Письма Президента - Серж Жданов

Нужно было бы встать и уйти, тем более, что Стерн поел, но он отчего-то медлил. Мужчина меж тем покончил с едой, аккуратно вытер руки бумажной салфеточкой и вдруг весело подмигнул Стерну – тот аж вздрогнул от неожиданности:

– А вот, как вы сами думаете, Константин Константинович, долго ещё сумеете продержатся вместе с вашей подругой, бегая от всех? Деньги имеют неприятное свойство быстро заканчиваться, а у вас ведь их совсем мало осталось, верно? И что тогда? – продолжая говорить, мужчина резко выбросил вперёд правую руку, цепко хватая рванувшегося было из-за стола Стерна, и мягким, но сильным движением, вернул его обратно на место. Укоризненно покачал головой: – Экий вы, Константин Константинович, человек стремительный! Неужто не можете решить все вопросы без лишней спешки, обстоятельно, к обоюдному согласию, а? – он пытливо заглянул в глаза журналиста, и, уловив оттенок страха, поспешил его успокоить, впрочем, продолжая удерживать за рукав рубашки: – Прошу вас, успокойтесь, я не из числа тех, кто устроил на вас охоту. Между нами, дрянь людишки! Ну, кто ж так непрофессионально действует? Аж стыдно становится за них! Прямо-таки филиал гестапо или застенки НКВД, а не доблестные органы свободной России! Могли бы и научиться хорошим манерам – вон ведь сколько годков после падения Берлинской стены произошло? Ан нет, всё по старинке норовят!..

– Кто вы? – хрипло (внезапно сел голос) спросил Стерн. Мужчина слегка привстал. И, коротко поклонившись, представился: – С вашего позволения, Анатоль Дейч. Помощник второго секретаря израильского посольства.

– Шпион? Из МОССАДА?

Дейч расхохотался и тут же отпустил рукав рубашки Стерна: – Нет, вы меня просто умиляете, Константин Константинович! Насколько же вы мифами-то задавлены! Ну, с чего вы взяли, что если человек – работник израильского посольства, так он непременно – агент «Института»…

– Что? – не понял Стерн.

– О, прошу прощения, так у нас в стране называют МОССАД! «Институт специальных исследований и разведки». Но сразу хочу вас разочаровать: к этому почтенному учреждению я не имею ни малейшего отношения! Да и почему вы, русские, так зациклились на МОССАДЕ? Уверяю вас, у нас в Израиле, хватает и других спецслужб, не менее значимых и эффективно действующих. Например, «АМАН» – это что-то вроде вашего ГРУ. Или «Шин Бет» – аналог КГБ… О, опять оговорился, конечно же, ФСБ!

– А ведь вы наш, – полу-утвердительно, полу-вопросительно заметил Стерн. Как всегда с ним бывало в острых ситуациях, вроде нынешней, он сумел быстро успокоиться, взял себя в руки и внутренне собрался. Теперь это вновь был решительный человек, которому сам чёрт уже брат, готовый – и к смертельной схватке, и к немедленному бегству – это уж как карта выпадет! – Уж больно чисто излагаете, да и говорок московский проскальзывает, только столичные так любят гнусаво тянуть гласные в конце слова…

В ответ Дейч широко улыбнулся: – Браво, Константин Константинович! Вот что значит профессионал! Колете не сходя с места! Я действительно русский – или россиянин, как теперь модно у вас говорить. Уехал отсюда в начале восьмидесятых. Учился, женился – сейчас вот по дипломатическому поприщу служу. Если всё удачно сложится, лет так через десять могу претендовать на пост посла. Вряд ли снова в России. Но где-нибудь в бывшей Восточной Европе или странах Балтии – вполне вероятно. Неплохой трамплин для дальнейшей карьеры, не правда ли? А я – честолюбив, признаюсь сразу. И отнюдь не жажду прозябать на вторых ролях веки вечные! Но это при условии, что вы мне поможете, – он обезоруживающе улыбнулся, всем своим видом давая понять, какой он свой в доску парень, честный и открытый до глубины души. Будь Стерну лет на пятнадцать меньше, он бы точно на это купился. Сейчас же он мрачно насупился и твёрдо сказал: – Не знаю, что вам от меня нужно – и вообще, как вы меня нашли, но прошу извинить, я очень тороплюсь!

А теперь встать, кивком головы попрощаться и скорей в нижний зал. Вряд ли его будут брать прямо здесь, слишком многолюдно, а этим ребятам широкая огласка не нужна. А вот на улице – нет ничего проще, скрутят на пороге, мордой в машину – вон их сколько вдоль тротуара стоит! наверняка, кое-какие из них не просто так здесь припарковались! – и поминай, как звали раба Божьего Константина! Кой чёрт его понёс в этот «МакДональдс», будто других забегаловок поблизости не нашлось?

– Не спешите, – вновь попросил его Дейч. – Я тут совершенно один, без охраны, нас никто не контролирует, так что несколько минут – погоды вам не сделают, Константин Константинович! Поговорим?

Секунду-другую Стерн внимательно рассматривал собеседника – затем напряжение в его плечах спало, он криво усмехнулся и вполголоса сказал:

– Ну, если вы так настаиваете… Что вам нужно?

– Вы сами прекрасно знаете что, – усмехнулся Дейч. – Тот материал, который находится у вашей подруги…

– У меня его нет! – быстро проговорил Стерн.

– Верю, – вежливо наклонил голову Дейч, – Но тогда, быть может, вы сами поинтересуетесь, где он спрятан, у многоуважаемой Алисы Сергеевны – я правильно её назвал? – Её фамилия, если не ошибаюсь, Терентьева?

– Какая вам разница? – грубо рявкнул Стерн.

На что Дейч только развёл руками и примиряющее улыбнулся:

– Абсолютно никакой, уважаемый Константин Константинович! Просто я хочу предложить вам небольшую сделку, – он не спеша сунул руку в нагрудный карман – Стерн напрягся, хватаясь за барсетку, в которой лежала «Оса», купленная накануне на рынке у какого-то торговца кавказской внешности, однако израильтянин вытянул белый прямоугольник визитки, положил на столешницу и щелчком пальца отправил в сторону журналиста. Стерн машинально поймал карточку: – Вот, возьмите, пожалуйста, если возникнет надобность – то позвоните по этому номеру, я сразу же подъеду! Мы, конечно, не миллионеры и денег много предложить вряд ли сможем, но! – Анатоль со значением поднял указательный палец, – О ВПОЛНЕ ПРИЕМЛИМОЙ компенсации для хозяйки документов, думаю, договоримся! И, разумеется, не забудем и посредника. То есть, вас. Кстати, можем и убежище предложить, политическое, в нашей стране, с новыми документами… Или в Европе – если пожелаете, но это уже на ваше усмотрение… В общем, подумайте!

Он встал, вежливо поклонился и спокойно удалился. Стерн проводил израильтянина немного растерянным взглядом, потом резво подхватился и, выскочив из-за столика, метнулся к проходившей мимо официантке с подносом:

– Девушка, милая! Можно вас на секундочку?.. Вы не подскажите, где тут у вас второй выход?

Среда, 14 июля 2000 года, Подмосковье, летняя дача главы государства. Раннее утро. «День приятных сюрпризов»

Со «Стариком» Евгений Евгеньевич встретился во время короткого – всего на три дня взятого отпуска. Советник самолично прикатил на Ближнюю Дачу (так в окружении Громова окрестили этот загородный домик для Президента, спрятавшийся в лесу, всего в сорока километрах от шумной Столицы), без проблем миновал охрану – на сей счёт имелось соответствующее указание, и сразу же наткнулся на Громова – тот стоял перед входом в дом, вместе с каким-то нервным очкариком – и оба о чём-то ожесточённо спорили.

Увидев «Старика», Громов тут же прекратил препираться со своим собеседником, его лицо расцвело в радостной улыбке, и он стремительно зашагал навстречу гостю. Они обнялись. Очкарик презрительно оттопырил нижнюю губу – видать, не любил сантиментов, и демонстративно отвернулся.

Парень «Старику» решительно не понравился. И он сделал себе зарубку в памяти – разобраться при случае с человеком. Ибо Первого должны окружать НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ. А – не СУКИ и КАЗНОКРАДЫ.

– Ну, здравствуй, Семёныч, – сказал Громов, приобнял старика за плечи – и, тут же отстранившись, словно чего-то застеснявшись, потянул Советника за собой. – Пойдём, старина, сейчас выпьем малёхо, ты ж, насколько я помню, по-прежнему, всё водочку жалуешь?

– А чего мне вкусы менять? – пожал плечами «Старик». Кивнул в сторону мявшегося в стороне очкарика: – Это что ещё за хрен? Что-то я раньше не замечал его в твоей свите…

– Не понравился тебе? – пытливо заглянул в лицо Советнику Громов – и засмеялся, шутливо погрозив ему пальцем: – Вижу, вижу, что не понравился, можешь не отпираться… У тебя ж это на лице написано…

– Скользкий он у тебя и с гонором, – строго заметил «Старик». – Эмоции в нём над разумом превалируют. Обидится – мигом сдаст. А одумается – так самоедством заниматься не станет, спишет всё на импульсивность и порыв своей сволочной натуры…, – и как припечатал: – Гони ты его Женька, прочь, пока не поздно – НЕ НАШ ЭТО ЧЕЛОВЕК.

Громов сразу посерьёзнел. Сказал виновато:

– Рад бы, Семёныч, да не могу! Нужный очень парнишка, и ума большого. Трону – от меня завтра янкесы отвернутся, он у них в огромном авторитете, а мне сейчас их поддержка, как воздух нужна! – И для пущей убедительности Громов резко чиркнул ребром ладони по шее. – Но в одном ты прав – не наш человек. – И пообещал: – Как только надобность отпадёт – сразу же подальше куда-нибудь засуну, нечего ему в Кремле отираться, – он повелительно махнул рукой, и очкарик, состроив недовольную физиономию, моментально ушёл.