Множество жизней Элоизы Старчайлд - Джон Айронмонгер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Позовите Эсме, – умоляла она Милоша и медсестер. – Я должна ей кое-что рассказать.
Ей отказали.
– Здесь не место ребенку.
Роза была настойчива.
– Прошу тебя, умоляю! – Обливаясь слезами, она потянула мужа за руку. – Есть вещи, которые я непременно должна рассказать ей. Слова, которые она может услышать только от меня.
– Расскажи мне, – предложил Милош. – Или подожди, и сама ей все расскажешь, когда родится ребенок.
Но ребенок не родился, и Роза никогда не рассказала Эсме о своих снах. Младенца – девочку – вынули из живота Розы, и мать с ребенком похоронили рядом, на кладбище Пер-Лашез на бульваре Менильмонтан. Девятилетнюю Эсме сочли слишком маленькой и не разрешили присутствовать на похоронах.
Год спустя овдовевший Милош женился на артистке водевилей из коммуны Боар под Брестом, и семья поселилась в новом доме в пригороде Парижа, практически по соседству с усадьбой Ла-Мюэтт, где поднялся в небо первый воздушный шар братьев Монгольфье. Но Эсме, конечно, ничего об этом не знала. Ее мучило понимание того, что она оказалась нежеланным гостем в собственном доме, постоянным и неприятным напоминанием о первой жене отца. Девочка стала замкнутой, предпочитала проводить время в уединении, научилась жить в тени, незримо для разочарованных родственников, и оказалась совершенно не готова к внезапно начавшимся снам. И когда они все-таки пришли, Эсме встретила их как враждебных сущностей из другого мира, демонов, приносящих видения о смерти и лишениях.
– Откуда они взялись? – плакалась она отцу. – Я хочу, чтобы они прекратились.
Если бы Эсме немного подождала, то обнаружила бы, что со временем большая часть ее снов превратится в добрых приятелей; но ей было пятнадцать, она осталась без матери и была очень напугана. Милош отвез ее на поезде в Вену, на консультацию к доктору Зигмунду Фрейду, эксперту мирового уровня в таких вопросах, но, несмотря на круглую сумму, предложенную в качестве гонорара, психоаналитик отказал в консультации клиентам, без записи возникшим у него на пороге. Фрейд страдал от рака полости рта, вызванного, как предположат позже, его пристрастием к сигарам. Он терял способность говорить. Фрейд направил Эсме к молодому и деятельному психоаналитику по имени Бернард Дворжак, который работал у него в Венской амбулатории [17]. Дворжак как раз специализировался на снах. Впоследствии он напишет книгу «О снах и их значении», которая станет своего рода бестселлером, по крайней мере, среди тех, кто учился толковать сны за деньги. Эсме оказалась для Дворжака настоящей находкой. Ее сны не были похожи ни на что из того, с чем он сталкивался раньше. Он сказал Милошу, что Эсме лучше остаться в Вене. Курс ее лечения займет не меньше года. Такая рекомендация как нельзя лучше совпадала с предпочтениями самого Милоша. Он снял Эсме квартиру на площади Штубенбастай, нанял для нее экономку и компаньонку и оставил там, а сам напился и вернулся на поезде обратно в Париж.
В этой квартире юная парижанка провела остаток своих детских лет, три раза в неделю навещая Бернарда Дворжака, чтобы полежать на его кушетке и поведать ему подробности своих последних снов.
В 1920 году Эсме и Бернард поженились. Невозможно проводить по шесть часов в неделю на кушетке молодого мужчины, разговаривая с ним о сексе, так, чтобы в его голову не закрались определенные мысли. Потом они путешествовали, рекламируя книгу Бернарда, но сам Бернард никогда не снисходил до веры в то, что пережитое Эсме было воспоминаниями, а вовсе не снами.
– Мне хорошо известен этот феномен, – сообщил им обоим коллега Бернарда во время визита в их дом в Венском лесу. – Это называется реинкарнация. Ее признают повсеместно в восточной медицине.
– Этот человек несет чушь, – сказал Бернард, когда визит был окончен. – Это можно было бы считать реинкарнацией, если бы каждая мать из твоих снов умирала при родах, но в твоих фантазиях некоторые выживали.
– Иногда мне и вправду кажется, что это реинкарнация, – призналась Эсме. – И что жизни всех этих женщин – это и мои жизни тоже. Что я прожила их так же верно, как я живу своей жизнью сейчас.
Но Дворжак был упрям, и ничто не могло его переубедить. Они переехали на север, из Вены в Прагу, а сокровища Монбельяров лежали нетронутые.
В Праге родилась Франциска – Катина мать, которая бежала из Лидице, пыталась спрятаться от войны, сотрясавшей весь мир, которая вышла замуж за сына фермера в глухой деревушке глухого уголка глухой страны. Франциска мечтала об этом золоте. Но над Европой опустился железный занавес и повис там непроницаемым барьером для всех, кто находился в его пределах. Для Франциски не было пути назад.
С сокровищем приходилось подождать.
2
Марианна
1812 год
Такая знакомая дорога от Дижона до Шато-Монбельяр-ле-Пен. Виноградники по-прежнему обступают холмы геометрически строгими рядами, словно не лоза растет, а вымуштрованные солдаты шагают колоннами под звуки марша. Сосны по-прежнему растут от Шато-ле-Тиль до моста на Пон-Англе. Река Уш по-прежнему течет под мостом, как будто ничего и не изменилось. Те же птицы в небе. То же солнце. Те же облака.
Ничего не изменилось.
Но изменилось все. Она, Марианна Мюзе, впервые приехала в Дижон. Девушка, которая всю жизнь провела в четырех отсыревших стенах монастыря в Кетиньи, должна была бы чувствовать себя неуютно в чужом городе. Но нет. После стольких лет сомнений в реальности ее воспоминаний, вид дороги, на которой она узнавала, кажется, каждый столб, грел Марианне душу так, как ничто на свете. Ее посетило непривычное, восхитительное чувство родства с этим местом. Чувство росло в ней, словно древний зверь, пробудившийся от долгой спячки. На Марианну обрушилась лавина образов, запахов и звуков, таких четких и выпуклых, что она с трудом сдерживалась, чтобы не отвести глаза, не закрыть уши, не зажать нос.
Если виноградники действительно здесь… Логическое продолжение этой мысли простиралось в ее сознании, как льняная скатерть: если этот коттедж на склоне холма действительно здесь; если мост действительно сделан из белого камня; если в церкви действительно двенадцать мраморных ступеней; если на сыромятне действительно стоит такая вонь; если дорога упрется в развилку и левая колея поведет в Юрси, то правая поведет к поместью, и тогда ее сны окажутся не снами.
Они окажутся правдой.
А если они окажутся правдой, эти простые сны, сны о местах и вещах, о церквях, виноградниках и дорогах… если они окажутся правдой… возможно ли, что и все остальное тоже правда?
Она была одержима демонами. Так говорили сестры аббатства Святой
