Высокий глерд - Гай Юлий Орловский

— А мощь? — спросил я.

Он хитро улыбнулся.

— Вы сразу в корень!.. Все точно, мощь в десятикратном объеме. Собирает и превращает в электричество даже тяготение Луны и слабое излучение дальних радиогалактик!

— Цена? — спросил я.

Он взглянул на меня с сомнением.

— Кусается. Это разве что для металлургического комбината с полным циклом.

— Как раз о нем и подумываю, — сказал я. — Ноу- хау. Стартап.

— Сто тысяч аянкоинтов, — сказал он, глядя мне в глаза.

— Где оплатить? — спросил я.

Глава 7

Провожал он меня через весь склад и долго на выходе жал руку, уверял в высокой надежности как трансформатора, так и его фирмы, и просил рекомендовать их продукцию таким же крупным игрокам, каким без всякого сомнения являюсь я.

Заказанный трансформатор намного мощнее, один только минус, привезут и установят только завтра. Сейчас он еще на заводе за тысячи километров, потом его отправят сюда на склад, там занесут во все каталоги, а потом уже ко мне по указанному мной адресу.

Я шел к своему скромно блистающему мощью и роскошью «Стронгхольду» с растущей уверенностью, что все получится, не может такого быть, чтобы мощь хайте- ковского мира не справилась с задачами древней магии…

Моя рука уже коснулась дверцы, когда по спине пробежал холодок, там чувствовал угрозу, но не думал, что такое проявится и в моем мире.

Торопливо оглянулся, ко мне направляется массивный мужик с длинными волосами, падающими на плечи, с густой бородой от самых глаз, крепкий такой бычара, широкая морда и прищуренный взгляд, в руке сигарет

ная пачка. Такими часто становятся профессиональные боксеры, не сумевшие сколотить миллионы на ринге.

Я не успел слова сказать, как он пробасил сильным и настоящим мужским голосом:

— Эй, парень…

Сердце мое часто–часто забилось, чувствуя приближение неприятностей.

Я спросил торопливо:

— Что… что вы хотите?

Мужик прищурился, окинул меня взглядом с головы до ног, получилось это нарочито подчеркнуто, понятно же, что уже рассмотрел меня со спины и какое–то представление составил, оценил, а сейчас просто давит, нагнетает.

Он проговорил медленно, продолжая давить меня взглядом:

— Закурить не найдется?

Я ответил нервно:

— Не курю.

— Хорошее дело, — сказал мужик одобрительно. — А я вот все никак не могу бросить… Погоди, есть дело.

Я мотнул головой.

— Не могу, спешу.

— Да знаю, — ответил он скучающим голосом. — Хорошо камешек продал?

Я дернулся, очень уж вопрос прозвучал неожиданно и в лоб, а мужик, разминая в пальцах сигарету, смотрит в упор, мелкие глазки сощурились еще больше.

— К–к–какой камешек? — спросил я.

— В ювелирном, — пояснил он. — Очень уж редкая вещица. Мы таких берем на учет. Да не боись, мы не кусаемся. Меня зовут Выдиратель, уж и не знаю, почему. Раньше были имена, а теперь все друг друга только по никам…

Его глаза, почти скрытые под навесом неопрятных волос, буравят меня так, что почти чувствую боль, я понял вдруг, зачем эти длинные волосы и эта бородища, на голове явно парик, а борода накладная, так защищаются от наблюдения со спутников, а те камеры, что натыканы в стены склада, можно и отключить, они принадлежат частным компаниям, в то время как наблюдающие за порядком спутники — сплошь правительственные…

— Кто это «мы»? — спросил я, входя под навес. — Полиция?

Он ухмыльнулся.

— Молодец, сразу схватываешь. Добровольная организация сознательных граждан. Ты же слыхал про частные армии? Ну вот, есть даже они самые, а про отдельные отряды энтузиастов и говорить нечего… Правда, нас почему–то называют бандами, но люди вообще–то такие грубые даже в нашем толерантном мире. Тебе толерантность нравится?

— Конечно, — ответил я поспешно.

Он ухмыльнулся.

— И мне. Очень.

Я проговорил сдавленно:

— И чего вы хотите? Отобрать деньги?

Он покачал головой.

— Парень, за кого ты нас имеешь? Мы не грабители. Нас больше интересует место, где такие камешки водятся. Нам либо источник, либо твоя жизнь… а деньгами не интересуемся, мы одухотворенные, мы Кафку читаем…

Он уже издевался, пародируя кого–то грамотного из своей банды, но взгляд оставался злым и цепким.

— Если деньгами не интересуетесь, — начал я.

Он отмахнулся.

— Разве то деньги? Ерунда, риски не оправдывает. При этой слежке отбирать трудновато, а затевать что- то хитрое… овчинка выделки не стоит, слышал? Я тоже слышал, хотя кто такой овчинка, так и не врубился. Проклятый тоталитарный режим лишает людёв приватности, лезет в мою частную жизнь! Я вот не хочу, чтобы за мной следили, где мои права человека? Следят, сволочи! И сейчас нас видят, гады правительственные… Хорошо не слышат, я места выбирать умею. А то вообще бы конец предпринимательству и частной деятельности… В общем, парниша, ты в таких делах новичок, вижу. Даже продать не сумел… там еще много?

Я вздрогнул.

— Откуда я знаю? Подошел один и сказал, чтобы я приценился в ювелирных, сколько дадут за такой камешек!

Он хмыкнул.

— А почему именно к тебе? Ты что, дилер?

— Нет, — сказал я испуганно, — ни за что! Просто у меня затруднения…

— Серьезные?

— Да ничё, — пробормотал я, — привык уже…

— Понятно, — произнес он, — тогда нам нужен этот дилер. Когда должны были встретиться?

— Вчера, — ответил я быстро, — но он не пришел почему–то. Это не вы его спугнули?

Он подумал, подвигал бровями, выказывая интенсивную работу мозга.

— Вряд ли. Он что, сам должен был подойти?

— Ну да, — сказал я. — А разве не так всегда делают?

Он подумал еще, пробормотал:

— Он не может такое оставить так… В общем, ждем до завтра, а если не появится, то… мы умеем сдирать шкуры. Ты нам расскажешь все, начиная с момента, почему оказался самым шустрым сперматозоидом и как обогнал на пути к яйцеклетке тех, кто умнее тебя… Да, вот еще: тебе что–то отстегнул на мозолистую лапу?

— Отстегнул, — ответил я с неохотой. — Немного, но много. Даже страшно. Я не хочу иметь дело с такими суммами.

— Не боись, — сказал он почти благодушно. — Дашь наводку на гнездо, тебе перепадет даже больше. У нас все по–честному. А ты хоть и дурак, но уже понял, что камешек был очень ценным?

— Бриллиант же, — согласился я.

Он поморщился.

— Тот бриллиант в десять раз ценнее любого такого же бриллианта. По размеру. Если не в сто… В общем, как я понял, что–то в нем такое не совсем такое. Остальные бриллианты, как бриллианты, а этот бриллиант не как бриллиант, хоть и бриллиант.

— Все понял, — сказал я. — Сам так объясняю.

Он зыркнул злобно.

— Поговори еще, поговори. В общем, нашего чифа интересует, откуда такая штука.

Я сказал настороженно:

— А если она, как это говорят умные, уникальна?

— Это чё?

— Где–то в гробнице вытатунхомонили, — объяснил я. — Мало ли какие в древности камешки были! Тогда мир был другим… Динозавры еще ходили! На задних лапах.

— Чё, и в гробницу динозавры положили?

— В царские гробницы, — пояснил я, — складывали всю царскую казну, всех его жен, штук сто наложниц и даже любимых коней!

Он крякнул:

— Коней–то за что?.. Женщин не жалко, но коней… Вот сволочи! Чё–то слышал раньше, не верил. В той гробнице наверняка были и другие камешки…

— Я не грабил гробницу, — заверил я. — Вообще из города никуда! Мне на диван и к жвачнику!.. У меня стерео с тактильностью, как–то Гэгало зафигачил мимо ворот, мяч мне прямо в морду, неделю с фингалом ходил!

Он чуть хохотнул, но сразу стал серьезным.

— Парень, скажу по–пацански, ты влип. Еще больше влипнешь, если не дашь концы моему чифу. Очень уж его заинтересовал этот камешек… Понял?

Я пробормотал испуганно:

— Как не понять…

Он сказал доброжелательно:

— Советую чисто по–свойски… Скажи все, что знаешь. У нас крутой чиф. Если рассердится, и на морском дне достанет! Да и связи у него в самых… Ну ты понял. Правильные пацаны везде есть. Так что да, достанет…

Я спросил тупенько:

— Как вы меня нашли?

Он ухмыльнулся.

— Да ты и не скрывался. Хотя все равно бы нашли. Сейчас вообще никого нельзя потерять. Или потеряться самому. Раньше было проще… В общем, ты попал, хлопец. В общем и короче говоря, сейчас ищи твоего поставщика и передай нам… Иначе достанем и в твоем охраняемом — ха–ха! — поселке. Теперь езжай, да не попади в аварию. А то эти автомобили тоже… могут.

Я открыл дверцу, всего трясет, опустился на сиденье, не чувствуя своего тела, он наблюдает за мной с ухмылкой, я спросил, подражая увиденному в старых фильмах: