Последняя (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна

Я замялась: ну как объяснить, что это означало бы признаться в своей беззащитности, равной слабости? Привыкла со всеми проблемами справляться сама. Пожав плечами, смущенно выдавила, от волнения вновь сорвавшись на шипение:

– Я ш-ше ш-шивая осталась.

Ашкеран укоризненно глянул на меня. Конечно, он понял, почему я промолчала: испугалась, что кого-то лишат магии. Опять провел по моему гребню, вновь позволив ощутить, что тот окреп благодаря силе огня, потом неожиданно приказал:

– Обернись!

Миг – и у него на коленях я сидела в привычном человеческом облике. Испуганно пискнула и осмотрела себя. Фу-ух, хвала Прародителю Барсу, не голая, а в той же самой одежде, в какой была накануне, хоть и прилично подкопченной. Охотничий костюм местами почти полностью сгорел, оголив руки по локти и колени. Видимо, когда лезла в пламя камина, пытаясь согреться, подпалила.

Мой полусгоревший наряд Ашкерану, мягко говоря, не понравился:

– Понятно. На будущее, чтобы избавить тебя от иллюзий и жалости, – смерти ты избежала чудом. Исключительно благодаря саламандре. Для чего ей пришлось силой затащить тебя в огонь, чтобы пройти преждевременную трансформацию. Но на полноценный оборот силы огня не хватило! Потому что темная дрянь перед этим высосала из тебя подаренную Адераном энергию. Трансформация выкачала всю жизненную силу. Повезло, что зверь почуял рядом обладателя схожего огненного дара и приполз ко мне, иначе в этот раз вернуть тебя из-за грани мы бы не успели. Изначальные нарушили бы слово, данное князю Шаграя, о сохранении жизни его дочери.

– Простите, вир Ашкеран. Я не хотела добавлять вам лишних хлопот, – тяжело вздохнула я, признавая свою глупость и ненужную жалость к той, кто без жалости хотел меня убить.

– Учись быть жестче и осмотрительнее, даки Эйкана, – улыбнулся он, по-звериному блеснув белыми острыми клыками.

Хищник в самом расцвете сил. Моя собственная хищница даже залюбовалась их плотоядным белоснежным блеском. Будут ли у нас хотя бы похожие?

Долго грустить, если остался жив-здоров и внутри горит огнем свой зверь, невозможно. Подняв лицо, заглянула в глаза огненному и счастливо выдохнула:

– Я до глубины души, от всего сердца благодарна вам за моего зверя, самого лучшего на свете зверя, вир Ашкеран! – И повторила его мнение: – Редкую саламандру.

Ашкеран насмешливо хмыкнул, ласково очертил мое поднятое к нему лицо указательным пальцем и слишком пристально рассматривал, будто что-то искал во мне загадочное. Я еще улыбалась, когда он неожиданно потянулся ко мне. Неужели с поцелуем? Мужское лицо приближалось, медленно, но неотвратимо. Наконец осознав свои чувства по этому поводу, я решительно уперлась в его каменную грудь:

– Ой, вы что – меня целовать собрались?

Ашкеран не обиделся, хохотнув, уточнил:

– А ты совсем-совсем не хочешь?

Я стушевалась, пытаясь правильно описать свои чувства:

– Это очень странно, конечно. Не обижайтесь, вы очень видный, красивый мужчина, к тому же изначальный. Но мысль о поцелуе с вами вызывает у меня неприятие… э-э-э… отторжение…

– … словно мы родичи, – продолжил мою мысль дракон.

– Верно! – встрепенулась я.

– Сейлишран и Шейран тоже родичами воспринимаются? – заинтересовался Ашкеран.

Я задумалась, качнула головой:

– Нет. Только… только ваш огонь.

– Ясно. Уголек моего дара прижился в тебе благодаря магии жизни Сейлишрана. Поэтому магически ты для меня словно… сестра.

Я уставилась в глаза дракону. Связанные одним даром, мы не сможем быть парой. Только родичами или друзьями. Душа тоскливо заныла: какие друзья, где я, а где изначальные?!

Взяв меня пальцами за подбородок, Ашкеран задумчиво спросил:

– Только грусть? Я только что сообщил, что моей избранницей тебе не стать. Я настолько плох как пара или ты не горишь желанием занять трон?

Открыто улыбнувшись, от всей души призналась:

– Вы удивительный, вир Ашкеран! Встреча с вами подарила мне так много, что даже разделить с вами уголек огненного дара – огромная честь и счастье. Я точно не горю желанием занять трон. Но буду молиться всем богам, чтобы вам досталась самая любящая и достойная избранница. Вы заслуживаете самого лучшего.

– Ты действительно искренняя, даки Эйкана! Редкое достоинство. Я рад, что Шаграй растит таких замечательных девушек! – похвалил Ашкеран. – Тогда почему ты грустишь?

Я пожала плечами: тяжело быть настолько откровенной.

– Меня к вам тянет. Просто быть рядом. Но теперь мы оба знаем, что не совместимы как пара, а значит, вам нет смысла со мной общаться.

Ашкеран удивленно смотрел на меня несколько мгновений, потом мягко улыбнулся:

– Знаешь, ты первая, кто хочет быть просто рядом. Я понимаю, что это влияние нашего в некотором смысле теперь общего огня, но все равно неожиданно приятно. Надеюсь, порадую: обычного огня и твоего резерва не хватит для полноценного ускоренного развития твоей саламандры, поэтому нам придется чаще встречаться, чтобы я подпитывал ее своим огнем. Так что приходи в гости, маленькая шаграйка, буду всегда рад тебя видеть.

Я ошеломленно смотрела на дракона, на лице сама собой расползлась счастливая улыбка. У меня никогда не было друзей, за мной никто не ухаживал и не заигрывал. Вечная невидимка, обуза и источник проблем. Но всего за пять дней на Ранивире моя жизнь полностью изменилась.

– Почту за честь ваше приглашение и предложение, вир Ашкеран! – хрипло ответила я.

– И что же ты ей предложил? – вопрос, заданный ледяным, глубоким, очень мужественным чуть хрипловатым голосом, заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

В дверях стоял Сейлишран, мрачно взирая на Ашкерана. В его серых, грозовых глазах нехорошо плясали отблески пламени свечей. Короткие светлые волосы воинственно топорщились, брови сошлись у переносицы, чувственные губы сжались в тонкую недовольную линию. Напрягся, словно перед броском, вон как перекатывались мускулы под легкой серой рубашкой, расстегнутой на груди. Невнятные темные штаны и домашние туфли на Сейлишране подсказали, что он, как и Ашкеран, отдыхал. Вот уж не думала, что дракон света и жизни настолько эмоционален; оказалось, свет бывает как мягким и сумрачным, так порой готов спалить все вокруг ослепляющим пламенем.

– Себя, – усмехнулся дракон огня, – и она согласилась.

Сейлишран вошел в комнату и резко закрыл за собой дверь. Затем в его голосе трещал, ломался, крошился лед, удивляя меня неожиданной яростью:

– Надеюсь, ты шутишь? Из всех невест Эйкана еще слишком юная, ей нужно время. На Шаграе создают пару не раньше двадцати, потому что зверь нестабильный…

– Через два месяца мне исполнится двадцать. Я взрослая и…

Белый дракон не обратил внимания на мое уязвленное самолюбие – продолжал воспитывать огненного:

– …ее зверю несколько дней…

– …и с помощью моего огня он быстро вырастет и окрепнет, – с ухмылкой подначивал его Ашкеран.

Сложив руки на груди, Сейлишран молча сверлил друга ледяным взглядом. Мне показалось, еще и выговаривал ментально. Не удивительно, при наличии артефактов, которые вон сразу несколько существ в одну связку объединить могут. Изначальным все по плечу.

Между тем огненный лишь криво ухмылялся, продолжая подпирать кулаком подбородок.

В какой-то момент взгляд Сейлишрана скользнул по мне и застопорился. Зацепился за меня, продолжавшую сидеть на коленях Ашкерана, только уже не вольготно, как в ипостаси прародительницы драконов. В человеческом облике я больше напоминала затаившуюся мышку, не знавшую, что лучше: сбежать или затаиться. Я уловила вспышку света в глазах белого дракона, затем он расслабился и не без ехидства поинтересовался:

– Все пытаешься пробудить мои эмоции, Аш?

– Оказывается, ты прекрасно сам с этим справляешься, – загадочно усмехнулся Аш.

Под внимательными взглядами обоих драконов я суетливо вскочила с колен огненного. Стыд и неловкость от неподобающего поведения победили, хотя минуту назад мне не было дела, где я сидела, настолько невероятной, необходимой и правильной была встреча с Ашкераном, особенно наша беседа.