Почувствуйте разницу - Михаил Мишин

Из книг Дубов предпочитает военные мемуары. Читает их медленно, тщательно. Потом обсуждает с женой.

На праздники и дни рождения к Дубовым приходят гости. В основном родственники жены. У самого Дубова родственников нет. Детей у них с женой тоже нет. Раньше Дубов жалел, а теперь уже не жалеет.

Гости садятся за стол, едят селедку, салат, соленые грибы, пьют водку, а женщины портвейн, а по телевизору идет "Огонек". Дубов пьет в меру, выпив, веселеет, говорит про политику. Потом вспоминает анекдот, который услыхал на работе. Рассказывает долго, конец перевирает. Потом объясняет смысл анекдота, несколько раз повторяет, смеется. Потом обсуждает последний фильм, что они с женой смотрели. Говорит, что артисты понравились и режиссер вообще хороший. И музыка хорошая. А фильм — так себе. Ни к чему две серии. Лучше бы одна, а то больно долго… Потом разговор переходит на то, что нет порядка. С этим все соглашаются, принимаются рассказывать, где именно нет порядка.

— Захожу вчера в магазин… — начинает родственница жены.

Все слушают, кивают, соглашаются. Дубов тоже кивает. Потом кто-то опять говорит:

— А я вчера прихожу…

И опять все кивают, сочувствуют.

Потом разговор заходит о зарплате. Начинают вспоминать, кого из знакомых повысили, кто много получает, кто по справедливости, а кто зря. Про это говорят долго, до чая.

Во время чая говорят про разное, касаются жилищного вопроса. Кто в кооператив вступил, кто менять собирается. Начинают спорить, какой район в городе лучше. Спорят долго, но потом кто-то скажет: "Всяк кулик свое болото хвалит", и с этим все согласятся.

Потом гости уходят. Дубов помогает жене унести в кухню посуду. Потом, сопя, раздевается, заводит будильник, залезает в постель.

— Хорошие люди, — говорит ему жена про гостей.

Дубов уже не слышит — спит.

Сначала ему ничего не снится. А потом опять возникает тот сон. Война, и он бежит, и в него стреляют, и он кричит, и в него опять стреляют, и он умирает, а потом появляется дикторша Центрального телевидения, и у нее лицо Лиды, когда она еще не была женой Дубова, и она улыбается и машет Дубову, и он к ней идет, идет, а ее уже нет, а он включает телевизор, а телевизор не работает, но он точно знает, что там, за экраном, Лида, и он стучит по экрану, только это уже не экран, а дверь, и она не открывается, а он все стучит, стучит, стучит, а она не открывается…

Утром Дубов просыпается и некоторое время лежит с открытыми глазами.

Жена говорит ему:

— Ты все же лишнего вчера выпил. Уж и кричал во сне, и ворочался. Что снилось-то?

Она идет готовить завтрак.

Дубов встает, подходит к окну. Что-то смутно беспокоит его, что-то такое вроде вспомнить надо, что ли? Только что вспомнить? Про него самого или про что-то другое? Стоит Дубов, смотрит в окно. "Вот грохочут", отмечает машинально.

— Ты что? — Жена заглядывает в комнату. — Опоздаешь!

Дубов вздрагивает, отходит от окна, идет на кухню.

"…Дополнительные обязательства приняли на себя труженики рыбохозяйственных предприятий области…"

Дубов сидит, ест. Сперва не слушает, думает о чем-то. Потом начинает слушать.

Фиеста

— Входите скорей, Оленька!.. Осторожно, здесь тумбочка. Захлопните дверь… Ну вот, вот мы и одни!.. Какое счастье иметь друзей с квартирами… Давайте ваш плащ, снимайте туфли, надевайте тапочки… Я не форсирую?.. Просто у них пол намазан. Сейчас мы будем пить вино, слушать музыку… Имеют право два человека на маленький праздник?.. Где-то здесь у него пластинки… Так, выбирайте. Скрябин или Гайдн? Правильно, мне тоже больше Пугачева. Сейчас мы будем пить! Рислинг венгерский… Любите? А я боялся… Симпатичный? Кто? А, это хозяин дома. В жизни он хуже… Кстати, я должен ему сейчас… Буквально минуту…

— Алло! Это ты? Это я… Да… Да… Еще нет… Не твое дело… Оставлю под половиком…

— Оленька, извините, теперь все. Штопора нет — я протолкнул. Давайте за вас!.. Знаете, я так давно хочу вам сказать… Вы… Я так люблю… Ваш почерк на машинке… Я, когда читаю, ничего не соображаю, все мысли о вас… Вчера дошло до того, что я забыл подшить копию к делу! Представляете?! Кстати, пока я вспомнил… Буквально минуту…

— Алло! Дайте пятый. Алло, это ты? Это я. Слушай меня внимательно: бегом беги в ППО, возьми у них наш ТРП и там, где у нас стоит один и семь, поставь сто один и восемь… Больше не надо, будет подозрительно…

— Оленька, извините… Эта работа… Сумасшедший дом. Еще рислинга?.. Давайте за Венгрию! Вы не были? Оленька, это что-то… Будапешт! Это какая-то сказка, можно сойти с ума. Говорят… Нет, мы бы поехали с вами в Испанию! Помните, у Хемингуэя? Они там убивают быка на корриде и посвящают его своей даме. Интересно, да? Когда в мире так с мясом… Шучу! Я бы посвятил своего быка вам! Кстати, хотите есть? Он сказал — сырок кисломолочный… Вам смешно… Неудобно? А вы на диван — прямо с ногами… Я не форсирую?.. И вот думаешь: взять — и на самолет, где ничего — ни работы, ни этих рож, ни машин… И не думать ни о чем… Кстати, пока не забыл… Буквально два слова…

— Алло! Это вы? Это я. Узнали?.. Ну, помните, я к вам приходил? Такой еще — в пиджаке?.. В пиджаке и фары вдребезги… Уже сделали?! Только левую? А правую… Как это — еще столько же?! Вы что? Вы думаете, я их печатаю? Да нет, да я… Да я не отказываюсь… Это вам спасибо… И пожалуйста… И извините…

— Представляете, Оля? Фары для "Запорожца", а унижаешься, как из-за "Мерседеса"… Боже мой, о чем я? Вы здесь, вы на меня смотрите, а я с какой-то ерундой… Вы знаете, когда вы рядом, я чувствую, что я еще многое могу! Вот как в том фильме… Помните, когда он — раджа, а у нее мать парализована. И отец… А сестра немая… Но потом у них все поправляются, и они уходят вдвоем… Идут, идут… Помните? Вам не жарко? Вы так раскраснелись — снимите кофточку… Я не форсирую? Даже наоборот?.. Ну, тогда сейчас мы возьмем — и перевернем Пугачеву!.. Куда вы? А… Там нижний выключатель… Я пока один звонок…

— Алло! Это я. Мама, перестаньте кутать ребенка! А я говорю, перестаньте кутать! Да, я считаю, достаточно двух пальто. Надо закалять!.. То, что вы просили, я купил. Нет, по девяносто не было. Я вам дома объясню, почему не привезли!..

— Оленька, вы уже?.. Интересно все-таки, правда? Ведь вас могли распределить в другое место… В другой город… И мы бы никогда — даже страшно подумать… Вы так смотрите… Как будто ждете, что я вам должен что-то сказать, да? Не сказать?.. Давайте еще рислинга — за то, что мы все-таки можем вот так — и все! А? Своеобразный у этого рислинга букет, да?.. На валерьянку?.. Вы сегодня злая… Кстати, пока я вспомнил, минутку…

— Алло! Аптека? Скажите, вы не получили такое средство… Оно по лицензии. Такое в капсулах… А в таблетках есть? А в порошках?.. А валерьянка?.. А горчичники?.. А что есть? Лотерейный билет?.. Горчицей намазать…

— А здорово у нас, Оля? Чего надо — никогда нет… Господи, что я несу? Вы знаете — я раньше не видел снов, никогда. А тут мне приснилось, что все хорошо, представляете? И главное — никто не видит!.. И я иду с вами, и мне хочется говорить вам какие-то глупости… Так и делаю. Вы сегодня злая… Вам на диване неудобно, да?.. В кресле лучше… Хотите еще рислинга? Дрянь, да?.. Вы правы… Такое продают… Кстати, буквально минутку. Это действительно важно…

— Алло! Это вы? Так вот: я вам давно хотел сказать, что я на вас плевал, плюю и буду плевать всегда. Как — куда? Это Смирнов? Морг?.. Извините, я думал, это Смирнов… Вот телефон работает, да?

— Все, Оленька, теперь все… У вас сейчас такие глаза… Польские тени… А глаза?.. А почему вы в кофточке? Вам дует? Я ему сделаю втык ключи дает, а щели не заделаны!.. А хотите, мы сейчас с вами… А почему вы уже в плаще? Оленька, подождите, я идиот! Нет, идиот! Нет, идиот! Хотите, я дам себе по морде?.. У вас тушь потекла… Почему не провожать?.. Оля!.. Зачем же так… Зачем так хлопать дверью?..

Так… Допьем эту гадость — на брудершафт… Где тут был сырок?.. А эта все поет…

— Алло, дайте пятый. Алло, это я. В ППО был? Послали? Ладно, скажи им, он пошел…

— Алло, девушка, скажите, какой код звонить в Испанию? Как вы сказали? Ноль три?.. Ну правильно…

— Алло? Шестнадцать часов сорок минут. Правильно… Шестнадцать часов, сорок одна минута… Вот время летит, а?

Ступеньки

Счас, мужики, счас… Счас все нормально будет… Счас мы ко мне сходим, у Нюрки моей десятку возьмем — и нам будет хорошо… Даже еще лучше… Коля! Это уже какой этаж?..

Ч-ш-ш-ш! Мужики! Ч-ш-ш! Тихо! Это уже моя дверь, понял! Видал, на двери слово нацарапано? Буквы узнаешь? Вот, значит, моя дверь… Ч-ш-ш! Мужики. Пока я открываю, ложись отдыхай! У кого голова болит, об ступеньки потри — они холодные…

Счас, мужики, счас… Чего-то замочная скважина на ключ не надевается… Ни одна, ни другая… Откуда их тут столько?

Ладно, черт с ними, счас Нюрку позовем. Потрясающая баба, мужики! Двадцать лет живем — ни разу участкового не вызывала. Он сам приходил… Нюра! Ч-ш-ш, мужики! Ч-ш-ш-ш! Счас я ее подготовлю… Нюра! Че у тебя там булькает? А? Чем, говорю, занимаешься в настоящее время?! Мужики, слышь, она стирает… Ну молодец, отдыхай! Нюра! Мы тут с товарищами собрались… Под дверями… На мальчишник… Слышь, Нюр, дай десять рублей! Десятку дай, слышь? Мужики, как я ей про десятку говорю, так у ей слух отказывает… Счас вот я дверь-то открою — у тебя и зрение откажет! Нюра! Последний раз объясняю: дай десятку в пинжаке! Что?! Что сказала? А ну еще повтори! Все. Больше не повторяй… Я понял… Иди, булькай дальше… Сына моего позови! Митяню!