Голливудский участок - Джозеф Уэмбо

Козмо с Цыганом обычно использовали адрес дома по соседству, хозяин которого работал днем. Они проверяли почтовый ящик соседа каждый день, пока там не оказывались новые водительские права. Позже, когда служащие отдела транспортных средств начали спрашивать свидетельство о рождении, Козмо узнал, что, имея сведения из украденных писем, можно легко подделать и этот документ.

Козмо с Цыганом так обленились, что, вместо того чтобы ходить в отдел транспортных средств, изготовили шаблон компакт-диска, который распространили среди похитителей конфиденциальной информации. На компакт-диске объяснялось, как получить водительские права, карты социального страхования, страховки на автомобили и другие документы.

Кража номеров кредитных карт стала настоящим золотым дном. С помощью кредитки можно было купить почти все, даже автомобиль, а поскольку владельцы автомагазинов всегда страховали свой бизнес, то они и стали самой легкой добычей. К тому времени когда законный владелец карты получал отчет о состоянии банковского счета, Козмо с Цыганом успевали поменять кредитную карту. Иногда выписка по счету уходила по вымышленному адресу, поэтому законный владелец узнавал о перерасходе на счете, только когда хотел купить что-то ценное.

В то время с Цыганом работала дизайнер интерьеров. Она удивлялась, сколько людей в преуспевающей западной части города небрежно относились к своим старым картам, даже банкоматным, просто бросая их в урну или мусорный ящик. Никто ни о чем не беспокоился. Кредитная компания несла убытки, только если кредитную карту предъявлял лично вор. Если дела прокручивались по Интернету или телефону, кредитная компания не несла никакой ответственности. Банки и кредитные компании долго не подозревали о подобных мошенничествах, а расследования конфиденциальной информации требовали столько бумажной работы, что полиция с ней не справлялась.

Некоторое время Козмо с Цыганом работали так успешно, что надеялись завязать связи с русскими. Их сообщники в Восточной Европе взламывали защиту банков и кредитных компаний, узнавали номера кредитных карт, после чего заказывали в Китае высококачественные штампы для тиснения и кодовые магнитные полоски. Козмо и Цыган работали в интернет-кафе или по телефону, заказывая товар на адреса, которые они выслеживали. Служба доставки оставляла посылки на крыльце, пока хозяин был на работе, и Козмо подбирал их, пока Цыган ждал в машине. Хозяин оказывался в шоке, когда через несколько месяцев появлялась полиция с ордером на обыск и требованием вернуть украденную собственность.

Затем в один прекрасный день Цыган с дизайнером перебрались в Нью-Йорк, не предупредив об этом Козмо. И тут ничего нельзя было поделать. Козмо продолжал влачить жалкое существование, в то время как Цыган несся по жизни, словно на гоночном автомобиле. Он связался с наркоманами и работал в интернет-кафе. Два раза его чуть не арестовали. Теперь, когда почти каждый занимался кражей конфиденциальной информации, он начал терять уверенность в себе.

Надежда появилась вместе с пачкой почты, украденной Фарли Рамсдейлом, в которой Козмо нашел письмо о бриллиантах. Он совершил первое насильственное преступление в Америке и был ошеломлен, обнаружив, что это ему понравилось. Его взволновали ощущение власти над хозяином ювелирного магазина, страх в его глазах, его рыдания. Козмо полностью контролировал ситуацию и мог распоряжаться жизнью человека. Это ощущение он не мог передать словами, но думал, что Айлия его тоже испытала. Если появится еще одна возможность безопасного и прибыльного вооруженного ограбления, он знал, что воспользуется ею.

Но его первоочередной заботой были Фарли Рамсдейл и Олив. Козмо боялся, что Айлия откажется участвовать в убийстве, и постоянно спрашивал себя, способна ли она на это. Он не заводил с ней разговора о двух наркоманах с того дня, как они пришли к нему с угрозами. Козмо чувствовал, что Айлия знает, как нужно поступить, но хочет, чтобы он сделал это один. Но так не пойдет. Он не мог решить проблему в одиночку. Наркоманы ему не доверяли. Айлия — очень умная женщина, поэтому необходимо выработать план с ее участием.

Нейт Вайс по прозвищу Голливуд и Уэсли Драбб переживали еще одну беспокойную ночь — ночь странных вызовов. Это всегда случалось, когда над бульваром и его окрестностями стояла полная луна.

Кстати, Пророк, прочитавший за свою долгую жизнь не одну книгу, предупредил их на инструктаже:

— Сегодня полная луна. Голливудская луна. В такую ночь наши сограждане ведут себя импульсивно, находясь в состоянии тихого помешательства. Завтра на инструктаже поделимся историями и наградим Премией тихого помешательства экипаж, который расскажет наиболее занимательную историю. — Он помолчал и добавил: — Будьте осторожней, осторожней на улицах!

Ссадины на лице Нейта, оставшиеся после драки с ветераном Вьетнама, почти зажили, но он в душе жалел, что не удалось поучить психа уму-разуму. Синяк под глазом стоил ему работы в массовке малобюджетного фильма, снимавшегося в Уэствуде.

Уэсли опять сидел за рулем и, поскольку его защищал Пророк, надеялся, что не получит дисциплинарного взыскания за то, что позволил угнать и разбить автомобиль маленькому бандиту. Того еще не задержали, но личность его детективы уже установили. Пророк написал в отчете, что оплошность Уэсли, который, выпрыгнув из машины, не выключил мотор и не вынул ключи, была вполне объяснимой: ведь ему было необходимо срочно задержать опасного правонарушителя.

Нейт Голливуд заверил Уэсли, что поскольку его практика только что закончилась, его не уволят, но на несколько дней отстранят от работы без сохранения содержания.

— Прощение можно получить в церкви, храме или у Пророка, но оно не предусмотрено федеральным декретным соглашением, — сказал он.

Первый очень странный вызов они получили ранним вечером на Сикамор-стрит, в нескольких кварталах от Мелроуз-авеню. Он поступил от девяностопятилетней старухи в выцветшем платье, сидевшей в кресле-качалке на крыльце и гладившей черно-рыжего кота. Она заявила, что мужчина, живший в белом оштукатуренном коттедже через улицу, не появлялся несколько недель.

Она была такой старой и сморщенной, что ее пергаментная кожа просвечивала, а бесцветные волосы почти вылезли. Худые ноги были обмотаны эластичными бинтами, и хотя она явно была инвалидом, но вышла на тротуар без посторонней помощи.

— Мы пили с ним чай с печеньем, — сказала она. — А теперь он не приходит, но приходит его кошка, и я кормлю ее каждый день.

Нейт Голливуд подмигнул Уэсли, похлопал старушку по плечу и сказал:

— Не беспокойтесь. Мы проверим дом, убедимся, что ваш сосед в порядке, и скажем, чтобы он зашел выпить с вами чаю и поблагодарил за то, что вы несколько недель кормили кошку.

— Спасибо, офицер, — поблагодарила она и вернулась в кресло-качалку.

Нейт Голливуд с Уэсли перешли улицу и поднялись на крыльцо. Нескольких футов газона, отделявших дом от тротуара, давно не касалась человеческая рука. Земля иссохла и растрескалась, на ней не росло ничего, кроме сорняков. Но в этом не было ничего необычного, потому что на улице стояло еще несколько таких же неухоженных маленьких домиков.

Нейт Голливуд постучал в дверь и, не получив ответа, сказал:

— Мужик, наверное, уехал отдохнуть. Старушка перепутала несколько недель с несколькими днями.

Или, как оказалось, с несколькими годами.

Уэсли Драбб приоткрыл прорезь для почты, заглянул внутрь и присвистнул:

— Взгляни-ка на это, напарник.

Нейт заглянул в щель и увидел огромную груду почты. В основном это была «макулатура», она полностью покрывала пол маленькой прихожей.

— Давай проверим заднюю дверь, — сказал Нейт.

Дверь оказалась не заперта. Нейт ожидал найти в доме мертвого мужчину, но внутри не было специфического трупного запаха — совсем не было. Они прошли через крохотную кухню в гостиную и обнаружили его там сидящим в кресле в цветастой рубашке и брюках цвета хаки.

Он иссох еще больше, чем его бывшая подруга-соседка. Глаза или то, что от них осталось, были открыты. Он явно носил бороду, но она отвалилась и упала на грудь вместе с большинством остальных волос на голове, а оставшиеся свисали с нее высохшими пучками. Рядом с креслом стоял сервировочный столик, на нем лежали пульт дистанционного управления, телепрограмма и два пузырька с сердечными лекарствами.

Уэсли проверил газовые горелки и краны, но все было выключено. На кухонном столе лежали неиспользованные билеты на Гавайи, и это объясняло цветастую рубашку: он готовился к отпуску.

Нейт нагнулся над телепрограммой и проверил дату. Телепрограмма устарела на два года и три месяца.

Уэсли предположил, что было совершено преступление, поскольку у мужчины отсутствовала левая нога.