Волк Севера (ЛП) - Гамильтон Дункан M.

Увидев Хелфрика, Вулфрик понял, как быстротечна жизнь. Всю обратную дорогу после поисков тела он испытывал непреодолимое чувство нетерпения. Одна вещь выделялась на фоне других. Он избегал столкновения с тем, что было причиной расстояния между ним и Адалхаид; он позволил себе продолжать пребывать в состоянии трусливой растерянности, вместо того чтобы обратиться к этому напрямую. Увидев Хелфрика в таком состоянии, он понял, в чем проблема. Если бы Хелфрику удалось заручиться поддержкой остальных в предыдущий день, Вульфрик вполне мог бы остаться в лесу один. Возможно, именно его полусъеденный труп они нашли бы прислоненным к дереву. Но путаницы больше не будет. Он знал, в чем причина, и знал, чего хочет.

Как только они добрались до конюшни, Вулфрик сразу же спрыгнул с коня и направился к дому Адалхаид. Он постучал в дверь и сделал шаг назад, чтобы подождать. Его сердце колотилось в груди. Адальхаид открыл дверь.

Я не знаю, что между нами произошло, но если это моя вина, то прости меня", — промолвил он. Я скучаю по тебе. Ты всегда была самым важным в моей жизни, и я хочу, чтобы так было и впредь".

Я тоже скучаю по тебе", — сказала она с грустной улыбкой. Но это ничего не изменит, Вулфрик".

'Это и не нужно. Через несколько лет я стану воином, и ни один живой человек не сможет указывать мне, что я могу делать, а что нет. Мой выбор будет моим собственным, и моим выбором всегда будешь ты".

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но ее прервал крик.

Вулфрик! Иди сюда и помоги убрать этих лошадей! Голос Элдрика разнесся через полдеревни, заставив их обоих переглянуться и рассмеяться.

'Еще не воин', - сказал Адалхаид, улыбаясь.

Нет, — сказал Вулфрик с улыбкой. 'Еще нет. Я лучше пойду".

Адалхаид смотрела, как он уходит, на ее лице все еще играла улыбка, но улыбка была неуверенной. Всегда будут требования, которые он не сможет игнорировать, и просьбы, от которых он не сможет отказаться. Она знала, что чувствует то же самое, что и он; когда она видела, как Сван его обхаживает, ей хотелось блевать. Когда он был всего лишь добродушным мальчиком, Сван даже не стала бы плевать на него. Но теперь?

Она закрыла дверь и вернулась в свою маленькую комнату, чувствуя, что ее вот-вот разорвет на части: голова тянула ее в одну сторону, сердце — в другую. Она не могла забыть о том, что ее отец был копьеносцем, а Вульфрик — первым воином. Все в деревне были против того, чтобы они были вместе, и она задавалась вопросом, как они смогут преодолеть это препятствие. Она подумала, как сложится ее собственная жизнь, вечно диктуемая обязанностями Вулфрика.

Не успела она сесть, как в дверь снова постучали. Она поспешила открыть дверь, ожидая увидеть стоящего там Вулфрика, но это был не он. Это был Этельман. Она испытала одновременно разочарование и облегчение.

Добрый вечер, Этельман. Я позову отца", — сказала она.

Я пришел поговорить с тобой. По крайней мере, сначала. Могу я войти?

Конечно, — сказал Адалхаид.

Я хочу поговорить с тобой об этом вдали от посторонних глаз, — сказал Этельман. В последние недели мне пришлось признать, что ты превзошла мои возможности в обучении".

Адальхаид подняла брови, не понимая, к чему он клонит.

Ты умная девушка. Самая умная из всех, с кем я сталкивался, и я считаю, что будет позором, если твое образование прекратится из-за моих недостатков как учителя".

Она начала качать головой, но он поднял руку, чтобы остановить ее. Целительство и служение — мои обязанности, и я считаю себя искусным в обоих. Я никогда не собирался быть учителем. Сегодня вечером у меня к тебе вопрос: хочешь ли ты продолжить свое образование?

Адальхаид на мгновение задумалась, но ответ она знала. Ей нравилось учиться, и она не хотела останавливаться. 'Да. Я бы очень хотела'.

'Хорошо', - сказал Этельман. Пожалуй, тебе пора привести своих родителей".

Адальхаид привела мать и отца, чувствуя, как растет ее волнение. Должно быть, боги наблюдали за ней, раз Этельман принес ей это в момент ее величайшей неуверенности. Ее родители нервничали, принимая Этельмана в своем доме, и Адалхаид понимала, почему он хотел сначала поговорить с ней наедине.

Они оба начали суетиться, стараясь сделать все возможное, чтобы удовлетворить все требования гостеприимства. После того как Этельман успокоил их, он перешел к делу. Адальхаид все больше нервничала из-за того, что он мог предложить.

Обычно, встретив молодого человека с таким интеллектом, — сказал Этельман, — я бы предложил отправить его в Эрмитаж для обучения на священника".

От одного упоминания об этом Адальхаид почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

Этельман увидел ее реакцию и улыбнулся. Однако жизнь священника — это одиночество, и, зная Адалхаид, я понимаю, что она будет проклинать мое имя каждый день своей жизни, если мы отправим ее туда. Однако в Северных землях у девушки мало других возможностей. С другой стороны, на юге…" Он на мгновение повис в воздухе, прежде чем продолжить. 'Я связался с некоторыми друзьями на юге, в Эльцбурге, чтобы изучить варианты'.

У меня есть брат в Эльцбурге, — сказал отец Адалхаида. Он там капитан стражи".

"Я слышал", — сказал Этельман. Там есть несколько школ, в частности, одна, которая, по моему мнению, идеально подходит для Адальхаид. Если она будет там хорошо учиться, откроются и другие возможности. Например, высшее образование в университете. Она может стать врачом или учителем, или, в общем, кем угодно. У нее много способностей, и она будет преуспевать во всем, что выберет".

Адалхаид слышала об университетах, великих центрах обучения в городах юга, но ей никогда не приходило в голову, что она может учиться в одном из них. Мысль об этом приводила ее в восторг и ужас.

'Сколько это будет стоить?' спросил отец Адальхаид.

Если ваш брат согласится взять ее к себе, то практически ничего. Она более чем способна заработать стипендию, и я могу позаботиться о том, чтобы это произошло".

Как долго меня не будет? спросила Адалхаид.

Семестр длится с начала осени до конца весны. Ты сможешь приезжать домой на лето".

Она кивнула, ее мысли вихрем кружились вокруг новых возможностей. Часть ее отчаянно хотела уехать. Часть ее чувствовала себя плохо при мысли о разлуке с Вулфриком. Однако это была глупая мысль, которая должна была принести ей только боль и разбитое сердце, как бы отчаянно она ни хотела игнорировать этот факт. Она знала, что его слова и чувства были искренними, а намерения добрыми, но реальность жизни редко следует за добрыми намерениями. Его жизнь будет доминировать над ее жизнью, пока в ней не останется места для ее собственных мечтаний. А что если бы им не дали пожениться? Где бы она тогда была? Суждено ли ей стать старой оборванной девой, занимающейся травами и снадобьями, которые не помогают, как Берта, живущей в лачуге, полной кошек, на окраине деревни? У нее должна была быть своя жизнь. Ее собственное будущее. От этой мысли у нее голова шла кругом от ужаса. Ей казалось, что принятое решение разорвет ее на части.

Я хочу поехать", — сказала она. 'Когда?'

До конца семестра осталось еще дюжина или около того недель, — сказал Этельман. Я не вижу причин ждать".

Рассказчик сделал паузу. Свечи в трактире догорели до маленьких утолщений, окруженных восковыми лужицами. Трактирщик так увлекся рассказом, что не потрудился их поменять, хотя это дало рассказчику возможность понять, как долго он говорил. Его голос был настолько привычен, что почти не выдавал напряжения или усталости. Он бросил тоскливый взгляд на дверь, разочарованный тем, что Вулфрик все еще не пришел. Казалось маловероятным, что он придет этой ночью.