Заговор королевы - Лоренцо Медичи де

Пока она ела, Франсуа исподтишка разглядывал ее. Она действительно красива. Чем дольше он смотрел на нее, тем больше поддавался ее очарованию. И как это он раньше ее не замечал? Нежная, фарфоровой белизны кожа. Большие темные глаза, изящные руки. Под корсетом угадывались очертания юной, нежной груди. Да, определенно, эта Тинелла — лакомый кусочек. Франсуа чувствовал, как внутри него зарождается желание. Головная боль улетучилась. Он не отказался бы заняться с ней любовью прямо сейчас. Но согласится ли она? Франсуа решительно отбросил эти мысли. Он не желал все испортить из-за своей похоти. Эта девушка заслуживает иного обращения, не то что кухонные прислужницы. Тех можно было без лишних церемоний затащить в первый попавшийся закуток, и они торопливо отдавались ему, пристроившись на коленях за фонтаном, откуда берут воду местные прачки. Ему-то любое место подходило для удовлетворения его ненасытных аппетитов.

Они закончили трапезу и решили прогуляться по берегу Сены. В этот вечерний час на набережной было полно парочек, ищущих уединения. Тинелла, хоть сама и не ходила сюда, была осведомлена о здешних нравах и от этого чувствовала себя неловко. Франсуа ей нравился, но она не хотела, чтобы события развивались чересчур быстро. Она еще не была готова к любви, хотя, как знать, может, эти мысли преждевременны? И у Франсуа совершенно иные намерения? Разве он не сказал, что у него много девушек, но ни одной невесты? Тинелла совсем растерялась. Может быть, это из-за вина, которое они пили в таверне? Она и правда была немного навеселе, а потому решила не опережать события, а там будь что будет.

Они неторопливо шли вдоль по набережной, когда Франсуа неожиданно спросил:

— А я тебе нравлюсь?

Вопрос застал девушку врасплох и заставил покраснеть. И тут же она поняла, что румянец выдает ее с головой. Поэтому она постаралась уйти от прямого ответа.

— А тебе это важно? С чего это ты должен мне нравиться? — отозвалась она не без кокетства. И тут же добавила, словно пожалев о сказанном: — То есть это не значит, что ты не мог бы мне понравиться…

— Я спрашиваю, потому что ты мне очень нравишься, — сказал Франсуа, глядя ей прямо в глаза. Он знал, что этот прием никогда не подводит. Редко когда девушка могла устоять против его проникновенного взгляда. Но Тинелла не попалась в ловушку. Какие бы чувства она к нему ни испытывала, не стоит открывать свои карты так быстро. Еще не пришло время для таких признаний.

— Пытаешься завоевать мое сердце? — спросила она, глядя в свою очередь ему в глаза. — Предупреждаю, я не легкая добыча.

Франсуа был ошеломлен. Девушка бесстрашно выдержала его взгляд. Вот уж действительно, эта Тинелла ни на кого не похожа. Тогда он решил разыграть свой главный козырь: искренность.

— Да, я очень бы хотел завоевать тебя, — тихо признался он, опустив глаза.

Тинелла остановилась, потрясенная. Лицо ее просияло. Такого признания она не ожидала. Сама того не заметив, она покорила мужчину, который больше всех на свете ей нравился, о котором она мечтала. Она смотрела на него с безграничной нежностью. Сейчас Франсуа мог просить ее о чем угодно. Но он молчал. И только смотрел на нее, пытаясь по лицу прочесть ответ. По сияющим глазам девушки он понял, что пользуется взаимностью. Сомнений не оставалось. Он завоевал Тинеллу.

Они продолжали без цели бродить по улицам Парижа. Тинелла понимала, что скоро ей придется вернуться во дворец, но пока что ей хотелось насладиться каждым моментом этого чудесного вечера. Она успеет вовремя. Если королеве что-то понадобится, в ее распоряжении сколько угодно прислуги.

Молодым людям бросилось в глаза необычное скопление городской стражи на улицах, но они не придали этому значения. Совсем иные мысли были на уме у юноши и девушки, поглощенных возникшими между ними новыми отношениями. Они не замечали и того, что уходят все дальше и дальше от дворца.

20

Человек вышел через черный ход из дворца Гизов и смешался с толпой парижан. Время от времени он незаметно оборачивался, чтобы убедиться, что никто не идет за ним следом. Но посреди этого столпотворения — надо думать, весь город высыпал на улицу в такой жаркий вечер, — он не обнаружил ни единого лица, которое хоть смутно было бы ему знакомо. Перейдя улицу Фэзанери, он направился в сторону Лувра. Стоял удушливый зной. Впервые за много лет август выдался таким жарким. Его рубашка насквозь пропиталась потом. Он приписывал это жаре. Мужчина не хотел признавать, что причиной может быть его напряжение и страх. Остановив продавца фруктов, проходившего мимо с тележкой, он купил яблоко. Есть ему не хотелось, этот наивный прием он использовал, чтобы обнаружить возможных преследователей. Он поболтал немного с продавцом, бросая искоса взгляды вокруг себя. В настоящий момент он никого углядеть не мог. И пришел к выводу, что либо за ним не следят, либо делают это так умело, что он не замечает слежки. Наконец, дружески распрощавшись с продавцом, немало удивленным такой обходительностью незнакомца, он продолжил свой путь в направлении Лувра.

Завидев вдалеке королевский дворец, он решил, что зайдет туда: внутри Лувра будет легче определить, не шпионит ли за ним кто-нибудь.

Пока он шел, противоречивые мысли бродили у него в голове. Уж не становится ли он безумцем, боящимся собственной тени, или правильно делает, никому не доверяя? Ему повсюду чудились соглядатаи. Он говорил себе, что лучше уж беспочвенные страхи, чем смертельный риск в случае, если за ним действительно следят. На карту поставлена его жизнь, каковая для рода человеческого большой ценности не представляет, но ему тем не менее весьма дорога. Не то чтобы он был очень уж ею доволен. Бесспорно, бывает жизнь и получше. Он мог бы, например, занимать более высокую должность, сделать блестящую карьеру. Но не представилось случая. Сотни таких, как он, ежедневно приезжают в столицу из всех уголков Франции в поисках лучшей жизни. И нельзя сказать, что Париж встречает их с распростертыми объятиями. Тот, кто не имеет солидных рекомендаций, хлебнет здесь горя. Он испытал это на собственной шкуре. Нелегко ему было стать тем, кем он стал, хотя порой служба и наводила на него уныние. Но отныне все будет по-другому. К этому шло. Если удастся то, что он задумал, его новые хозяева останутся чрезвычайно довольны его услугами. Он сможет рассчитывать на более высокое жалованье. И на ответственную должность, на которой он разбогатеет, как все, кто занимает привилегированное положение в обществе. Он таких много повидал и знал, как у них все устроено. Исполненный надежд, он верил в удачу. Только по одной причине он согласился принять участие в этом заговоре. Чтобы стать богатым.

Политика его не привлекала. Это занятие для важных господ. Они всю жизнь проводят в борьбе за еще капельку власти, которую снова потеряют на следующий день, когда у короля изменится настроение. Кроме того, политические игры стоят больших, очень больших денег, которых у него нет. А вот у этих важных господ средства неисчерпаемы, им и война по карману. Они гонятся только за своей выгодой и властью, пусть даже ценой братоубийственной резни. Ведь всегда найдется, за чей счет восполнить убытки. Можно навязать новые налоги бедным вроде него, и так уже со всех сторон обложенным всевозможными податями. И какие бы радужные надежды он ни питал, в глубине души ему было ясно, что он никогда не станет одним из них. Это замкнутый круг, недосягаемый даже для его дерзких амбиций. Зато приличная должность, высокое жалованье и обеспеченная старость вполне доступны для него. Так ему обещали. По правде говоря, они выразились несколько иначе. Но он пожелал понять их именно так. Ему сказали, что если он останется верным их делу, то будет вознагражден. Какое вознаграждение может предоставить военная аристократия, кроме высокого поста? Кроме ответственной должности — может быть, начальника стражи? По нынешним временам места распределяются без особых сложностей. Правда, их получают всегда одни и те же, но он был уверен, что для него тоже что-нибудь найдется. Нужно только оставаться верным делу. Вопрос религии его не волновал. Сейчас в моде протестантизм. Многие принцы сменили веру. Если новая религия достаточно хороша для принца, то и для него сойдет. В самом деле, если уж аристократы из аристократов меняют веру, как рубашку, во имя собственных интересов, то почему бы не последовать их примеру?

Погруженный в свои мысли, он не заметил, как достиг дворца. Стараясь не привлекать к себе внимания, проскользнул мимо гвардейцев, охраняющих парадный вход. Они как раз были заняты осмотром повозки, нагруженной провиантом для кухни. Один из стражников бросил на него рассеянный взгляд, но ничего не спросил. Надо полагать, их ввела в заблуждение его одежда. Он же не оборванец какой-нибудь, из тех, что толпами шляются по улицам Парижа. Нет, теперь он при хорошей должности и одевается под стать.