Племя - Зигмунд Брауэр

и не могу с уверенностью заявлять, что Атлатль на самом деле совершил то, в чем его обвиняют. Но я также не услышал ничего, чтобы заявлять обратное. Единственное имеющееся у нас подтверждение – это слова Пауоу.

В эту минуту показалось, что никакого решения вовсе не будет вынесено и Атлатля минует наказание. Тем не менее, живя в племени, он навсегда будет запятнан этим обвинением.

Для Банти этого явно было недостаточно.

– Когти на ожерелье Атлатля, – сказал Банти Нутау. – Я хочу знать, как он их раздобыл. Ты нашел мертвого короткомордого медведя и позволил своему сыну взять себе когти, чтобы он мог притворяться великим охотником?

– Он убил короткомордого медведя, – решительно ответил Нутау. – У подножия Горы призраков.

– Конечно убил! – захохотал Банти и мельком взглянул на главного старейшину. – Разве по этому мальчишке не видно, что он не может убить такого зверя? Если он лжет о медвежьих когтях, тогда почему вы верите ему, а не Пауоу?

Атлатль схватился рукой за ожерелье у себя на груди.

– Спросите у любого из племени, – продолжал Банти. – Этот мальчик всегда был хорошим рассказчиком. Если уж на то пошло, то чье перо вплетено у него в волосы?

Главный старейшина посмотрел на Атлатля.

– Я хочу знать, что ты скажешь о перьях и когтях.

– Я нашел это перо, – ответил Атлатль. – Оно принадлежит Громовой птице.

Банти снова расхохотался.

– Громовая птица! Верно, ты рассказываешь детям, что в детстве на тебя напала Громовая птица и что тебе удалось отбиться от нее и спастись. Даже если эти птицы и не были вымыслом, разве может ребенок победить ее, такую огромную?

– Может быть, это перо ворона? – спросил главный старейшина у Атлатля.

– Это перо Громовой птицы, – сказал Атлатль, прекрасно понимая, что ему никто не поверит. И все же перо в его волосах напоминало, что он должен говорить только правду.

– А еще ты убил короткомордого медведя, – недоверчиво промолвил главный старейшина. – Для того чтобы сделать это, нужны три или четыре охотника.

– Да, я убил короткомордого медведя, – кивнул Атлатль.

С холма донесся смех.

Банти обратился к главному старейшине:

– Если вы решите, что нет достаточных оснований для того, чтобы признать его виновным, тогда будет наказан Пауоу, потому что люди всегда выбирают ту или иную сторону. И обязательно найдутся те, кто будет ут верждать, что Пауоу солгал старейшинам. И все же перед вами стоит мальчик-калека, который заявляет, будто убил короткомордого медведя. Кому вы будете верить? Пауоу, которому суждено стать вождем благодаря своим охотничьим заслугам, или мальчику-калеке, который всегда завидовал Пауоу?

Атлатль не сомневался, что, как бы ни рассудили старейшины, Пауоу всегда будут считать честным человеком. А его самого всю оставшуюся жизнь называть лжецом и выдумщиком, который из зависти пытался убить своего двоюродного брата. Даже если старейшины не вынесут Атлатлю приговор об изгнании, он все равно станет изгоем в своем собственном племени.

Юноша думал, что есть только один способ все изменить, но действовать нужно было немедля, пока здесь собрались представители всех племен.

– Я убил короткомордого медведя, – повторил Атлатль громко и решительно. – Одним броском копья.

Он надеялся, что такое заявление раззадорит Банти. И это сработало.

Шаман так сильно рассмеялся, что снова закашлял, потом сплюнул и произнес:

– Видел я, как ты пытался метать копье! Сомневаюсь, что с твоей ногой тебе хватит сил проткнуть им лепесток цветка.

Атлатль повернулся к главному старейшине:

– Я говорю правду.

– Но твоя нога, – заметил старейшина не так строго. – Как же ты сможешь…

– Вот так, – сказал Атлатль.

Он наклонился к лежавшим у его ног свертку, сумке с орудиями, копью и копьеметалке, а потом выпрямился, держа копье в одной руке и копьеметалку в другой. Одним плавным движением юноша вложил копье в желоб копьеметалки.

Взявшись за рукоять, Атлатль согнул руку в локте. После сотен бросков он научился удерживать правую руку на уровне глаз, чтобы наводить передний конец копья точно на цель.

На этот раз мишенью выступал не разъяренный короткомордый медведь. На стойбище за спинами старейшин висела распростертая на деревянной раме туша оленя. Даже лучшие охотники не смогли бы добросить туда копье. В нее-то и прицелился Атлатль.

Рассердившись на Пауоу, на Банти и на то, что все его постоянно недооценивают, Атлатль метнул копье со всей силы. Из-за охватившей его злости он очень сильно сосредоточился, ни секунды не сомневаясь, что попадет в цель.

Копье полетело настолько стремительно, что за ним невозможно было уследить.

Но результат оказался виден всем.

Удар был такой силы, что половина копья, вонзившись в тушу оленя, пробила ее насквозь и вышла через ребра с другой стороны.

Все смолкли, потрясенные увиденным.

– Я говорю только правду, – донесся голос Атлатля до притихшей толпы. – Мне незачем лгать. Посмотрите на размеры этого пера. Посмотрите на тушу оленя. Я не лгу, и я не пытался утопить Пауоу и Тахи.

Когда люди всех племен разразились возгласами одобрения и восторженными криками, Нутау подвел сына к Банти.

– Банти! Брат! Я хочу, чтобы ты остался вождем племени, – произнес он. – Сможем ли мы научиться жить в мире?

Глава тридцать вторая

Ниже по течению, за лугами, на которых расположилось стойбище, река образовывала широкую и неглубокую заводь, сужавшуюся и впадавшую в ущелье небольшим водопадом, а дальше до следующей излучины река шла порогами.

После того как старейшины постановили, что Нутау и Атлатль остаются уважаемыми членами племени, у юноши почти не находилось времени, чтобы побыть одному. Сейчас он сидел на валуне у утеса и вырезал новую копьеметалку. Находясь всего в нескольких шагах от крутого обрыва над протекавшей внизу бело-голубой рекой, юноша расположился лицом к стойбищу и не спускал глаз с тропинки, ведущей к равнине.

Атлатль не удивился, когда увидел Банти, медленно поднимавшегося к нему. Не прекращая работы, он продолжал вырезать желоб по всей длине палки.

Банти тяжело дышал и хрипел, когда присел на валун рядом с племянником. Тот повернулся к дяде. Сухожилия на шее мужчины были вздуты, словно он испытывал сильнейшее напряжение.

– Спасибо, что пришел, – сказал Атлатль. – Ты прошагал немало.

Банти закрыл глаза и посидел так некоторое время. Затем обратился к племяннику:

– Почему мы не могли поговорить в стойбище?

– Будет лучше, если никто не услышит наш раз-говор.

Атлатль положил копьеметалку на колени и вытащил перо Громовой птицы из своих волос.

– Я хочу поговорить об этом.

Он передал перо Банти. Тот взглянул на него и долго смотрел на горизонт, прежде чем встретиться взглядом с Атлатлем.

– Ты не солгал главному старейшине, – кивнул Банти. Он закашлял, и у него перехватило дыхание. – Тебя действительно навестила Громовая птица.

– Тогда, когда я шел к Горе призраков, – добавил Атлатль.

Банти вернул ему перо.

– Большинство людей думают, что Громовые птицы существуют только в преданиях старейшин.

Вплетая перо в волосы, Атлатль продолжил:

– Я помню, как стоял на краю обрыва и смотрел на реку, когда позади меня появилась большая тень. Помню, как упал с обрыва, как держался за ветку дерева и звал на помощь отца. Помню, что видел тебя: ты стоял надо мной на скале и смотрел вниз. Еще я слышал, как другие люди бежали на мои крики. Моя хромая нога каждый день напоминает мне об этом.

– Разве можно доверять детским воспоминаниям? – пожал плечами собеседник.

– А я им и не доверяю, – согласился Атлатль. – Все эти годы я думал, что отбился от Громовой птицы, которая столкнула меня с обрыва. Но когда увидел на расстоянии броска копья птицу, уронившую это перо, то понял, что ни один ребенок не выжил бы после нападения такого огромного хищника. Поэтому я попытался припомнить еще что-нибудь. И в своих воспоминаниях услышал твой голос: ты пришел до того, как меня спасли, и сказал мне, что, должно быть, Громовая птица сбросила меня с обрыва. Эти слова врезались мне в память. Я поверил, что на меня напала Громовая птица, потому что ты мне так сказал.

Банти не смотрел