Украденная семья (СИ) - Дали Мила

Муж хочет, чтобы я по собственной воле бросилась в его объятья и тогда к моему виску будет приставлено дуло. А оперативники, что прибыли за бандитом не смогут арестовать мужа, и он спокойно даст дёру. Заставит меня выкрасть Алиску, и мы все вместе пустимся в бега. Куда Вадиму заблагорассудится.

Волосы на голове встают дыбом от мысли, что с нами сделает кровавый тиран. У меня нет права на ошибку.

— Юлия Алексеевна, — тот, что за углом, осторожно ступает ко мне и протягивает руку, — не глупи.

— Не подходи! — крикнув, резко подаюсь в сторону.

Пытаюсь наблюдать за ними одновременно. А мужчина возле авто будто вскипает. Его откровенно колбасит, трясет. Он стучит пальцами по крыше.

И тут я обращаю внимание на эти перестуки, оглядываю мужчину с головы до ног пристальней. Туфли дорогие, но пыльные, а пиджак мятый, на воротнике белой рубашки маленькое пятно от кетчупа. Нет, это не последствия учиненного пожара, а скорее элементы неряшливости. Не видные сразу различия.

Настоящий Адам ни за что не позволил себе разгуливать в грязной одежде.

Ой, и лицо какое-то обветренное, а морщинки на лбу глубже. Человек у машины, кивком зазывает меня к себе, улыбается, а я лишь замечаю пожелтевшие зубы. Мамочки!

Он. Мой. Муж.

Поперхнувшись воздухом, резко и без лишних слов бегу к Адаму.

Я сделала выбор, и оправданий мне нет.

— Змея неблагодарная! — исступленно хлопает дверцей авто муж и заводит руку к ремню, будто собирается доставать пистолет.

— Это ты змея и обманщик!

Без тени сомнений прибавляю скорость, поравнявшись с Лютольфом, чувствую, как Адам хватает мою руку и прячет меня за спину.

А Вадик не унимается, суетится, кажется, ствол застревает в ремне.

— Я убью тебя Синицына и друга рядышком положу. Потом заберу Алиску и сам воспитаю ее. Сделаю из нее правильную женщину с кнутом знакомую.

На парковке остаемся мы втроем. Роберт куда-то смылся, наверное, предугадал провал, как только нас разыскал Адам.

В полумраке витает мертвенный холод, а порывы ветра с улицы реквием завывают и эхом отражаются от стен. Вадим, наконец, вытаскивает пистолет, сверкнув им, собирается вершить расправу.

Впиваюсь ногтями в пиджак Адама и тихонько скулю. Он, как всегда, спокоен. Невозмутим до моего умопомрачения. И пальцем не шелохнет, не то чтобы молить о пощаде. Разворачивается ко мне и говорит, мол, все хорошо будет. А я уже на грани жизни и смерти, готова сорваться и броситься на Вадима, только бы защитить Алиску. Но Лютольф держит и не отпускает.

— Лицом на капот! — раздается незнакомый голос.

Я вижу двух мужчин, они тоже в элегантных костюмах, однако в отличие от гостей несли службу на празднике Лютольфа. Это ребята из полиции. Вадик под прицелом и ему ничего не остается, как смириться. Мне жаль Вадима, но он преступник и мошенник. Не пощадил ни меня ни Алиску. Синицын прижимается к авто, пока оперативники заламывают его и надевают наручники.

— Я подаю на развод, — оповещаю мужа.

— Не жди от меня согласия, гадина.

Створка от запасной двери снова распахивается и нас находит Марк. Адвокат дьявола, так я думала раньше.

— В вашем случае, Вадим Васильевич, мнение не будет учитываться. Сушите сухари, учитесь заваривать чифир.

Когда Вадика тащат с парковки. Я утыкаюсь в плечо Адама. Лютольф снимает пиджак и накидывает его на меня.

— Хельга проболталась, что ты собирался увезти нас в Лондон… это правда?

— Да, — поглаживая, помогает унять дрожь, — а ты согласна?

— Признаюсь, немного волнительно, но я хочу начать жизнь с чистого листа. Забыть все как ночной кошмар.

— Тогда добро пожаловать, госпожа Лютольф.

ЭПИЛОГ

Год спустя.

— То есть вы задумали свести меня с ума под старость лет? Сначала мама, поехали в Лондон на недельку, а по итогу заявляете об оформлении гражданства. У меня, между прочим, в России дом и дача! — восклицает матушка и встает с кресла-качалки. — Потом вы намекаете о тайной регистрации отношений, и по итогу оказывается, что зять мой вовсе не зять! Как это понимать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я давлю в себе усмешку, опуская взгляд на безымянный палец правой руки. Когда-то на нем уже было надето кольцо, но сейчас украшение другое. С большим прозрачным бриллиантом в знак моей преданности.

Так объяснял Адам, натягивая вещицу в стенах церкви. Сам падре читал для нас речь и был свидетелем зарождения новой семьи. Мы с Лютольфом расписались тайно. Без гостей и лишней шумихи, правда, пришлось делать свадебную визу и собирать бумажки. Не знаю, сколько бы времени потратила на беготню по инстанциям, если не Марк. Он же поспособствовал быстрому разводу без всякой суеты. Любые представители закона трепещут, когда их порог переступает Лютольф-младший.

На свадьбе у меня было подвенечное платье по фигуре, длинная фата и даже букет. По моей просьбе пригласили фотографа и теперь снимки надежно хранятся в альбоме.

— Я не лгу, вот же все доказательства, взгляни еще раз. На третьей странице копии из клиники, где Вадику сделали пластическую операцию, — тычу пальцем в лист архива на Синицына.

— Ага, — недоверчиво поддакивает мама и начинает вертеться, — знаю я ваши розыгрыши. Куда смотреть? Где скрытая камера?

— К счастью, все правда.

В Лондоне у Адама остался дом от покойных родителей. Большой из серого камня. С арками, коваными шпилями на крыше и витражными окнами. В таких особняках можно с легкостью снимать исторический фильм про господ двадцатого века.

Дом в готическом стиле, однако, я разбавила барельефы и мрачные скульптуры веселенькими поделками дочери, сменила шторы из темно-фиолетовых на кремовые, герань в горшки посадила, пледики расстелила.

Лютольф с достоинством принял изменения и даже слова наперекор не сказал. Ему некогда, он подбирает репетитора для Алиски, чтобы девочка без затруднений в языковом барьере смогла поступить в школу. А не как ее мама…хаю-дую-ду…

Впрочем, уроки для меня тоже никто не отменял. Я буду осваивать речь и когда-нибудь заговорю в совершенстве.

— Свят-свят, — причитает мама и откладывает папку на столик, — а как Алиса отнеслась к новости?

— Она слишком маленькая для такой информации. Адам скажет, что пришлось сменить имя ради новой страны. Позже Алиска привыкнет и забудет, — краем глаза замечаю шевеление в окне и двигаюсь к витражным стеклам. — Когда Алиса подрастет, мы обязательно расскажем ей правду, но не сейчас.

Со второго этажа наблюдаю, как распахиваются массивные железные ворота и в зазоре появляется дочь. Адам постоянно рядом.

Кто бы мог подумать, что из Лютольфа получится весьма заботливый и внимательный отец. Но, признаться, иногда он перегибает. Стоит Алиске чихнуть, как Адам уже торопится вызывать скорую помощь. Лютольф готов на все ради Алисы и готов потакать любым прихотям. К слову, коллекция фей теперь у нас полная и у каждой куклы по личному дому. На очереди кандидаты в женихи.

По ходатайству Марка Вадик был лишен родительских прав. Адам же вскоре удочерил собственного ребенка, правда, для самой Алиски практически ничего не изменилось.

Синицыну дали срок, он отбывает наказание в колонии, но я все еще вздрагиваю по ночам и иногда не могу уснуть. В такие моменты Адам тоже просыпается и недовольно буркнув, загребает меня в свои теплые руки, крепко-крепко прижимает, обязательно целует, без этого никак. Маленький ритуал моей нирваны. Да. Я тоже умею двигать условия.

Алиса, в лиловом пальто припрыгивая, бежит по мощеной дорожке к крыльцу. За ней словно тень шагает Адам и держит в руках ярко-розовый портфель дочери. Мама подходит со спины и тоже взирает на Лютольфа:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вообще, я догадывалась, очень подозрительным стал зять, изменился. Но такое…

— А я не только догадывалась, но и пыталась бороться с Адамом, хорошо, что у меня ничего не вышло.

Поднимаю глаза вверх. Небо снова затягивается тучами, скоро будет дождь со снегом. Здесь часто выпадают осадки, слякотно и прохладно. А мне все равно. Главное — погода в доме.