Френдзона. Она под запретом - Мила Реброва

Тая

– Бабушка Маржа, ну зачем столько? К нам же не рота солдат едет! – посетовала я, когда поняла, что она и не думает останавливаться на двух блюдах.

– Рота не рота, но не сомневайся, что всё сметут! – улыбнулась она, отправляя утку в свою печь, в которой вся еда получалась особенно вкусной. Не зря в свое время она заставила деда ее возвести. – Звони давай маме, что-то она долго.

– Ага, – взяла я в руки телефон, но тут из коридора послышалась возня и шум, что безошибочно выдало приезд родных. – Приехали! – закричала я, подпрыгивая на месте, и помчалась в коридор на всех парах, где вся наша многочисленная семья уже разувалась и снимала с себя верхнюю одежду. Мишка тут же кинулся в мои объятия, вереща и смеясь, и по очереди к нему присоединились остальные. Дольше всех обнимал папа, пока мама приглаживала мои волосы, заплетенные в косу.

– Булочка моя, – поцеловал меня папа в лоб, не желая отпускать, да и я не хотела разрывать такие долгожданные объятия.

– Эй, а по мне никто не скучал? – раздался сонный голос друга, и, повернув голову, я увидела его самого, взъерошенного, с отпечатком подушки на щеке. Милого и родного.

– Иди сюда, шалопай! – тут же притянул его к себе папа, отчего мы с Лёвой невольно столкнулись, и словно тысяча зарядов прошла между нами. Правда, длилось это всего ничего, и я даже засомневалась, что это произошло на самом деле. Лёву тут же начали передавать из рук в руки, обнимая и целуя.

– Так и будем стоять в коридоре? – подал голос Игнат, брат так вымахал, что почти перегнал меня в росте.

– Скорее к столу, мойте руки, – поторопила бабушка Маржа, ворча и топчась на месте, – натоптали тут. Зачем я полы мыла? Тая, неси тряпку.

Беспрекословно подчинившись, я сбегала за тряпкой и кинула ее на пол, немного повозив по ламинату, чем вызвала всеобщее восхищение.

– Какая стала хозяюшка, – всплеснула руками мама, – Лёва, я глазам не верю. Куда ты дел мою дочь?

– Можно подумать, я только и делала, что ленилась! – притворно возмутилась я, не желая, чтобы все обсуждали мою хозяйственность. – Как вкусно пахнет, – перевела разговор на бабушкину стряпню, и все переключились на еду, шумной толпой усаживаясь за стол и принимаясь ужинать.

Нас расспрашивали о каждой мелочи, родителей интересовало буквально всё, причем отцов больше всего волновала безопасность передвижения и учеба, а мамы переживали, хорошо ли мы едим и высыпаемся. Было бесполезно думать, что мы отделаемся лишь парой общих фраз, пришлось всё рассказать подробно и разложить по полочкам, отчитавшись по всем вопросам.

– Какие же они взрослые, – вздохнула моя мама, положив голову папе на плечо и умильно улыбаясь. – А кажется, только недавно я качала тебя на руках.

– Мам, прямо уж недавно! Мне уже восемнадцать лет, – улыбнулась я, с обожанием глядя на родителей.

– Будто бы я забыла, – усмехнулась она, не отрывая от меня взгляда. – Только для меня ты всё равно моя Булочка.

– Я уже не Булочка, – похлопала я себя по животу, – мы с Лёвой активно занимаемся спортом, бегаем, качаем пресс.

– Спортивная Булочка, – рассмеялась мама, и я вместе с ней, решив, что с родителями спорить бесполезно.

– Что еще интересного расскажете? – вклинился дядя Багир. – Сын наш что-то задумчивый, вдвое серьезнее стал, – заметил он маме Лёвы, которая тоже в умилении смотрела на сына.

– Пап, мам, всё нормально, – скривился друг, – вам не о чем переживать. Можете спать спокойно.

– Я буду спать с Таей! – заявил Мишка, услышав про сон, и побежал ко мне, спрыгнув со стула.

– Конечно, проказник, – прижала я его к себе. – Хочешь подарок?

– Ого, подарок? – воскликнул он с горящими глазами. – Еще бы!

– Мы всем привезли, – разулыбалась я, глядя на радостные лица многочисленных родственников. Кто же не любит подарки.

Распределение подарков затянулось на полчаса, и вскоре все сидели довольные, рассматривая то, что мы им подарили. Самые обычные вещи, но они были дороги вдвойне, потому что выбирались с душой и привезены из другого города.

– Общий кадр! – воскликнул дядя Багир, выходя вперед вместе с фотоаппаратом и собираясь нас всех фотографировать. Замахал руками. – Покучнее, покучнее, Тая, что ты как неродная? Обними Лёву. Миша, хватит делать всем рожки! Вот постреленок. Бабушка Маржа, сядьте, пожалуйста рядом с дедом, никуда не убегут ваши пироги.

Друг оказался возле меня, вроде ничего непривычного не происходило, но снова накатило это странное стеснение. Мы прижались друг к другу боками, и Лёва обнял меня за талию, притягивая к себе. Я почувствовала его запах, заставивший прерывисто задышать, делать вдохи и выдохи в надежде утихомирить волнение.

Мне казалось, мое состояние станет заметным, и старалась непринужденно смеяться, а Лёва, как назло, тоже был напряженным. С ним определенно что-то происходило. И я буду не я, если не выясню, что с ним такое.

Лев

– Ну что, хулиган, будем спать? – переодев брата после принятой ванны, спросила Тая у Мишки.

– Не-е-ет! Расскажи историю! – тут же заканючил четырехлетка.

– Ты снова испугаешься и будешь ябедничать, – показала Тая ему язык.

– Не буду, не буду! Лёва, скажи ей! – запрыгал он на кровати.

– Да ладно тебе, Тай, он уже взрослый, чтобы пугаться, да, Мишутка? – подошел я к кровати.

– Да-а-а-а!

– Ладно, давай я начну, а Тая продолжит, – предложил я, укладывая ребенка посередке и сам ложась рядом.

– Не начинайте без меня! Я быстро, только пижаму надену! – убежала Тая в ванную, а я думал над историей.

– Про что хочешь послушать? Про роботов или инопланетян? – сделав пугающий голос, спросил я.

– Лёва, не пугай его! Если он ночью описается, я тебя прибью! – прокричала из ванной Тая.

– Я давно не писаю в кровать! – оскорбленно заявил Мишка, насупившись.

– Ну всё, начинай! – примчалась Тая обратно, ложась с другой стороны от Миши. – Давай про роботов!

– И кто тут ребенок? – усмехнулся я, прекрасно зная, что Тая любит мои истории ничуть не меньше своего младшего брата. Начав рассказывать историю, выдумывая ее