Телохранитель для мессии (Трилогия) - Юлия Морозова

— Как Император? — не отвечая на приветствия, нервно поинтересовалась герцогиня. Глядя на красноречиво траурное выражение лица фрейлины, Велисса тут же стала отдавать скупые приказы: — Одежду служанки. Быстро! Последнего уровня.

Одна из женщин кинулась из комнаты выполнять приказание. Вернулась она спустя несколько минут, сильно запыхавшаяся.

— Оденьте ее. — Герцогиня указала на меня.

Служанки набросились на меня, как голодные псы на мозговую кость. Моментально сняли опостылевший плащ и попытались избавить от ножен с Неотразимой. Я отстранилась, сняла их сама и бережно положила на ближайшую кушетку, наказав беречь оружие до моего прихода. Сама же стянула рубашку. Юбка темно–розового платья, которое было мне безнадежно велико, бесследно погребла под собой штаны и сапоги. Даже при затянутом корсете оно болталось на мне, как боевое седло на дойной козе.

— Волосы под чепец, — продолжала отдавать распоряжения Велисса.

Тут же отыскался кошмар с рюшами, который водрузили мне на голову, запрятав под него скрученную косу.

— Опусти глаза, они тебя выдают. — Это уже мне.

Бросив на меня последний испытующий взгляд, она осталась довольна. Потом перевела взор на фрейлину и хмуро сдвинула брови.

— Вы еще здесь? — сурово спросила Велисса, определенно ища, на ком бы сорвать раздражение. — А кто готовит мое платье для посещения Императора?

Лицо женщины, и так не отличавшееся яркими красками, выцвело еще больше. Но она нашла в себе силы судорожно присесть в глубоком реверансе и охрипшим голосом ответить на вопрос:

— Айда позаботилась об этом, Ваше сиятельство. Если герцогиня желает, она может пройти в гардеробную.

Велисса, не удостоив ее ответом, презрительно скривила губы и вышла в боковую дверь. Мы с фрейлиной обменялись понимающими взглядами, прежде чем она торопливыми шагами проследовала за госпожой.

Я устало опустилась на самый краешек кушетки. Многострадальная я! Не дали даже с дороги отдохнуть, а уже куда–то тащат. По всему видно, на аудиенцию к Императору. Меня хотя бы кто–нибудь спросил, нужно это мне или нет. Но протестовать было уже поздно, как говорится, назвался груздем…

Спустя некоторое время герцогиня в сопровождении личной служанки, то бишь замаскированной меня, покинула апартаменты. Я тащила шлейф парадного платья Велиссы, за который успела пару раз неосторожно дернуть, чем заслужила многообещающий взгляд герцогини. Мои глаза тут же, как и положено образцово–показательной прислуге, были опущены долу. Обширной экскурсии вновь не получилось, мне оставалось только обозревать идеально чистый, выложенный причудливыми узорами мраморный пол. Чем дальше мы заходили в глубь дворца, тем больше людей попадалось нам навстречу. Количество ног, проходивших мимо меня, увеличивалось с каждым поворотом. Ноги были очень разными: от обутых в грубоватые башмаки и облаченных в простые, но добротные штаны и юбки наподобие моей — у слуг, до вычурных сапог, надетых на бархатные панталоны, или крошечных туфелек под пышными кринолинами — у аристократов. Но никто не посмел остановить нас или даже окликнуть: наверняка Велисса постаралась состроить соответствующую случаю гримасу.

Караул возле Императорских покоев пропустил герцогиню молча, почтительно разведя скрещенные церемониальные алебарды. После ярко освещенных залов и коридоров сумрак приемной, а затем и спальни казался непроглядным. Легкое дуновение, пробравшееся из–за отрытой двери, не выжило в спертой атмосфере комнаты.

Никогда не могла понять: почему умирающие должны проводить свои последние минуты в темноте, когда им и так страшно? В том, что здесь находился умирающий, не оставалось никаких сомнений: тлетворный запах предстоящего горя уже витал в воздухе, пропитывая тяжелый материал портьер. В центре помещения на возвышении, к которому вели три ступени, стояла кровать чудовищных размеров. На ней сиротливо лежал дряхлый, высохший старик. Вот кого мне уж точно охранять не придется. Вряд ли он задержится на этом свете.

— Мой Император. — Велисса, легко преодолевая ступени, со слезами на глазах бросилась к этой мумии, чтобы прильнуть к сухой, морщинистой руке. — Простите, мы не успели…

Император сделал едва заметное движение свободной рукой, и две фигуры серыми тенями отделились от полога и исчезли за дверью.

«Один маг, другой воин», — безошибочно подсказала моя выучка алонии.

— Ты привезла ее. — Голос, изрекший это утверждение, оказался необычайно сильным и глубоким для высохшего тела. — Все остальное не имеет значения.

— Привезла, — обреченно подтвердила Велисса. — Но я опоздала… безнадежно опоздала… — Слезы с удвоенной силой потекли по ее щекам.

— Ничего, Тилан еще поборется. Хвала Прародителю, наследник у меня достойный!

Плечи Велиссы поникли, будто на них взвалили непосильную ношу.

— Я хочу посмотреть на Избранную.

Велисса освободила место возле старца, чтобы я могла подойти к ложу, пред светлы очи Государя Императора. Встретившись с ним глазами, я уже не смогла отвести взгляд. Потрясающе красивые, с плещущейся в них синевой и жаждой жизни, они не должны были принадлежать умирающей развалине. Эти глаза разбирали меня на составные части, взвешивая и оценивая каждый элемент по отдельности и вместе, невозмутимо отсеивая лишнее. Я упрямо задрала подбородок, освобождая себя из плена его взгляда.

— У тебя есть характер и независимость, — одобрительно отметил он. — Но насколько это хорошо, время покажет.

Интересно, как он это определил?

«Комплименты с утра…» Примета плохая.

— Ничего удивительного здесь нет, Ваше Императорское Величество. — Строптивое пожатие плеч. — Характер есть у любого разумного существа, пускай его иногда и принимают за отсутствие оного.

Морщинистая рука в старческих пигментных пятнах приподнялась, но, не выдержав собственного веса, упала обратно на покрывало.

— Да тут еще язык, острый, как ивильский клинок. — Император попытался улыбнуться и перевел взгляд на всхлипывающую Велиссу. — Помнишь, Дэрриш как–то говорил, что любит трудности? Что ж, пусть радуется — с ней их будет немало.

Герцогиня негромко выругалась, чем заставила меня нервно хихикнуть. Я–то думала, Велисса и слов таких не знает!

Но Императора наше неподобающее поведение у его смертного одра только порадовало.

— Так–то лучше, девочка! Сырость будешь разводить в другом месте и в другое время. Как ты думаешь, сколько мне лет, Избранная?