Стинг. Тайны жизни Гордона Самнера - Уинсли Кларксон

Появились, впрочем, и отрицательные моменты. После их невероятно успешного выступления в Хаммерсмите в декабре 1979 года «Одеон» показал домашний киноклип, отснятый кинолюбителем Стюартом: в ролике Стинг ел, причём вилку держал неправильно. Вдруг без какой-либо явной причины (в клипе) он набрасывается на всех сидящих за столом. «Что, собственно, происходит?»— кричал он. Никто не отреагировал. Стинг уже начал ощущать состояние стресса и напряжения будучи рок-иконой.

Позже Стюарт объяснял: «Напряжение чувствовалось все время, и возникло что-то очень похожее на соперничество, которое бывает между родными братьями и сестрами. Это было порочно, и мы до некоторой степени изжили его».

Стинг открыл один удивительный факт, который, казалось, помог понять тайну отношений между членами группы. «Стюарт поставил свои тарелки, и поэтому он не мог видеть меня на сцене. Это было довольно забавно. У нас всегда были кулачные бой. Это было неприятно».

Да, так это было, а Энди Саммерс снял много таких драк домашней видеокамерой Стюарта, чтобы позже все могли их увидеть.

Даже Стинг и Майлз имели свои проблемы. Когда Майлз сказал одному журналисту, что гастроли «Полиции» по всему миру сделали группу социально сознательной («в особенности Стинга»), то певец вышел из себя. Он набросился на Майлза: «Это чушь! Больше всего пользы мне дало радио. Всё ерунда!»

Напряжение вошло в кровь и плоть «Полиции», но, конечно же, никого особенно счастливым не делало.

Превратности войны

Напряжение порождает возбуждение — собственно, речь об этом.

Стинг находился в состоянии изумления. Статус звезды сбил его с ног и никак не приводил его снова в нормальное состояние. Он практически не видел свою жену и ребенка. Всё кипело вокруг «Полиции». Творчество и успех поглощали всю его жизнь целиком, да и сегодня он жадно пьет каждый миг удачи и счастья. Никто не отрицает, что он наслаждается славой и вниманием. Он погрузился в это «наркотическое» состояние. Он катился к состоянию «мега-звезды», и возникла опасность, что скоро реальный мир исчезнет из вида.

Теперь, когда «Полиция» была на пике популярности, а записи котировались высоко, Стинг наконец-то смог написать что-то не столь мрачное в своем дневнике: «Вот, как я далеко зашел. Толстые ковры, плетеная мебель и ручка «паркер»».

Тем временем Майлз Копленд дотошно планировал следующую поездку группы. Он хотел, чтобы «Полиция» во главе со Стингом завоевала мир. «Большинство групп ждут, когда их карьера закатится, прежде чем они едут в Штаты или Европу», — заявил Майлз в это время. «Послушайте, энергия «Полиции» бьет ключом. Давайте покажем их всему миру, когда они наиболее впечатляющи».

Майлз посетил несколько стран третьего мира, чтобы попробовать почву, и отклик, который он получил, был невероятно вдохновляющим. В таких местах, как Египет и Индия, они знали, что потеряют деньги на выступлениях, но Майлз считал, что рекламирование группы на рынке принесет больше, чем кратковременные убытки.

В одной часто цитируемой реплике Стинг пошутил до их отъезда: «Мы сможем найти какую-нибудь интересную этническую музыку, которую можно будет скопировать». Стинг, таким образом, юмористически комментировал нападки своих оппонентов: критики считали, что группа находится под чрезмерным влиянием регги. Эту шутку сочли серьезным оскорблением.

Секретным планом Майлза на эти гастроли было построить их столь успешным образом, чтобы дать «Полиции» точку опоры в мировом музыкальном господстве, сравнимую только с «The Beatles» в дни их расцвета.

Турне началось в Японии в феврале 1980 года, где группа, да и вообще рок-музыка в целом, имели ярых поклонников. Потом последовали концерты в Гонконге, где они играли только перед пятьюдесятью слушателями в клубе. Это для Стинга не имело значения, как он позже объяснил в своей неподражаемой манере: «Ты можешь оставаться голодным в то время, когда зарабатываешь неимоверную популярность. Вот почему группа проделывает такие странные вещи, наподобие выступления перед аудиторией в пятьдесят человек в Гонконге».

Как приличествовало сыну агента ЦРУ, Майлз Копленд имел совершенно трезвые логические обоснования для организации такого обширного турне: «Я верю в успех свободного предпринимательства. Например, мы приходим в новую страну, скажем, Грецию, и обнаруживаем, что имеем альбом номер один, что означает от 50 до 60 тысяч. Мы берем все страны в мире, кроме Соединенных Штатов, и это оборачивается кругленькой суммой денег. В Индии, например, они там сейчас визжат из-за записей «Полиции»».

Затем «Полиция» поехала в Австралию и Новую Зеландию, где Стинг заболел ларингитом, что заставило группу отложить концерты на неделю.

Внезапная паника по поводу здоровья была более всего удивительна, когда думаешь о том исключительном уровне физической подготовки, которого достиг Стинг за предыдущие восемнадцать месяцев. Он развил такой же стабильный ритм пульса, как у атлетов-олимпийцев, благодаря ежедневной (суровой) системе, которая включала пробежку в три мили, шестьдесят напряженных подъемов туловища из лежачего в сидячее положение и час усиленных упражнений для мускулатуры, а также соревнований по армрестлингу со своим телохранителем.

Казалось, что Стинг преднамеренно избегает тех традиционных ловушек, в которые попало так много рок-звезд в прошлом.

Пока не было сомнений в его физическом здоровье, Стинг также скрывал один секрет от докторов, который бы их шокировал. Он пристрастился к наркотикам, в особенности к конопле и кокаину.

На каждом выступлении группы распространителя наркотиков можно было заполучить щелчком пальцев. В то время как Майлз Копленд сохранял неодобрительную позицию по отношению к наркотикам, группа была более расслаблена, а в некоторых случаях даже настаивала, чтобы их неограниченно снабжали кокаином и гашишем.

Стинг убедил себя, что ему необходимы наркотики, чтобы лучше выступать на сцене и справиться в фэнами, которых он находил ужасающими. «Однажды в Дублине, выходя из клуба вечером после церемонии награждения, я почувствовал, что на меня кто-то прыгнул. Было темно, и я не знал, где была машина. Вдруг все эти девушки появились прямо ниоткуда. За секунды исчезли моя шляпа, шарф и пиджак, и я остался в рубашке, изорванной в клочья. Это было похоже на то, как будто тебя живьем поедают симпатичные пираньи. После того как я был спасен, я решил, что мне необходима осторожность. Существуют также люди, которые хотят затеять с тобой драку, — просто так, по глупости. Это вовсе не значит, что я не могу за себя постоять, — я могу. Но я не хочу, чтобы это надо было делать. У меня есть слишком много, что не хотелось бы терять. Если я поломаю палец, я не смогу работать. Всё очень просто».