Кононов Варвар - Михаил Ахманов

Варвара глядела на него, сидя на корточках и приоткрыв рот. Глаза у нее были темные, как зеленоватое бутылочное стекло.

– Ты… ты ведь умер! В тебя стреляли!

– А вы видели? Вам этот, – он шевельнул ногой голову Гири, – на затылок наступил.

– Я слышала! И видела, что ты мертв, когда меня к колодцу потащили! И рубашка у тебя в крови!

– Царапина, – пояснил Ким, присаживаясь напротив женщины. – Но если говорить серьезно, пулей меня не убить и ножиком не зарезать. Я, Варвара Романовна, умею стимулировать регенерацию.

– И где такому учат?

– В Тибете, у буддийских монахов. Искусство бусидо фэншуй.

Варвара, будто не веря своим глазам, покачала головой и бросила взгляд на бездыханные тела.

– Этому монахи тоже учат?

– Всенепременно, – подтвердил Ким. – Они хоть монахи, а шутить не любят. Опять же бандит – он и в Тибете бандит.

– Полезная штука, особенно для цирковых… – пробормотала женщина. – Научишь?

– Никак не могу, Варвара Романовна, далай-лама не велел. К тому же в период обучения – а длится он восемь лет – необходимо соблюдать аскезу. Это, я думаю, не для вас.

Губы женщины вдруг задергались, она спрятала лицо в ладонях и то ли зарыдала, то ли захохотала, глухо и хрипло, содрогаясь всем телом, раскачиваясь и царапая ногтями лоб. “Истерика”, – подумал Ким, придвинулся ближе и, обхватив ее за плечи, начал гладить по мокрым растрепанным волосам.

– Все хорошо, Варвара Романовна… они мертвы, и вам ничто не угрожает… все хорошо… я рядом, я здесь, чтобы вас защищать…

Дрожь постепенно стихала, рыдания сделались тише. Наконец, она вытерла глаза и щеки, сбросила с плеч руку Кима и буркнула:

– Я в порядке. Ты вот что… ты меня Варей зови.

– Ким Кононов, писатель. Ваш сосед, – отрекомендовался Ким. – Еще – знакомый Даши.

Варвара ахнула, отстранилась и уставилась на него но все глаза.

– Мамочки мои… так ты тот самый парень… Дашка говорила, лежит в больнице, в бинтах и синяках…

– Он самый, только без бинтов, – подтвердил Ким. – Бинты – мелочь, чепуха… в общем-то, для маскировки.

– А сюда ты как добрался?

– С Дашей хотел повидаться, а в цирке объяснили, где вас искать. – Ким извлек кувалду из бака и стал обтирать ее пучком травы. – Люди мы не чужие, Варя, и думалось мне, что помощь вам нужна. Сердце подсказало.

– Сердце… – протянула Варвара, вставая и одергивая сарафан. – Ошиблось твое сердце: Дашка в городе, а я не героиня твоего романа.

– Не ошиблось, – возразил Ким, кивая на трупы. – Писателю нужны разнообразные впечатления. – Он тоже поднялся и оглядел поляну. – Камни тут есть?

– Камни? Зачем тебе камни?

– Покойников в болоте утоплю. Глубокое болото? Варвара махнула в сторону деревьев:

– Вон там, в сотне метров, озеро есть. Такая промоина, что дна не достать… Справишься?

– Справлюсь. Только вот что, Варвара Романовна… вы уж простите, проголодался я… Регенерация требует массу энергии, так как сдвигается цитологический баланс, а это грозит паратаксисом. Опять же гормоны…

Женщина усмехнулась и погрозила ему пальцем:

– Гормоны ты для Дашутки оставь. Бандюг со двора убери, а я уж тебя накормлю. Потом поговорим… спаситель!

Но в этот вечер им побеседовать не пришлось. Одолев огромную сковороду картошки со свининой, Ким сомлел – то ли от обильной еды, то ли от треволнений и произошедшей с ним метаморфозы, а может, от всего разом. Не каждый день случается погибнуть самому, воскреснуть и посчитаться с обидчиками, отправив души их в астрал, а плоть – в глубокое лесное озеро! Он размышлял об этом, лежа в маленькой Дашиной горнице, на Дашиной кровати, касаясь щекой ее подушки, что пахла так сладко и тревожно… События этого дня мешались с хайборийскими видениями, битва у колодца переплеталась с боем в Пиктских Пустошах, Гиря и его подручные вдруг превращались в дикарей, одетых в волчьи шкуры, но целивших в Кима – или в Конана? – из автоматов “узи” и базук. В общем, смесь была как раз такой, чтобы наполнить его сны кошмарами, но выручил Трикси – сделал так, что снилась Киму прелестная Даша, плясавшая то на спине у слона, то на выстланной рубероидом крыше сарая, то на поленнице дров.

Ким проспал до десяти, улыбаясь этим чудным снам, а когда пристроился к столу позавтракать, Варвара осмотрела его, вздохнула и промолвила:

– Симпатичный ты парень, и есть в тебе кураж, и возрастом Даше подходишь, не то что ее шмурдяк… Дай вам господь! Только вчера, по-моему, ты был повыше и покрепче. Или у меня в глазах двоится?

– Не двоится, – заверил ее Ким. – Это все тайцзи ушу… то есть бусидо фэншуй. Стимуляция мышц при помощи биоэнергетической накачки. Тоже тибетская методика.

– Надо же, – покачала головой Варвара. – Ты такой молодой, а уже писатель и боец, и даже в Тибете побывал!

– Не был я в Тибете, – отозвался Ким, поглощая яичницу. – Меня тут обучили, в буддийском дацане в Лисьем Носу. Есть там два монаха, из наших, питерских… один – Рабинович Мойше Лейбович, а другого зовут Оронг Ханты Манси… Ох, и крутые! – Он проглотил кусок и спросил: – А почему вы, Варя, Тальрозе-Сидорова? Это что же, псевдоним?

– Вовсе нет. Мы, Кимчик, из цирковых, а это нация особая, где всякие крови перемешаны… – Варвара подперла щеку кулаком и снова вздохнула. – Тому уж века полтора, как две цирковые семьи породнились, Тальрозе и Сидоровы… От них мы и происходим. Кто на канате работал, кто на трапеции или с першем… еще жонглеры были, дрессировщики и акробаты. Я вот на слоне кувыркаюсь…

– А Дарья?

– Что Дарья? Бросила наше ремесло, а счастья не нашла… Деньги у нас были, Ким, золото в червонцах, еще от дедов-прадедов, с Николашкиных времен. Продали, когда Союз накрылся. Я квартиру купила, шмотки, то да се… А Дашка говорит: не стану транжирить, в дело пущу. Она, Дашка-то – голова! Деловая! Уродилась в Ангелину, нашу прапрабабку, а та цирком правила, сама, говорят, на кассе сидела! Крепко сидела – грош меж пальцев не проскочит! Дашутка вся в нее… Опять же красавица! Поулыбалась кому надо, дали ей аренду, бар открыла на Фонтанке… И так у нее дело пошло, так пошло!..

– Что за бар? – спросил Ким, намазывая маслом четвертый кусок хлеба.

– Зовется точно по твоей фамилии – “Конан”. Мужик такой был, из греков или римлян. Большой герой! В Троянской войне сражался или в Пунической с Ганнибалом… Не помню. Я, Кимчик, не сильна в истории.

Кононов вздрогнул, чуть не подавившись хлебом. Он знал про это заведение! Он его помнил! Он даже был в нем… Бар “Конан” неподалеку от Графского переулка и Аничкова моста! Года три тому назад Халявин собрал там конанистов и сотрудников редакции – отмечали выход в свет пятидесятого тома и начало новых серий про Кулла Валузийского и Рыжую Соню. Ели бифштексы, пили пиво, закусывали креветками и соленым миндалем… Ким даже вспомнил метрдотеля или менеджера – такого щуплого, юркого, смешливого… Халявин книжкой его одарил – “Конан и леопард с Гирканских гор”.

[В Петербурге, на Фонтанке, у Аничкова моста, действительно был бар “Конан”, и там, зимой 1995 г., издатели и автор отмечали выход в свет романа под названием “Дар Митры” (примечание М.Ахманова)].

– Конан, а ты – Кононов, – задумчиво повторила Варвара. – Видать, судьба! Мы, цирковые, в судьбу верим.

– А дальше что было? С Дашей и баром? – Ким прикончил яичницу и отхлебнул чаю. Рыжая подвинула ему варенье.

– Ну, как водится, стали Дашутку тянуть под “крышу”. Трое приходили или четверо – отбилась. Потом и Пашка этот заявился, Чернов Пал Палыч… Бизнес у него ресторанный по всему городу, а сам из бывших таможенников, на водке паленой приподнялся. Увидел Дашку и с ума сошел. Ты, говорит, драгоценность, изумруд, тебя в оправу из брильянтов надо взять и золотом чеканным обложить! Иди, мол, за меня красавица, и все тебе будет – и “крыша” надежная, и норки с соболями, и брильянты с кадиллаками, и вилла на Канарских островах. Дашка посмеялась. Не хочу, сказала, на Канарах, а хочу в Акапулько. И что ты думаешь, Кимчик? Приполз через месяц, ключи притащил!

– Надо же! – удивился Ким, наворачивая варенье.

– Ходил он за ней, ходил, а Дашка – умница! – не отваживала. “Крыша” и впрямь надежная, и лучше такой защитник-ухажер, чем отморозок с Лиговки… Но замуж за него не собиралась. А год назад взяла и собралась! Приворожил ее будто… Околдовал! И после свадьбы я ее не видела и дозвониться не могла. Держал как птичку в клетке… Дашка звонила иногда и бормотала что-то несусветное – мол, талисманом меня считает, думает, счастье со мной привалило, начал всерьез богатеть. Говорит такое и плачет… Я ей – уходи, беги! Она опять же плачет – не могу, любить приказано и быть при нем. А почему? Не знаю… – Варвара покачала головой и тихо прошептала: – Темное дело, чародейное…

Ким нахмурился, пытаясь что-то вспомнить. Мысль ускользала, пряталась, таилась, пока он не взмолился Трикси: “Помоги!” И сразу всплыли склад-“корабль”, стол, пивные бутылки и трое за столом, Мурад и его похитители, а следом припомнились слова: “Дашка у Палыча привороженная… экстрасенса нанял или ведьму… поперло ему – и с Дашкой, и с ресторанами, и в прочем бизнесе-шминдесе…”