Рыжая легкого поведения - Анна Дубчак

Ее отношения с Логиновым доставляли Валентину боль. Он ревновал Наталию к молодому прокурору и не понимал, зачем ей сразу два любовника. Когда они разговаривали на эту тему, Наталия, словно защищаясь, как маленький зверек, которому грозит смертельная опасность, замыкалась в себе или начинала говорить совершенно безумные вещи о существовании параллельной жизни, о контрастах, о любви и том малом количестве времени, которое отпущено человеку Богом и которое нельзя запирать на замок.

О замужестве она не хотела слышать вовсе, считая, что не создана для семейной жизни. Но Валентин воспринимал ее слова как чудесную уловку, придуманную Наталией для того, чтобы не задеть его своим отношением к той разнице в возрасте, которая и препятствовала, по его мнению, оформлению их отношений. Он не мог знать, что Наталия совершенно искренне отказывала своим мужчинам в браке, считая, что просто еще не созрела для семьи. Не мог он также знать и того, на чем держался их странный треугольник – двое мужчин и одна женщина. А ведь именно контраст этих двух мужчин и составлял всю остроту и смысл ее любви. Она считала, что любит и Валентина, и Логинова одинаково сильно, но все равно по-разному. Когда Валентин спрашивал ее, что она будет делать, если Логинов вдруг узнает о существовании в ее жизни еще одного мужчины, она отвечала всегда одно и то же: это ему, мол, надо будет подумать, что делать. Ее независимость притягивала и настораживала одновременно. Но он любил ее и был счастлив, оттого что в его жизни есть такой удивительный человек, такая непредсказуемая и веселая женщина, сумасбродная и наивная, умная и восторженная, которая в состоянии позвонить ему в три часа ночи и сказать: «Жди меня, я еду…»

Глава 13

БЛИЗКОЕ ЗНАКОМСТВО С МОСКВОЙ. РОЖЕ ЛОТАР

Когда было покончено с клубникой, она посмотрела на часы и сказала:

– Мне пора. Ты пойдешь со мной?

– Конечно.

– Тогда пообещай, что будешь стоять в сторонке, чтобы человек, на встречу с которым я иду, не насторожился. Я же не разбираюсь в их журналистских играх. Пусть себе поломают голову, какая информация может поступить от подружки погибшего Селиванова. А заодно и я попытаюсь что-нибудь узнать. Если же мы направимся к машине или к метро, не переживай и поезжай к Полине, вот ключи, держи. Ну, теперь, кажется, все.

Они вышли из ресторана и направились в сторону Кропоткинской: Наталия – впереди, Валентин – следом.

Он остановился перед витриной магазина, а она пошла дальше, высматривая среди прохожих человека, о котором ничего не знала и с которым неизвестно о чем собиралась говорить. Она встала на самом углу и задумалась о Полине – представила ее стоящей возле особняка в Цюрихе… «Как же ей удалось купить этот дом? Какой образ жизни надо было вести, чтобы заработать такую кучу денег…»

К ней подошел человек в джинсах и красной трикотажной блузе, светловолосый, лет двадцати пяти.

– Вы – знакомая Селиванова? – спросил он, и Наталия вздрогнула, хотя и ждала этого вопроса и этого человека.

– А вы из «Российской газеты»?

– Да. Что у вас новенького? Опять про Морозова?

– Понимаете, за несколько часов до смерти к Андрюше приходил один человек и что-то требовал у него, он не отдал, и из-за этого его и убили… Вы, наверное, слышали?

– Слышали. А где материал?

– С собой, здесь, в сумочке… – Она заранее продумала весь разговор, поэтому нарочно сказала, что материал у нее с собой, чтобы потом журналист пригласил ее для разговора, во время которого она с помощью наводящих вопросов постарается выпытать, какого характера материалы поставлял Селиванов и какой конкретно материал он должен был (или обещал) представить прессе, за что его, собственно, и убили. Ее сбила с толку информация о пребывании Родионова в Риме. Об этом писали все газеты, все, казалось, просто помешались на этих «неслучайных» римских встречах Родионова, одного из самый сильных кандидатов в президенты. Поэтому она совершенно спокойно произнесла: – Это касается римских встреч Родионова…

Валентин, куривший неподалеку и с интересом наблюдавший их разговор, сначала не понял, что произошло. Он только услышал слабый вскрик, затем заметил какое-то движение в толпе прохожих, после чего большое красное пятно резко метнулось к светофору и затерялось в людской массе, а Наталия куда-то исчезла. Он бросился к тому месту, где она только что стояла вдвоем с журналистом в красной блузе, и увидел окруженную любопытствующими прохожими Наталию, лежащую на асфальте с совершенно белым лицом и с ножом, торчащим у нее в правом боку. Табачного цвета шелковый жакет быстро напитывался кровью…

Она выздоравливала медленно. Больничные стены наводили на размышления о смерти. Прошла целая неделя, как она лежала в хирургическом отделении на Пироговке и маялась от безделья. Рядом постоянно находился Валентин. Он приносил ей книги, иллюстрированные журналы, цветы и фрукты. О том, что произошло на углу Кропоткинской и Гоголевского бульвара, они почти не говорили. И так было все ясно. Она осознала свою ошибку за мгновение до того, как увидела нож в руках псевдожурналиста. «Это из-за Родионова…»

– Ты видел ее? – спросила она, имея в виду секретаршу главного редактора «Российской газеты», которая и передала важнейшую информацию о Селиванове человеку, который чуть не убил Наталию.

– Видел.

– Ну и что?

– Да ничего. Она здесь ни при чем. Телефон прослушивается, это как пить дать. Кроме того, она могла сообщить о твоем звонке кому угодно… Ты лучше подумай, что будешь говорить следователю.

– Я уже подумала: ничего. Он ничего от меня не добьется. Я уже тысячу раз говорила ему, что это было обычное ограбление. Сумку-то он у меня вырвал из рук… Хорошо, что в ней кроме помады и газеты ничего не было. Все, что я обычно ношу с собой, начиная от носовых платков и кончая пистолетом, я, к счастью, оставила у Полины, в несессере. Ты мне лучше скажи, как я выгляжу?

– Потрясающе. Никогда в жизни не видел такой бледной кожи. Меня расстраивает, что ты ничего не ешь.

– Пустяки, это полезно. Как там Лена, навещает тебя?

– Заходит иногда, приносит пирожки, а один раз вообще пригласила поужинать…

«Логинова там тоже кормят пирожками, – с грустью подумала Наталия, представив, как Игорь сидит на кухне в обществе счастливой Сони и улыбается ей. – Какая же я все-таки собственница…»

– Надеюсь, ты ей ничего не рассказал о Полине?

– Ничего. Мы же договаривались. Хочешь, я принесу тебе мороженого?

– Принеси. Только толку-то от этого… Послушай, как бы мне поскорее свинтить отсюда, а?

– Что сделать, не понял?

– Уйти, сбежать… Бок и дома заживет. У меня же целая куча дел. Кстати, я слышала, что здесь, где-то внизу, в так называемом «красном уголке», где стоит телевизор, есть пианино. Мне бы туда спуститься и поиграть что-нибудь для души… Ты не сможешь это устроить? Уверена, что для этого тебе потребуется всего одна коробочка конфет. Сходи, будь другом… А я тебе поиграю. Все не так скучно будет.