Записки строителя - Александр Комаровский

Ожидавшие меня в Рустави и Тбилиси сослуживцы и друзья прислали потом в Москву целую шуточную поэму об их трудностях и переживаниях, которая кончалась так: «Генерал пропал в дороге, мы ж протягиваем ноги…»

Правда, «генерал не пропал», так как и в новой должности мне приходилось часто бывать на Закавказметаллургстрое. При постоянной громадной помощи Центрального Комитета Компартии и Совета Министров Грузинской ССР быстро преодолевались бытовые и организационные трудности. Стройка все крепче становилась на ноги, особенно после того, как ее возглавил замечательный организатор Нестер Ассалович Георгадзе, удостоенный за строительство Закавказского металлургического завода высокого звания Героя Социалистического Труда (ныне Н. А. Георгадзе — заместитель министра строительства Грузинской ССР).

В 1945 г., когда основные подготовительные работы на Закавказском металлургическом заводе были закончены, судьба разлучила меня с этим интереснейшим строительством и родным мне коллективом. В связи с возложением на Главпромстрой новых задач все стройки металлургических предприятий были переданы наркомату строительства предприятий тяжелой индустрии, возглавляемому тогда Павлом Александровичем Юдиным.

Однако и сейчас, спустя четверть века, приезжая в Грузию, я не могу не побывать в Рустави и не повидать моих старых друзей, не осушить по местному обычаю за их здоровье и успехи в строительстве бокал доброго грузинского вина.

Об этой стройке мне напоминает и орден Ленина — Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая 1945 г. за успешное выполнение заданий правительства по строительству предприятий черной и цветной металлургии многие работники были награждены орденами и медалями.

Главное управление промышленного строительства — этот многоотраслевой строительно-монтажный главк я принял от генерал-майора инженерно-технической службы Георгия Михайловича Орлова, назначенного наркомом лесной и целлюлозно-бумажной промышленности. В то время Главпромстрой строил большое количество крупных предприятий, призванных удовлетворять нужды фронта и оборонной промышленности. К ним относились прежде всего комплексы черной металлургии, алюминиевый завод и предприятия спиртогидролизной промышленности на Урале и в Сибири и ряд других объектов. Потом последовали задания по восстановлению разрушенных во время войны Беломорско-Балтийского канала, торговых портов в Таллине и Риге…

В июне 1948 г. на Главпромстрой возложено строительство крупнейшего промышленного комплекса по получению жидкого горючего и некоторых других производных продуктов путем перегонки каменного угля. Этот комбинат и город при нем было намечено расположить на левом берегу реки Ангары, примерно в 55 км от Иркутска.

Управление строительством (точнее — небольшая группа инженеров) размещалось в Иркутске, а на месте будущих работ еще ничего не было — ни квадратного метра жилья, ни киловатта энергии. Площадка будущего строительства слыла тогда лучшим местом для охоты на диких козлов. Первой задачей было создание дееспособного управления, его линейных подразделений с переводом всего аппарата из Иркутска на место работ. Далее, как всегда в организационный период, началось форсированное сооружение железнодорожных и автомобильных подъездных путей, первоочередной энергетической базы и затем строительство многообразных и крупных (рассчитанных на большой масштаб многолетнего строительства) производственных и подсобных хозяйств строительства. Стали прибывать на Ангарстрой инженерно-технический персонал, квалифицированные рабочие с других строек.

Возглавил это крупное строительство генерал-лейтенант Семен Николаевич Бурдаков. Главным инженером работал многосторонний специалист Роберт Сергеевич Зурабов — электрик по профессии, ставший в дальнейшем многоопытным строителем и монтажником. Р. С. Зурабов в течение ряда лет возглавлял это строительство, а затем Главное строительное управление в министерстве. После него многие годы строительством руководил бывший главный инженер Сергей Никифорович Алешин.

Вряд ли есть необходимость описывать все этапы разворота, наращивания мощностей этого крупнейшего строительства и его предприятий. Ограничусь четырьмя цифрами: в пик работ на строительстве было около семидесяти тысяч рабочих, инженерно-технических работников и служащих; максимальный годовой объем работ по строительству комбината № 16 достигал в 1951—1952 гг. порядка 800 млн. руб. (в ценах того времени); стоимость капитальных высокомеханизированных предприятий строительства, крупных поставок железобетонных и панельных конструкций ряду других строительств составила около 900 млн. руб. К концу 1963 г. на комбинате работало более 500 цехов и промышленных объектов, давая стране столь нужный высокооктановый бензин и другие виды жидкого топлива, многочисленные прочие продукты нефтепереработки, в том числе удобрения. Успешно работали три громадные ТЭЦ, обеспечивающие энергией все многообразные предприятия.

К этому времени в новорожденном Ангарске жило уже около 150 тыс. человек, действовали все необходимые коммуникации, культурно-бытовые предприятия, школы и другие учебные заведения.

Центральная часть Ангарска

Одна из улиц Ангарска

Необходимо отметить, что вскоре после начала строительства технико-экономический анализ показал нецелесообразность перегонки углей на жидкое горючее. По решению правительства комбинат на ходу был перепроектирован на нефтехимический с максимальным использованием уже построенных или строящихся объектов на переработку нефти. Нефть вначале подавалась в цистернах по железной дороге, а в дальнейшем — по нефтепроводу из районов Татарии.

Вспоминая сейчас об этой стройке, мне хочется остановить внимание читателя на двух в какой-то мере поучительных эпизодах.

Зимой в начале 1951 г. обрушились конструкции ремонтно-механического цеха завода, смонтированного нами из привозных конструкций. К счастью, при аварии никто не пострадал. Но остались один стены, цех надо было строить, по существу, заново.

Для расследования причин аварии немедленно выехал крупнейший металлург нашей страны академик Иван Павлович Бардин, не говоря уже о начальнике главка, отвечавшего за эту стройку. Проверки статических расчетов сооружения, данных о качестве монтажа не давали каких-либо объяснений причин аварии. Тогда провели тщательные химические анализы металла, из которого были изготовлены эти конструкции (паспортов на них не было), и установили, что металл — бессемеровский, кипящей плавки, с чрезвычайно высоким содержанием фосфора и серы, т. е. заведомо хладоломкий… Эта тяжелая строительная авария заставила меня вспомнить о зимнем разрушении металлоконструкций моста через канал Москва — Волга у Яхромы, о чем я писал выше.

Авария произошла при морозах свыше 40° C, и испытания при этой температуре того же металла как в изделиях, так и в образцах подтвердили выводы химических анализов. Более того, работники склада металлоконструкций засвидетельствовали, что двутавровые широкополочные балки весьма крупного профиля, сделанные из того же металла и лежавшие на складе без какой-либо нагрузки, при сильных морозах лопались на все сечение со звуком, подобным пушечному выстрелу.

Химические анализы металлоконструкций, уже смонтированных в ряде промышленных цехов, но еще не обстроенных стенами и перекрытиями, а равно конструкций, еще лежащих на складах, убедили нас, что все они практически из одного и того же металла, явно не способного надежно работать в условиях сибирских морозов.

В итоге мы с Иваном Павловичем Бардиным доложили правительству о необходимости демонтажа цехов и отправки всех этих металлоконструкций для использования только в южных районах страны. Каждый строитель и организатор поймет, как нелегко было подписать такое заключение и сколько дополнительных трудностей оно вызвало!

Правительство согласилось с нашим заключением, и началась сложнейшая операция по отгрузке десятков тысяч тонн металлоконструкций по новым назначениям и изготовлению новых металлоконструкций из отличного советского металла.

И все-таки, благодаря самоотверженному труду строителей, оперативной помощи соответствующих организаций, установленные сроки сдачи под монтаж громадных цехов комбината не были сорваны.

Громадные площади стеновых заполнений для промышленных цехов и объектов, строительство нового города при крайне малых ресурсах (особенно в первый период строительства) кирпича заставили нас использовать вначале стеновые блоки, а затем стеновые панели.

Отсутствие на месте каких-либо легких заполнителей, в том числе и шлака, привело строителей к мысли о золе в качестве заполнителя для легких бетонов. Золу можно было в избытке брать с построенной нами же теплоэлектростанции после устройства сравнительно несложных установок на ТЭЦ. Многое в это дело вложили Р. С. Зурабов, бывший тогда главным инженером строительства, и начальник строительной лаборатории О. Е. Бененсон. В течение многих лет, по существу, весь Ангарск, включая и его промышленные объекты, строится с широчайшим применением стеновых панелей из безавтоклавного газозолобетона.