Колыбельная для Титана - Инна Георгиева

Впрочем, не для всех:

— Я с тобой в одном СВ не поеду! — неожиданно заявила Наташка. И добавила, гордо задрав нос. — Маньяк!

Я удивленно покосилась на Шурика:

— Что это с ней? Она ведь всегда у него ночует, когда у нас гостит.

Заклинатель ухмыльнулся:

— А это ему сегодня с утра Светочка позвонила. И оставила радостное сообщение на автоответчике: предложила провести вместе выходные. Наташка услышала, теперь злится.

— Ого… — пробормотала, глядя на Игнатову с куда большим пониманием. Да если бы Шурику Вика вот такое сообщение оставила, я бы на него не просто злилась. Я бы ему глаза выцарапала. Или в лягушку превратила. Причем, обоих и безвозвратно!

Блин, что-то я размечталась. Алекс аж отступил на полшага и хохотнул, по-свойски укладывая ладонь мне на плечо:

— Спокойно, ведьмочка! Ты на меня так смотришь — хочется надеть бронежилет и каску.

Я фыркнула, бросая на него предупредительный взгляд:

— Смотри мне! — ответила с серьезным видом. — А то и правда придется.

— Не переживай, — шепнул Алекс, с несколько высокомерным лицом поглядывая, как Егор безуспешно пытается доказать Наташе, что СВ — самое место для таких восхитительных, прекрасных, а главное — отходчивых девушек как она. — Я не брат. Меня так просто не спалить.

Вот это заявленьице! Я подбоченилась:

— Шурик, да ты нарываешься!

— Неужели? — с видом демона-искусителя улыбнулся этот «шутник». Я сузила глаза:

— Учти — буду мстить! — ткнула в него пальцем. — Причем тем же способом!

Ого, как сразу брови-то взлетели!

— Блефуешь! — заявил Шурик, вцепившись руками мне уже в оба плеча. Я философски протянула:

— Почём знать…

Наверное, слегка перестаралась с мимикой, потому что он тут же успокоился и, склонившись так, что я почувствовала его дыхание на шее, проурчал:

— Не-ет, ведьмочка! Ты не станешь этого делать. И, знаешь, почему?

Скосила на него глаза:

— Ну, давай, Соколов: просвети меня.

— Потому что я у тебя и так самый лучший!

А лучше бы он был самым зрячим! Возможно, тогда двумя часами позже в дорогущем СВ не сидели бы рядышком два мрачных как тучи братца-Соколовы: Егор и Александр. Не бросали бы друг на друга возмущенные взгляды и не молчали бы в тряпочку. Ибо нефиг быть таким самоуверенным! «Не запалят» — ага, как же! Это ведь Егор! У него просто нюх на угрозу любимой сестренке или, что еще страшнее, ее девичьей чести! Хотел Шурик изобразить Казанову: дождался бы, пока останемся одни. Я бы, может, даже возражать не стала. А так…

— Давайте, что ли, хоть в карты сыграем? — не слишком надеясь на успех, предложила Полина. Мы с Наташкой в унисон вздохнули и с хмурыми рожами покачали головами. А Богдан встал, потянулся и одним красивым плавным движением запрыгнул на вторую полку. Спустя мгновение оттуда послышалось приглушенное ругательство и на пол упала сушеная тушка давно почившего таракана.

— Я — спать! — заявила наш эстет. Судя по голосу: само пребывание в этом месте доставляло ему страдание, и он не хотел больше видеть ужасы окружающей его действительности. — Если придет Егор, передайте, что я еще отыграюсь!

— Становись в очередь, — буркнула Наташка, укладываясь на нижней полке. И мне очень захотелось поддакнуть. Но вместо этого я ободряюще подмигнула Полине и забралась под одеяло. Оно воняло плесенью и чем-то еще — я была не уверена, что хочу опознавать запах, но под ним было тепло, а стук колес меня всегда убаюкивал. Последней мыслью перед тем, как провалиться в сон, было:

«Если Егор сказал, что виноват Алекс, почему он сейчас в СВ, а я — здесь?»

Но придумать достойный ответ я уже не успела.

Константин Перов

Я приоткрыл дверь и вгляделся в серую полутьму коридора: тетки Ларисы, которую мы, студенты, дружной толпой нарекли «крысой» (и не только за имя! Там реально было, к чему придраться) на месте не обнаружилось.

— Заходи! — шепнул Реммао. — Только тихо.

Тот пригнулся и бесшумно проскользнул в общежитие.

— Сейчас налево, к лестнице, и на второй этаж, — проинструктировал я вдогонку. — Последняя дверь по коридору справа. Встретить комендантшу — беги!

— Куда? — не понял мистик. Я пожал плечами:

— Ты когда-нибудь с бешеной гориллой сталкивался? — уточнил с ехидцей. — Беги, куда глаза глядят! Главное, чтобы не догнала, а то оба будем на улице ночевать.

Похоже, на сей раз дошло. Потому что он так спринтанул, что я только у двери своей комнаты и сумел догнать. Даже запыхался, в кои-то веки жалея, что у медиков нет физкультуры в расписании, и с третьей попытки попал ключом в скважину хлипкого замка. А этот египтянин еще и обстановку нагнетал: нависал рядом и сопел над ухом, подгоняя. Не хотел, наверное, спать зимой под открытым небом, тщедушный любитель солнечных ванн.

— Ладно, — сказал, справляясь, наконец, с замком. — Прошу в мою скромную обитель. Я тут неожиданным образом без сокамерника… тьфу ты! — без соседа по комнате остался, так что свободная койка имеется. Если комендантша не засечет — жить можно.

— Да, можно, — согласился Реммао, окидывая внимательным взглядом мои «хоромы» на пятнадцать квадратов с двумя узкими кроватями, письменным столом, шкафом из серии «лучшая советская мебель икеевской сборки» и крошечным черно-белым телевизором в углу на старой тумбе.

— Нет, ну не Hilton, конечно, — добавил я, срывая со спинки кровати ворох одежды и перекладывая его на стул. — Но точно лучше, чем в казарме второй танковой дивизии.

— Я бы сказал, что здесь даже лучше, чем у Казаковой, — задумчиво ответил мистик.

— Серьезно?! — вытаращился я на него. Как в общаге может быть лучше, чем в отдельной квартире?!

— Да, — подтвердил Реммао, осторожно трогая носком бутса сваленную у стола стопку тетрадей. Будто боялся, что оттуда сейчас вылезет что-то стремное, зубастое и бросится в атаку. — Минное поле то же, но площадь поменьше. В данном случае, это показатель качества. Но в казарме я бы все равно не хотел оказаться.

— Ага… — неуверенно поскреб в затылке. — Вот и я так же думаю. А сосед мой, видимо, считал иначе. Потому и завалил зимнюю сессию. Теперь служит танкистом.

— Ему нравится? — покосился на меня Реммао со странным выражением, будто всерьез предполагал такую возможность. Я пожал плечами:

— Не знаю. Но, мне кажется, учиться по любому проще.

— И наверняка сытнее, — тем же тоном добавил мистик. — Ты, кстати, ничего не забыл?

— Ах, да… — вздохнул я, опустив глаза на пакет, брошенный у двери. — Короче, жди меня здесь и никому не открывай. Если будут стучать, сделай вид, что тебя нет. И не шуми: у Крысы слух как у собаки — она иногда на меня рычит даже за то, что я, якобы, громко сплю!

Реммао тут же нахмурился:

— А ты громко спишь? — спросил подозрительным тоном. Я хохотнул, подхватывая пакет:

— Понятия не имею. Хотя, может, именно потому Игорь всегда такой сонный ходил… а еще — не слишком-то переживал, когда его в армию забрали…

И выскочил за дверь, навеки запечатлев в памяти удивленное лицо мистика. Ну, а чего он ожидал? Поселиться у патологоанатома — и что бы без тролинга? Да щас!

Довольный, спустился на кухню, отыскал кастрюлю побольше, наполнил водой и поставил на огонь. Дождался, пока забулькает, бросил лаврушечку для запаха, посолил и засыпал пельмени. Ммм… да я, мать его, кулинар из кулинаров! Можно в шоу выступать! Еле дождался, пока пельмешки сварятся, пересыпал в большую тарелку, добавил масличка, поперчил, облизнулся… А запах-то, запах какой дивный от них пошел! Меня в коридоре два раза пытались перехватить — еле вырвался. В конце концов, дал слово — держи. А кормить мистика я действительно пообещал.

Правда, если бы я тогда представлял размер «катастрофы», со словом бы не торопился:

— Тебя что, Казакова голодом морила? — осипшим тоном прохрипел, глядя как Реммао буквально заглатывает горячие пельмени один за другим. Ну, точно как семечки!

Он мотнул головой, не прерывая «поглощения»:

— Не-а. В шмышлы — не вшегда.

С обалдевшим видом я опустился на соседний стул:

— Вот же коза… — протянул вполголоса. Нет, нормальная девка, вообще?! Я, конечно, всегда догадывался, что Казакова — та еще людоедка, но чтоб настолько… — Вот правильно говорят: первое впечатление — самое верное! Я когда с ней только познакомился, всё хотел ее к волшебнику Гудвину послать. Ну, в смысле, вообще послать тоже хотел, но не просто куда-то в пешее эротическое, а конкретно по направлению к Гудвину. Только никак не мог решить: то ли за мозгом отправлять, то ли за сердцем. Вот храбрости у нее всегда было навалом. В принципе, при желании могла бы и первое, и второе на нее выменять. Да еще бы осталось.

Пару минут Реммао не отвечал, активно работая челюстями. Потому заглотил последний пельмень, отложил вилку, промокнул губы одной из тетрадей, в свободном порядке устилавших стол, и ответил: