Возмездие на пороге. Революция в России. Когда, как, зачем? - Михаил Делягин

Инстинктивное отгораживание «своих», в качестве которых воспринимаются не только обычные добропорядочные граждане, но и вообще любые представители общества, от потенциального произвола правящей бюрократии представляется весьма существенным проявлением начальной, инстинктивной солидарности неимущих, которая будет достаточно быстро развиваться в солидарность политическую.

Эти процессы, несмотря на всю свою малозаметность, постепенно усиливаются.

Медленно и противоречиво, но все же возникает широкое пространство солидарности неимущих. Не сомневаюсь, что мы еще увидим в качестве массового явления, как случайная уличная толпа будет расступаться, пропуская преследуемого омоновцами агитатора, и смыкаться сразу же за ним, бестолково путаясь под ногами и самоотверженно, хотя и пассивно мешая – уже не стражам порядка, но служителям правящей бюрократии и представителям силовой олигархии.

Являясь отражением общего неприятия правящей бюрократии, низовая солидарность малоимущих кардинальным образом укрепит протест. Более того: именно эта солидарность со временем сделает протест непобедимым, попросту обессмыслив силовое давление правящей бюрократии на оппозиционеров.

Эта солидарность станет неиссякаемым источником кадров и организационных возможностей, питающим оппозицию, и цементом, скрепляющим ее сетевые структуры как между собой, так и с обществом. Именно солидарность, пусть инстинктивная и непоследовательная на первом этапе, сделает сетевые структуры оппозиции по-настоящему неотъемлемой частью общества.

Более того: соединяя различные разрозненные и обособленные группы российского общества и повышая тем самым его устойчивость, солидарность малоимущих станет, а точнее – уже сегодня, на наших глазах становится одним из критически важных факторов сохранения целостности России в условиях системного кризиса.

Помогая друг другу, мы из безликой толпы, из беспомощного населения, являющегося излюбленным объектом реформатствующих вивисекторов, становимся народом – сознательным хозяином своей исторической судьбы.

Иммунитет к государственным провокациям

Малоимущие традиционно натравливаются распадающимся государством на кавказцев и евреев, крупный бизнес, а также либералов и интеллигентов. Это естественная логика поведения правящей бюрократии: не имея возможности (а прежде всего – желания) взяться за решение реальных проблем, терзающих население, они при помощи пропаганды и тех или иных провокаций отвлекают их внимание, а с ним и протест, на «негодный объект», переводя удар гнева многомиллионных масс «с больной головы на здоровую».

В 1996 году «символом зла», виновным во всех бедах России, по горячим следам сделали коммунистов, в 1999 году – чеченских террористов. Ни при каких обстоятельствах не следует забывать, что история второй чеченской войны (как, собственно говоря, и первой) до сих пор так и не написана, а вопрос о ее причинах и роли в ее развязывании российской силовой олигархии – по всей видимости, в связи с самоочевидностью ответа на него – большинство российских аналитиков боится даже и ставить.

В 2003 году в ходе парламентских выборов негодование населения было отвлечено правящей бюрократией на крупный бизнес, существовавший с середины 90-х годов в виде коммерческой олигархии. Ее дискредитация и последовавший затем политический разгром завершили формирование в России режима тотального господства силовой олигархии, окончательно (в том числе и с опорой на перенацеленный ею протест масс) подчинившей себе старую, коммерческую олигархию. Кроме того, «антиолигархическая» кампания весьма успешно и эффективно отвлекала население от своих повседневных нужд и интересов до самого лета 2004 года, когда во весь рост поднялась вторая волна либеральных реформ, смывая нажитое величайшим трудом хрупкое благосостояние и разрушая повседневную жизнь миллионов россиян.

В начале 2005 года, когда Россия внезапно для всех участников политической жизни оказалась охваченной массовым стихийным протестом, правящая бюрократия уже разложилась до такой степени, что не могла придумать никаких оригинальных ходов по переключению недовольства россиян с себя на своих жертв или противников. В условиях острой нехватки времени был, насколько можно понять, использован стандартный, энергично (и в целом безуспешно) применявшийся еще царским режимом механизм разжигания национальной розни. Впрочем, надо отдать представителям современного российского государства должное: использован он был в высшей степени творчески, так, чтобы с наибольшей эффективностью решить не только внутри-, но и внешнеполитические задачи.

К настоящему времени представляется вполне очевидным, что знаменитое «письмо антисемитов», широко разрекламированное российскими СМИ в лучших традициях политического киллерства, появилось на свет не само по себе, а при более чем существенном участии наиболее «продвинутых» представителей правящей бюрократии.

Формальный повод для появления этого письма был практически безупречен – издание в России (за несколько лет до появления письма) одной из средневековых иудейских книг, содержащей грубые выпады и оскорбления в адрес всех лиц, не исповедующих иудаизм. При разумном предисловии это издание осталось бы простым памятником истории, не имеющим отношения к современности, однако в предисловии, напротив, указывалось на вневременную и универсальную правильность положений этой книги, которые, по мысли авторов предисловия, должны определять все поведение правоверных иудеев.

Таким образом, оскорбительные и враждебные по отношению к представителям иных религий средневековые умозаключения были представлены в качестве вполне современного учебника жизни. Среди причин этого нельзя полностью исключить и вероятность того, что авторы предисловия, априорно уважая свое историческое и культурное наследство, в силу элементарного и столь привычного для российской жизни последних лет разгильдяйства просто не удосужились достаточно внимательно ознакомиться с текстом самой книги. Так или иначе, но в следующем издании этой книги (также появившемся задолго до начала скандала) наиболее агрессивные положения (хотя, надо заметить, далеко не все) были изъяты из исторического текста, что свидетельствует о том, что издатели осознали, по крайней мере, частично, неправомерность своей позиции и как могли исправили ее (хотя с логической точки зрения было бы правильнее просто написать соответствующее предисловие).

Большинство подписавших протест против первого издания этой книги (депутаты парламентских фракций КПРФ и, в меньшей степени, «Родины»), по всей вероятности, просто не знали о существовании второго, исправленного издания. В любом случае естественный и вполне оправданный протест против пропаганды иудейского фундаментализма (отношение к которому цивилизованного человека вряд ли должно существенно отличаться от отношения к исламскому, христианскому или буддийскому фундаментализмам, не ориентированным на добрососедское сосуществование и сотрудничество с представителями иных конфессий) был искусно подправлен подлинными авторами и инициаторами коллективного письма таким образом, что стал производить впечатление звериного, пещерного антисемитизма, совершенно недопустимого в современном обществе.

Представляется весьма существенным, что сам текст обсуждавшегося письма (как и текст вызвавшей протест средневековой книги) был практически недоступен большинству участников последовавшей дискуссии, которые вынуждены были ориентироваться исключительно на истерику официальных и полуофициальных СМИ.

Частью реализации провокации вокруг «письма антисемитов» представляются и весьма энергичные и откровенные действия президента России, который оказался единственным политическим лидером мира, который на церемонии 60-летия освобождения Освенцима официально заявил о существовании в своей стране антисемитизма.

Особую пикантность этому заявлению придает очевидная незначительность масштабов антисемитизма в России – по крайней мере, по сравнению с некоторыми другими странами, в том числе и являющимися членами «большой семерки». Несмотря национальный состав российских реформаторов, нанесших стране урон, сопоставимый с уроном от нападения фашистской Германии, на бытовом уровне антисемитизм представляется незначительным – какие бы усилия для сокрытия этого факта ни прилагали многочисленные профессиональные грантополучатели, благосостояние которых прямо зависит от интенсивности очернения ими своей Родины.

Как и другие проявления активного национализма (в том числе и ненависти к России и русским), он действительно поддерживается падением уровня жизни и образования, а также общим ростом агрессивности дебилизируемого государством общества. Однако, насколько можно судить, он остается пассивным, латентным и в целом вытесняется действительно растущей неприязнью к не желающей интегрироваться в российское общество или в принципе не способной к этому части представителей народов Кавказа и Средней Азии.