Дорога через миры (сборник фантастических рассказов) - Иван Мроев

Деннис остолбенел. Христос улыбнулся и поднял правую руку, благословляя его. Грабитель бросил оружие и упал на колени, истово крестясь.

Майк услышал звук падения дробовика, резко обернулся и тоже замер от изумления. Христос повернулся к нему и снова ласково улыбнулся.

Мозг несколько секунд обрабатывал увиденное и выдал ответ: «Майк, чувак, эти легавые хотят взять тебя на испуг, нарядили какого-то хлюпика в хламиду и теперь ожидают, что ты обделаешься. Но ты ведь не такой?!»

С криком: «Получите, сволочи! Вам не взять меня!» бандит выпустил все шесть патронов из дробовика в призрачную фигуру. Стеллаж с чипсами разлетелся в клочья, а фигура осталась стоять, как ни в чём не бывало. Майк неожиданно тонко завопил и упал на колени.

Фуллер дал своему препарату команду превратиться в обыкновенный воздух, и фигура Христа исчезла. В тот же момент в магазин ворвались полицейские и скрутили обоих нападавших.

Присыпанные чипсами заложники начали подниматься с пола. Детективы опрашивали очевидцев, но все дружно твердили про явление Господне. Полицейские долго ломали голову, как всё это описать в отчёте, потом плюнули и написали, как есть.

Про «явление Господа» рассказали все газеты США. Экстрасенсы подтверждали наличие непонятной сверхсилы на месте визита «Христа». Католическая церковь выкупила магазин у его владельца (тот, кстати, не стал зевать и заломил огромную цену) и устроила в здании церковь Явления Господня. В особом помещении здесь хранился дробовик Майка и дробинки, прошедшие через «тело Христа». В город начали стекаться многочисленные паломники. И, что самое интересное, кривая преступности заметно снизилась.

Вскоре Джеймс и Анжела поженились. Через три дня после свадьбы он рассказал Анжеле про фуллерит, попутно показав его в действии. Анжела долго переваривала услышанное, но, будучи физиком, довольно быстро разобралась в ситуации.

— Дорогой, погоди, так эта история про золотой кейс — правда?

Джеймс кивнул:

— А здорово получилось. А помнишь, тогда, в магазине…

— И это твоя работа? — Анжела остолбенело замолчала, открыв хорошенький ротик.

Фуллер с огррррромным удовольствием глядел на ошарашенное лицо своей жены. Ради этого момента он был готов отказаться и от Нобелевки.

Подушка с силой опустилось ему на голову.

— Сволочь! Негодяй! Ты не мог мне раньше сказать? Я потратила пять тысяч долларов на освящённый крест, содержащий в себе одну из «святых дробинок»! А это, оказывается, липа! Аферист! Алхимик!

Анжела в ярости колотила его подушкой, а Джеймс с хохотом уворачивался. Семейная жизнь начиналась хорошо…

Mar. О вечном

Я висела вниз головой на страховочном тросике и критически разглядывала тюнинг кораблика. Внизу стоял Маляр и ждал моего решения.

— Вжжжжжжжж! — это я лихо пролетела вдоль корпуса.

— Принято! — переворачиваться мне было лениво. — Давайте свои бумажки.

Маляр выволок из портфеля толстенный том контракта, и я накарябала свою подпись на последнем листе. Контракт был огроменный — ещё бы, я с самого начала настояла на том, чтобы все чертежи и схемы изменений были в одном месте. Электроника электроникой, а бумажки — бумажками.

— Ну, теперь твоя душенька довольна? — это мамахен подтянулась. Пришлось натянуть на лицо радостную улыбку и перевернуться в нормальное состояние.

Вишу и смотрю на них обоих — представителя компании по производству межгалактических персональных кораблей типа «янг» и мою мамахенцию.

— А вы, — говорю, — ничего вместе смотритесь. Колоритно.

Мамахен покраснела. Она что — думала, я слепая? И этот тоже хорош… работничек. М-малярррр! Каждый день чай пить набивался. Впрочем, сделали-то мне в результате не кораблик, а конфетку, так что это я, скорее, от ревности. В конце концов, мамахен, наверное, имеет право на какое-то личное счастье после того, как меня шестнадцать лет воспитывала. Я-то лучше всех понимаю, какое я на самом деле сокровище. И М-маллляррр понимает. Достала я его здорово за этот месяц. Ну и хорошо — больше мамахенцию ценить будет.

— Рикки, — мамахен себя в руки взяла, — господин Маляр подал твои документы в лучшую школу. И тебя приняли, Рикки-Мария Даррис. Я даже мечтать о подобном не могла.

Ого! — оказывается, тут ещё серьёзнее, чем оно с носа кораблика выглядело.

— Благодарю вас, господин Маляр, — отвечаю. И чёрта с два вежливость у меня в голосе есть, потому что я давно с Тонио и Лемкой договорилась о Политехническом. И теперь даже подумать страшно, что ребята мне выскажут. А они выскажут! Потому что оба полгода радиофизику долбят как ненормальные. Это у меня она от зубов отскакивает, как горох. А Лемка вообще последние полгода спит по пять часов в сутки. И тут я ему скажу, что меня куда-то там записали и отправили?? Ну уж нет!

— Я, господин Маляр, — говорю, — в Политехнический на Гейтс-3 поеду. Только с Леммом Карди и Тонио Личчони. Так что… — и руками развожу.

Мамахен вспыхнула, как девчонка. Она, собственно, и есть девчонка — клонировала меня сдуру, когда ей лишь десять лет было. Бабка (это которая её бабка, а не моя) про это дело раньше мамахенской маманьки узнала. В общем, пока у мамахен прав на собственный «янг» не было, мы у этой самой бабки и жили. А потом — да, в «янг», и по планетам. Бабка шипит, но до сих пор мамахенские счета оплачивает — богатая. И мои. Но я аккуратно деньги трачу. Стараюсь, во всяком случае.

Смотрит, значит, на меня Маляр. Ехидно так смотрит. Очень ехидно.

— А я, — говорит, — тебя неплохо изучил, Рикки. Можешь сказать своим Карди и Личчони, что они тоже зачислены. Надеюсь, тебе и им не составит особого труда сдать экзамен на вождение «янгов»?

И нежненько так мамахен за плечики обнимает. Демонстративно. Дескать, всё с тобой решили, девочка, — собирай манатки и вали отсюда.

— Спасибо, господин Маляр, — отвечаю. — Мы втроём на права уже две недели как сдали, пока вы мой «янг» доводили. Так что я им скажу — и можем лететь. Вы только скажите, куда.

— А у тебя в навигации всё записано, — улыбается Маляр. — Так что можете отправляться. Школа хорошая, вам там скучно не будет.

И сияет весь, вместе со своей лысиной. Он вообще напрочь лысый, тощий, высоченный, нос крючком, одёжка сидит, как влитая. И ещё я с самого начала поняла, что ко мне и к моим друзьям (а мы и вправду не разлей вода) он относится… ну, как моя мамахен к тараканам, только лицо у него при этом непробиваемо-вежливое. Безупречно-вежливое.

Бедная мамахен. Собственно, она-то, как я понимаю, представляла из себя очень большую ценность — не так много в наши дни осталось биологически рождённых женщин. Только элита, говорят, держалась, — королева там, принцессы, богачи да богачки разные. Их в новостях часто показывают. Внешне никакой разницы, но при этом всегда добавляют: урождённая живорождённая. А у меня в документах стоит «клон-дочь». Тонио и Лемка — клон-сыновья, их папахены себе в свое время завели. Мы дружим года два, как только мы с мамахенцией на эту планетку прилетели и я на ней в школу пошла.

Маляр тоже был живорождённым. Чёрт его знает, откуда я это знала. Электронщик, тем не менее, он был суперный. Пригнать ненастроенный «янг» за десять планет — это очень высокой квалификации требует. Да и настроить его на клиента непросто. А теперь, значит, мамахен оставалась с ним.

Вылетели мы через два дня. Ребят отпустили мгновенно — меня, правда, попробовали порасспрашивать, за что нам честь такая — в закрытую школу попасть, но я-то знала не больше их! А Маляру вопросы задавать было бесполезно: всё равно бы не ответил.

Мы решили, что на месте разберемся: в конце концов, в Политехническом экзамены начинались на месяц позже, и — если что — мы туда добраться успевали.

Из письма Маляра Директору:

«…Твою просьбу выполнил, Рикс. Более-менее средние семьи, в головах у ребятишек кое-что есть. Девица — настоящая клон-дрянь, так что в школе у тебя скучно не будет. В конце концов, в любое, даже самое закрытое заведение следует впускать что-то новое».

Директор долго смотрел на последнюю фразу. Никто из его урождённых живорождённых учеников не видел клона вживую. Но времена, как всегда, менялись.

Парень выглядел довольно забавно — рыжие кучерявые волосы над загорелой почти дочерна физиономией. Фамилия у него была известная. С другой стороны, неизвестные фамилии в Корольчатнике почти не встречались.

Парень вовсю зевал, — сказывались длинный перелёт и нервное напряжение. Тем не менее, я решил, что ему не повредит ещё немного посидеть в приёмной: необходимо было сразу подчеркнуть дистанцию. Пусть привыкает.

Я ещё раз посмотрел на довольно увесистый файл. Внук Президента, наследник Великой Империи. Ответственная задача мне предстояла — и непростая одновременно: в отличие от многих и многих, до прибытия на Новую Англию Пьер получал чисто домашнее образование. Я не сомневался, что занимались с ним на совесть, но вот по каким причинам Президент распорядился отправить шестнадцатилетнего парня завершать образование к нам, для меня было загадкой.