Лучший друг моего жениха - Юлия Николаевна Николаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я откидываюсь в кресле, глядя на монитор с открытой программой. Очередное воплощение того, что увидел на Ритиных эскизах. Смоделированное, доведенное до ума. Я ведь могу просто отдать ей свои работы. Нет, не ей. Морщусь от мыслей, которые одолевают меня с того момента, как Кирилл сообщил о своих «серьезных» намерениях касательно Риты. Я знаю, что он действует исходя из выгоды, но хочу, блядь, чтобы он сделал эту девчонку счастливой. А он ничего не видит дальше своего носа, не понимает, что ей нужно. Что я мог бы дать ей. Но должен дать Кирилл.
Я втолкую ему, что этот проект — лучший из вариантов вновь завоевать доверие Риты. Возьмусь за него, доведу до ума, помогу, но воплотить в жизнь его должен Кирилл. И тогда все будут счастливы. Все?
Внутренний голос насмешливо хмыкает. Все. Потому что какими бы ни были мои мысли относительно этой девушки, она любит Кирилла, выходит за него замуж. А он мой лучший друг.
Я возвращаюсь к комнате, то и дело прокручивая в голове рассказы Риты. И чувствую, что что-то упускаю. Что хоть мне и нравится идея сама по себе, я не знаю результата. Того, чего хочет добиться Рита всем этим. И тут же в голове всплывают ее слова: я могу показать.
Тру виски, зажмуривая глаза. Так, Власов, решил дружить, так дружи. Но ведь ничего в этой встрече такого не будет? Правда, я смутно представляю, что Рита имеет в виду под этим «показать». Какой-то фильм? Или что-то подобное есть в Москве?
Спать ложусь в разрозненных мыслях. Я все еще не уверен, что мне стоит ввязываться в это все, сводить эту парочку, в конце концов, без меня они что ли, не разберутся? И все же знаю, что помогу, а потому ничего удивительного, что на следующий день в обеденный перерыв оказываюсь на парковке возле машины Риты.
Она растерянно смотрит на меня, а я улыбаюсь, ну насколько могу. Потому что опасаюсь, что весьма переоценил свои возможности. Как можно дружить с девушкой, которая мне настолько нравится?
Растерянность накрывает мгновенно, я вдруг осознаю, что впервые сам себе признаюсь в этом. Она мне нравится. Не просто хочу ее к себе в постель, не просто любуюсь фигурой и лицом. Она мне нравится вся, с этим взрывным характером, с ее интересами, увлечениями. Я пропускаю момент, когда она что-то говорит в ответ на мои слова. Пялюсь на нее, понимая, что лучший выход — сбежать. Ничего не объясняя.
- Придется проехаться, - она толкает меня в бок, а я наконец прихожу в себя. Ну что, Дима, сказал «а», как говорится...
- Поехали, - соглашаюсь, она кивает на свое авто.
- Что у тебя в папке? - задает вопрос, когда мы садимся в машину. Я достаю то, что наваял ночью. Губы Риты трогает улыбка, но она прячет ее, принимая листок из моих рук.
- Мне кажется, чего-то не хватает, - говорю ей, она возвращает мне листок.
- Сейчас исправим.
Мы молча едем под музыку, включенную Ритой, я с удивлением отмечаю, что почти все композиции — в списке моих любимых. Неужели могут настолько совпадать вкусы? Я не завожу разговоров, Рита же, кажется, в прекрасном настроении, напевает, улыбаясь уголками губ.
Приезжаем мы к зоопарку. Выйдя из машины, вздергиваю в удивлении брови.
- Серьезно? На зверей смотреть?
- Не совсем, - хитро щурится девушка, - идем.
Мы покупаем билеты и проходим на территорию. Но идем не в сторону вольеров, а... к огромному батуту, вокруг которого гремит музыка и слышится визг. Я до конца не верю ее замыслу, но когда она подходит к кассиру, все же интересуюсь:
- Ты же это сейчас не всерьез?
Она смотрит на меня так непосредственно и при этом насмешливо, что я начинаю чувствовать себя идиотом. Хотя это я могу пережить, вот то, каким идиотом буду чувствовать себя на батуте — точно нет.
- Рит, это безумие, - говорю тихо, наклоняясь к ее лицу, но глядя при этом на скачущее безобразие.
Она не отвечает, просто протягивает руку, не сводя с меня взгляда. Я вижу в этом жесте что-то вроде «доверься мне». И тяжело вздохнув, сжимаю ее ладонь. Ее взгляд на мгновенье меняется, но тут же она тянет меня ко входу на батут. Мы скидываем обувь и проходим на колышущуюся резину. Я стараюсь удержать равновесие, а также спастись от скачущих детей.
- Расслабься, - Ритино лицо вдруг оказывается близко от моего, - просто отключи свои предрассудки. Вообще все мысли отключи. И почувствуй, как это классно.
Она берет меня за руки и начинает прыгать. Я сжимаю ее ладони, но стою на месте, пытаясь удержаться. А потом думаю:
«Ну и придурок ты, Власов!» - и закрыв глаза, начинаю прыгать. Сначала мне, скорее, неудобно, неловко, но постепенно я расслабляюсь и подстраиваюсь под ритм батута. А потом... мне начинает нравиться.
Это полный дебилизм, но мне реально нравится. Я открываю глаза и смотрю на смеющуюся Риту. Она скачет, размахивая руками, и выглядит такой счастливой... Что я на мгновенье даже ей завидую. Когда я последний раз вот так весело смеялся, без забот, без мыслей?
- Ну же, Власов, - она хватает меня за руки и начинает прыгать по кругу, и я не выдерживаю, смеюсь вместе с ней. Да черт возьми, может же мне просто быть хорошо? Вот так нелепо, по-дурацки хорошо, весело... свободно.
Я отключаюсь, отпустив все, просто отдаюсь моменту. И даже ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы он тянулся, как можно дольше.
Потом мы гуляем по территории зоопарка, Рита ест сахарную вату, я просто иду, спрятав руки в карманы.
- Ну что скажешь? - спрашивает она наконец. - Понял, о чем я говорила?
Усмехаюсь.
- В тридцать пять, оказывается, это несколько сложнее, - отвечаю ей. - Знаешь, я почему-то вспомнил там, на батуте, как мы в детстве на озеро бегали. Прыгали с тарзанки прямо в воду... Кто дальше пролетит, - я усмехаюсь, качая головой. - Мы ведь целый день так могли. И не думали, что занимаемся ерундой... как раз наоборот.
-
