По дорогам России от Волги до Урала - Поль Лаббе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спать на открытом воздухе было холодно, и сын Сарыбая постелил нам в своей хижине. Сам старик уже уснул. Антонов растянулся во весь рост, загородив собою дверь. Мы улеглись в глубине дома на дощатом настиле, напоминавшем лежанку в караульном помещении. Гавриил Эдуардович лег у стены, рядом с ним я, затем сноха Сарыбая и его сын. Последний прикрепил к потолку занавеску, чтобы отделить меня от своей жены, но я сразу прижался спиной к этой башкирке, благодаря чему смог избежать воспаления легких.
Утром мы обнаружили, что соседние горы покрыты снегом, хотя дело было в августе. Наша вчерашняя форель была приготовлена на старом бараньем жире. Это было так отвратительно, что только Антонов смог ее есть. Оставив Сарыбая и его семью, мы отправились через живописные ущелья в село Авзяно-Петровское, где тогда находился французский завод. Передохнув один день, мы повернули на Стерлитамак.[207] Новая дорога большей частью была ужасна, местами вымощена стволами деревьев, по которым повозку нещадно трясло. Мы проехали несколько зимних селений, покинутых башкирами, заходили в избы, чтобы немного отдохнуть, и если бы хозяева неожиданно вернулись, то могли бы подумать, что в их жилище прокрались разбойники. Хотя на самом деле разбойниками были сами башкиры, отказавшиеся дать нам лошадей. Они даже чуть было не избили нас, и только благодаря своей настойчивости мы добились своего. Наконец темной ночью мы прибыли к дому муллы в Ахмерово[208]. Из-за проливных дождей дорогу развезло, и мы с ног до головы были покрыты грязью. В избе было полно тараканов, столь многочисленных, что нельзя было понять, какого же цвета ее стены. Гавриил Эдуардович разбросал в комнате немного порошка от насекомых. Тараканы сразу же забегали, стали толкаться, ползать друг по другу и при этом падать на нас подобно дождю.
В Зиргане[209] мы вышли на почтовый тракт Уфа – Оренбург и расстались с Антоновым. Это очень большое селение выглядело как новое, так как в прошлом году трижды сгорало в результате пожара. В нем живут русские, мордва и чуваши. Я сразу пошел к земскому участковому начальнику. На крыльце его дома меня встречали дети и слуги, желавшие посмотреть на живого француза, и были весьма удивлены тем, что я почти не отличался от них самих.
Покинув Мелеуз[210], большое процветающее село, часть жителей которого составляют татары, а отдельные дома удивительно красивы, мы оказались в Оренбургской губернии, столицу которой достигли двумя днями позже.[211]
Оренбург – это большой город, конечный пункт Московской железнодорожной магистрали. Он расположен в Европе на правом берегу реки Урал, за которой начинается Азия. Его ожидает очень большое будущее, так как именно отсюда вскоре будет проложено железнодорожное полотно до Ташкента, и тогда можно будет попасть из Петербурга до Туркестана без пересадки. Как со стратегической, так и с экономической точки зрения новый путь будет гораздо важнее даже Закаспийской железной дороги.
Я не знаю более гостеприимного города, чем Оренбург! Нигде меня не встречали так хорошо, как здесь, шампанского и водки не жалели! В первый день моего приезда городская управа организовала торжества в Меновом дворе, который находится на левом берегу Урала, куда ежегодно приходят торговать более ста караванов из киргизской степи, Туркестана и стран бухарского эмира и хивинского хана. В честь меня поставили шатер и устроили обед, на котором рекой текли вина и странные смеси пива с коньяком и бенедиктина[212] с кофе. Перед шатром певцы-кочевники играли на кубызе, курае и домбре (разновидность гитары), затем состоялись конские скачки.
Главный татарский священнослужитель, ахун, показал мне мечети, самая большая из которых отличается невероятной красотой[213]. Выступили певцы из представителей всех народностей, проживающих в Оренбурге. Мелодии, которые я тогда услышал, позже записал месье Рыбаков[214], и в Петербурге их исполнила известная даже у нас мадам Долина[215].
Не зная, как отблагодарить город за такое гостеприимство, я решил внести пожертвование в кассу сиротского приюта. Оренбургские газеты восторженно рассказали об этом на следующий день, а городская управа преподнесла мне от имени горожан альбом. Губернатор[216]пригласил меня посетить Илецкую Защиту[217], что в 60 верстах от Оренбурга. Нас сопровождали его семья и несколько чиновников, а полицмейстер ехал впереди и на каждой остановке заказывал нам чай и прохладительные напитки.
Минарет и мечеть в Караван-Сарае, г. Оренбург
В Илецкой Защите мы спустились в гигантские шахты, в которых ведется добыча каменной соли. Специально для меня взорвали несколько ее громадных блоков.
– Все оренбуржцы были рады Вам, – сказал мне заступающий место городского головы[218]. – Я же подготовил в честь Вас этот гигантский фейерверк!
Глава седьмая
Раздел башкирских земель и русская колонизация
В краю башкир вопрос о разделе земель сейчас уже не актуален, но мною было собрано много материала на этот счет. Особенно большую помощь мне оказал уфимский губернский чиновник месье Михайлов[219], перед которым я навсегда останусь в неоплатном долгу.
Выступление киргизского и башкирского артистов в Оренбурге
Сегодня русское правительство много занимается вопросами колонизации и раздела земель, вопросами, которые возникают в ее населенных
