дворе увидят.

— А как же мы без света? — растерянно спросила она. — Сейчас стемнеет…

— А мы видели друг друга днем — этого достаточно, — успокоил ее Иван, притягивая к себе и сжимая в объятиях. При этом сердце нашего воина чуть не выскочило наружу от волнения. — Так что уж… как-нибудь без света… Иди ко мне!

— Погоди! — Аленка напряглась и уперлась руками ему в грудь. — Ты что? Хоть пообщаемся для приличия!

— Да какие там приличия, — задыхаясь, пробормотал Иван, хватая ее в охапку и силой укладывая на кожаную кушетку. — Сидеть и запинаться языком, ожидая, что вот-вот… Нет, так не пойдет.

— Я не хочу так! — возмущенно всхлипнула Аленка, деревенея всем телом, но он уже лихорадочно действовал: задрал халатик, потянул вниз трусики, одним рывком приспустил свои штаны до колен и, почувствовав вздыбившейся плотью обжигающее девичье лоно, страстно замычал, впиваясь поцелуем в Аленкины губы.

— Я… Я боюсь! — нервно вскрикнула Аленка, изо всех сил сжимая ноги. — Я еще не…

— Тихо! — притворно замер Иван. — Слышишь? — Она тоже замерла, повернула лицо к двери и на секунду выпустила ситуацию из-под контроля.

Воспользовавшись этим, Иван одним движением растолкал коленями неподатливые девичьи бедра в стороны, рванул мешавшую резинку трусиков и, счастливо застонав, неукротимо ворвался в желанные недра…

— Ты меня просто изнасиловал, — беззлобно констатировала Аленка спустя три минуты, когда он отзвучал в пароксизме буйного оргазма и улегся рядом на кушетке, крепко прижимая к груди предмет своего вожделения и счастливо покусывая оному предмету мочку уха. — Ай! Щекотно…

— Фантастика, — еле слышно прошептал Иван. — Такого со мной никогда еще не случалось…

— Врешь, наверно, — с придыханием промурлыкала Аленка, нежно поглаживая его щетинистую щеку. — У-у-у, колючий…

— Фантастика… — расслабленно продолжал Иван, вдыхая аромат девичьих волос. — Вторая целка за неделю… Надо же! Да у меня за всю жизнь…

— Что-о-о-о?! — взвилась Аленка, вырываясь из его объятий и соскакивая на пол. — Скотина! Да как ты смеешь! Ах ты, кобель тряпошный!

Скотина… Да я тебя пристрелю, как собаку, гад… — Она с плачем шарила по полу в поисках своих изнасилованных трусиков.

Только тут он сообразил, что сморозил глупость, бросился к предмету вожделения, схватил в охапку, обцеловал с ног до головы и принялся жарко объяснять, какие суровые условия подвигли его на скоротечную связь с несчастной Аниськой и что впоследствии с этой самой Аниськой стало. Короче, правду рассказал — умолчав лишь про эпизод в бане, посчитав данную подробность ненужной и оглашению не подлежащей.

Женская отходчивость и доброта были вполне присущи бандитской дочке: буквально через несколько минут Аленка уже жалостливо всхлипывала и, прижимая к груди его голову, по-бабьи причитала:

— Господи, Ванечка… Горе-то какое…

Помирившись, приступили к запоздалому соблюдению приличий: поставили ведерный электрический самовар, Аленка достала из холодильника коньяк, извлекла из серванта варенье и конфеты, и сели общаться — как положено было в самом начале, до того, как… А поскольку дистанция оказалась порушена и закономерного смущения не было и в помине, общение получилось весьма доверительным и чрезвычайно приятным.

Иван коротко поведал историю своей жизни, скупо остановившись на плене, и поделился планами на будущее. А в заключение сурово сообщил, без тени иронии:

— Я тебе, один умный вещь скажу, только ты не обижайся, ладно?

— Скажи, — насторожилась Аленка, чуть отодвинувшись в сторону.

— Я… в общем, я готов умереть за тебя, — выпалил Иван. — У меня были женщины, но вот так — первый раз. Только не смейся, ладно? Я еще днем, на пляже, увидел тебя — и знаешь, будто током ударило… Ты веришь в любовь с первого взгляда? Нет, я прекрасно понимаю, что не ровня тебе. Я нищий, и меня могут замочить в любой момент… Я тебя люблю, Аленка. Черт! Вот угораздило…