Почему я? - Владимир Германович Корешков

Хотя мой внутренний голос в это время предательски бубнил: «Соври ей что-нибудь. Для тебя это реальный шанс. У вас прямо сейчас все может сложиться». Для наглядности он, внутренний голос, подкинул мне парочку затейливых картинок с фривольными сюжетами, как все это могло произойти у нас с Аней. Картинки были искусно выполнены в стиле «хард-кор» фильмов с индексом три икса, для очень взрослых – про Эммануэль и еще там кого-то.

– Нет, – еще раз стоически ответил я, стряхивая наваждение.

– Ладно. Беспокойной тебе ночи, Олежек, – мстительно пожелала она мне с явной ехидцей и вышла.

Я, оставшись, как баран, в гордом одиночестве был одновременно горд собой, что устоял, и сильно удручен ввиду того, что скопившаяся во мне в немереном количестве сексуальная энергия так и не нашла выхода. Засим самое страшное меня ожидало впереди – это реализация сегодняшней ночью пожеланий, посланных в мой адрес этой дрянью, Всадницей без головы – Анечкой. Потому как ее прощальное напутствие о неспокойной ночи точно перерастет в ночной сексуальный кошмар. Помогите, мне страшно.

Я, как пришибленный, еле волоча ноги, поплелся к себе в комнату. Чай я не пил, он в меня больше не лез. Да и не выпью я его столько, чтобы помогло, это ж, наверное, цистерну надо выдуть, никак не меньше. Надо к этому месту лед приложить, говорят, тоже действенное средство – успокаивает.

Долго оставаться один на один с моими потаенными страхами мне, слава богу, не дали. Не заставив себя ждать, появилась Гелла. «Надо же, и года не прошло. Ну и где вы были, дамочка, когда так нужны были мне?» Я тут же ввернул пару крепких словечек из лексикона пьяных в зюзю докеров. Безусловно, все мои фи были высказаны хоть и достаточно грубо с полным набором всевозможных идиоматических выражений, в которых я не стеснялся, но мысленно. Я обматерил про себя каменную деву, и мне полегчало. Я даже немного успокоился. Вслух же, отвечая на ее приветствие, я, как водится, посоветовал Гелле не хворать сейчас и впредь. И, чтобы взять быка за рога, тут же перешел в наступление, забросав ее вопросами о нашем отлете.

– Олег, давайте по порядку, – начала Гелла, усаживаясь в кресло напротив меня, закидывая ногу на ногу. – Ваша команда будет доставлена на звездолет, который сейчас находится на орбите Земли, сегодня ночью, во время сна, так что вы проснетесь завтра уже на борту звездолета.

– А как же прощальные громогласные хоровые песнопения про то, что нам снится зеленая трава возле дома, по обычаю пописать на колесо автобуса, везущего нас на космодром, слезы провожающих, шумная вездесущая пресса. Ну и весь другой антураж, который сопутствует проводам космонавтов в долгую дорогу. Видимо, нет. Всего этого не будет, это возмутительно, – я с досадой покачал головой.

– Поймите, Олег, все это сделано специально, потому как вам, ну правда, еще рано видеть наш мир. Вы не готовы. Он очень, очень сильно отличается от того, к чему привыкли вы. Вам многое просто невозможно будет понять и осознать, а многое слишком удивит и поразит. Поэтому перед полетом не надо забивать голову ненужными воспоминаниями и впечатлениями. У вас есть четкая цель, на выполнение которой вы должны быть настроены, и вас ничего не должно отвлекать от этого. Вы летите на планету, на которой люди, уклад жизни мало чем отличаются от того времени, в котором жили вы. И поэтому вам ничего не должно мешать, вас ничто не должно выбивать из колеи, и вы должны думать только об одном – о выполнении вашей миссии. – Я слегка скривился. – Вижу, Олег, по вашему скептическому взгляду, что вы со мной не согласны, и я вас не переубедила, плюс в вас играет обыкновенное человеческое любопытство. Вам интересно, что же там такое снаружи? Это естественно. Я вам обещаю, вы все увидите, но позже, после выполнения задания.

Я развел руками.

– Как скажете, вы же здесь банкуете.

– Обиделись, – не вопросительно, а утвердительно сказала Гелла. Ее серые проницательные глаза смотрели на меня, как на маленького неразумного дитятю, которому срочно понадобилась вот эта черная непонятная хреновина с мигающими лампочками, стоящая на кухне. Он ее только что увидел, он даже не представляет, что можно с ней делать и для чего она вообще, ну, например кофемашина, но подай ему эту штуковину в сей момент. Ради этого он готов канючить, пуская слюни, и, заходясь в истерике, выводить своих предков из состояния внутреннего равновесия.

– Ладно, – согласился я. – Не суть, бог с ним. Потом так потом. Скажите, Гелла, вот во сне нам скидывается в мозг информация об этой планете, мы знаем уже о ней очень много, во время полета узнаем еще больше, но вот что мне интересно: вы ну или ваши ученые не задумывались, почему мы, люди, и жители Грелиосса так похожи, и почему так много схожего между тем временем, где жили мы, и Грелиоссом? Ведь нас разделяет хренова туча световых лет.

– Наверное, Создателю так было надо, – спокойно ответила Гелла.

– Не понял. Вы тоже верите в Бога? – удивился я.

– Не в том понимании, как вы в древности. У нас это все более осознанно и подкреплено очевидными знаниями и неопровержимыми фактами. Для нас Создатель не благообразный, белобородый старец, который живет на облаках в райских кущах, а великий вселенский разум, положивший начало начал. Вы же, Олег, не думаете всерьез, что все, что видите вы, взялось ниоткуда, просто так. Все в этом мире совершенно, а все процессы, происходящие на земле и во Вселенной, следуют своим четко очерченным законам. Что касается людей, то, наверное, Создателю понравилась такая форма жизни, возможно, он посчитал ее достаточно удачной и законченной, получившейся. Он мастер, ваятель и художник.

– Хорошо, – продолжил я, – если люди такой удачный проект, и их ну с небольшими отличиями, вселенский разум, штампуя, размещает в разных уголках галактик, то почему тогда происходят катастрофы вселенского масштаба, гибнут цивилизации?

– Я уже говорила, Олег, Создатель – своего рода художник, он старательно создает полотно, но иногда понимает, что его шедевр не удался. Тогда он срывает полотно с мольберта, комкает его и выбрасывает в мусорную корзину, что означает гибель для человечества, и начинает свою работу заново. Но здесь Создателя винить не в чем, за гибель всего человечества люди виноваты сами – их алчность, кровожадность, желание идти по головам, не останавливаясь ни перед чем, подминая под себя все законы Божьи, лишь ради того, чтобы иметь неограниченную власть над такими