Рожденные в любви - Барбара Картленд

Марсия обвила его шею руками.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя! — повторяла она. — Как же я смогу… потерять тебя? Он поцеловал ее.

— Сегодня наша помолвка, и ничто не должно омрачать нашего счастья. А теперь я покину тебя, моя будущая жена. Когда мое кольцо окажется у тебя на пальце, я покажу тебе, как много ты для меня значишь.

Он поцеловал ее, и она увидела огонь любви в его глазах.

Марсия вызвала звонком горничную.

Она не хотела видеть графиню и других домашних, поэтому решила позавтракать в постели.

Пробило одиннадцать. Марсия лежала на кровати, думая о том, что уже пора одеваться. В это время в дверь постучал Жак.

Он принес ей вуаль, в которой, по его словам, венчались все невесты герцогов Рукских на протяжении последних двух веков, и померанцевый флердоранж украшенный бриллиантами.

Сначала она изумила свою камеристку восхитительным платьем, отделанным белыми бантами и тесьмой.

Именно в нем она была на балу в Букингемском дворце.

Затем опустила на волосы вуаль, закрепленную флердоранжем.

Посмотрела в зеркало и решила, что герцог не будет разочарован своей английской невестой.

— Пожалуйста, не говори никому ни слова до тех пор, пока мы не обвенчаемся, — попросила она камеристку.

— Mais non. m'selle! Как чудесно! Пусть 1е Воn Dieu благословит вас и господина герцога!

— Он нас уже благословил, — ответила Марсия.

В boudoir вошел герцог. Он был неотразим в вечернем платье — традиционном наряде французского жениха.

Пиджак украшали многочисленные награды; на ленте, перекинутой через шею, покоился еще один орден.

Девушка бросилась навстречу ему.

Что-то необычное было в выражении его лица, таким Марсия его никогда не видела.

Она поняла, что это любовь. Любовь, которую она так долго искала и уже отчаялась найти.

Она подумала о детских комнатах наверху. Какое счастье, что ее дети будут рождены в любви!

Если по воле Божьей герцог остался жив, значит, им суждено быть вместе до гробовой доски, Герцог протянул ей букетик белых орхидей.

Затем поцеловал ей руку и вывел из boudoir.

Они спустились по той самой лестнице, по которой поднимались нынешней ночью, и пошли в церковь.

Священник уже ожидал их.

Алтарь был усыпан лилиями и белыми орхидеями, подобными тем, что составляли букет, подаренный ей герцогом.

Конечно, герцог сделал это для нее.

Он хотел сказать языком цветов, что именно ее — и никакую другую — он желает видеть своей женой. Что она отличается от женщин, производивших на него впечатление, но все же в чем-то не устраивавших его.

Служба началась.

Так как это одновременно была и месса, в церкви присутствовали два прислужника, и в одном из них Марсия узнала Пьера.

Теперь вся деревня будет ликовать, как только станет известно, что Пьер принимал участие в венчании герцога.

Да, герцог умел быть признательным и по-рыцарски благородным — он знал, как доставить мальчику удовольствие, превосходящее всяческие награды.

Именно великодушие и благородство хотела бы видеть в своем будущем муже Марсия.

Она крепче сжала его руку и, посмотрев ей в глаза, герцог нашел в них любовь и понимание.

Когда священник благословил их, девушке показалось, будто у них над головами запели ангелы и божественный свет пролился на них.

Они поднялись с колен, герцог нежно поцеловал ее, и, миновав короткий проход, они вышли из церкви.

— А теперь, драгоценная моя, — сказал герцог, — боюсь, нам придется пережить несколько неприятных минут. Но ты не должна расстраиваться.

— Теперь я твоя жена, и ничто не сможет расстроить меня, — ответила Марсия. — О дорогой, молишь ли ты Бога, как я, чтобы наш медовый месяц продолжался как можно дольше?

— Я молю Бога лишь о том, чтобы он был милостив и не наказал меня за все мои прегрешения. Он многозначительно посмотрел на нее.

— Я люблю тебя, и я хочу тебя! Давай побыстрее примем все поздравления, тогда мы сможем остаться наедине.

— Этого же… хочу и я, — ответила Марсия. Он увлек ее по длинному коридору, ведущему в салон.

Услышав за дверью голоса, она вопросительно взглянула на мужа.

— Я попросил всех собраться здесь, так как намерен сделать важное заявление.

— Надеюсь, они не рассердятся на нас за то, что их не пригласили на церемонию венчания.

— Пусть сердятся. Теперь уже ничто не сможет огорчить нас.

Марсия подумала, что этими словами он искушает судьбу, и попросила Бога, чтобы здесь не появился Сардо.

Дворецкий ждал их в холле.

— Объявляйте нас, — приказал герцог, — как мужа и жену!

Дворецкий открыл дверь в салон и громовым голосом возгласил:

— Monsieur Ie Due et Madame la Duchesse de Roux! .

Все, кто находился в салоне, в изумлении замерли.

Потом, заметив, как одеты Марсия и герцог, начали восторженно поздравлять их.

Первой к ним подошла графиня.

— Вы поженились! — воскликнула она. — Невозможно поверить в это! Как вы могли не предупредить меня!

— Об этом мы расскажем вам позже, — ответил герцог.

Марсия подбежала к отцу.

— Вот так сюрприз! — обрадовался граф.

— Именно так, папа, — молвила Марсия, — и я расскажу тебе всю эту историю, но позже и не здесь… не в присутствии несметного количества людей.

Но граф чувствовал такое облегчение от того, что его дочь поступила как он хотел, что совершенно не интересовался подробностями.

Единственное, чего ему хотелось, так это поднять тост за молодоженов и пожелать им счастья в браке.

По дороге в банкетный зал гости наперебой поздравляли их.

Оставив гостей за столом, Марсия и герцог поднялись наверх.

Войдя в свою спальню, девушка обнаружила, что она украшена белыми цветами.

Ее boudoir тоже был весь в цветах, но она не могла оторвать взгляд от своего мужа.

— Я так сильно люблю тебя, — произнес он, — что просто не могу поверить в реальность происходящего, — все свершилось с невероятной скоростью. Дорогая моя, я буду очень нежен с тобой.

— Я люблю тебя… я очень люблю тебя, — ответила Марсия, — и я знаю… это Бог свел нас… и дал нам шанс… найти любовь… которую мы искали.

— Именно Бог, — согласился герцог.

И он стал целовать ее и целовал до тех пор, пока не забылись все трудности, не исчезли все ужасы и не рассеялись все страхи, Осталась только Любовь.

И тогда они воспарили, и небеса открылись перед ними.

Приближалась ночь.

Герцог распорядился, чтобы Жак принес им ужин прямо в boudoir.

— Мы сами обслужим себя, — сказал он. — И, пожалуйста, сообщите всем — мы не желаем, чтобы нас беспокоили.

— Я прослежу за этим, господин, — ответил Жак.

Он вдруг подумал, что никогда еще не видел своего хозяина таким счастливым.