Исторический этикет - Мария Ивановна Козьякова

Следуя маниакальной привычке к казарменному порядку, император решил изменить ритм жизни горожан. По его требованию являться в присутственные места следовало к шести утра, обедать одновременно с государем в час пополудни, о чем весь Петербург извещали выстрелом пушки, а отходить ко сну не позднее десяти вечера. С девяти часов вечера по улицам ходили специальные «нахт-вахтеры», били в колотушки и кричали: «Гасите огонь, запирайте ворота, ложитесь спать!» Горожане из благородного сословия привыкли по прежним временам веселиться далеко за полночь, и потому поздно ложились и поздно вставали. Естественно, старые привычки никто не бросил, занавесили плотными шторами окна и продолжали жить по-старому, нарушая закон и трепеща от страха.

Сам Павел также соблюдал строгий распорядок: начинал работу рано утром, в 6 часов уже выслушивал доклады, а вечером предпочитал смотреть спектакли, часто, почти ежедневно дававшиеся при дворе. Больше всего Павел любил французскую драматургию – Мольера, Корнеля, Расина. Также и в театре он ввел жесткие нормы, подписав характерный указ об аплодисментах: никто не имел права аплодировать раньше его.

Страсть Павла к церемониям и торжественному ритуалу отмечали многие мемуаристы: «просто невероятно, до какой степени Павел любит большие церемонии, какую важность им придает и сколько времени на них тратит», – отмечал французский посланник. Должность обер-церемониймейстера стала одной из важнейших в империи. Эту же страсть при всей разнице взглядов и характеров, разделяла и его жена Мария Федоровна. При Павле придворный церемониал упорядочивается, становится строгим и единообразным и в то же время утомительно скучным. Пытаясь возвысить власть как объект почитания, «государь с какою-то, присущею ему особой страстностью и мелочностию придумывал все новые усовершенствования для придворного этикета» (В. Головина).

При общем хоре возмущенных голосов, при молчаливом неодобрении, современники все же иногда признавали, что в павловских порядках были и положительные моменты: «С начала вступления Павла Петровича на трон в кабаках не подталкивали, в лавках не обвешивали и в судах не брали взяток. Все боялись кнута», – отмечал А. Тургенев. И он же добавлял: «Народ восхищался, одобрял, восхвалял все злодеяния Павла, над дворянами свершившиеся». Именно эти злодеяния привели императора к бесславной смерти от рук заговорщиков.

Так заканчивается XVIII в. Этикет, это хрупкое растение, вызревшее под солнцем итальянского Ренессанса, пересаженное на русскую почву Петром I, укоренилось на новом месте, акклиматизировалось, дало жизнеспособные побеги, адаптированные к местным условиям. Изменился образ жизни, привычки и вкусы образованного русского дворянства, хотя речь может идти только о части его, именно об образованном слое. В 90-х годах оно говорило уже на нескольких языках, круг его интересов и манеры практически не отличались от европейских. Оно стало проводником многих прогрессивных идей эпохи Просвещения, его культурного, интеллектуального багажа, норм и правил западного обихода. Причем, если при Петре эти порядки внедрялись насильственно, то теперь они воспринимались как знак принадлежности к «благородному» сословию. Но трансформация, при всей ее гуманитарной и гуманистической значимости, отдалила этот класс от собственного народа, сделала чужими в собственной стране. Эта проблема будет неоднократно актуализироваться, выходить на первый план в последующем.

Показательна и точна характеристика В. Ключевского, отразившего эволюцию нравов, манер, привычек высшего общества на протяжении XVIII столетия: «… петровский артиллерист и навигатор через несколько времени превратился в елизаветинского петиметра, а петиметр при Екатерине II превратился в свою очередь в homme de lettres (литератора), который к концу века сделался вольнодумцем, масоном либо вольтерьянцем; и тот высший слой дворянства, прошедший указанные моменты развития в течение XVIII в., и должен был после Екатерины руководить обществом… Положение этого класса в обществе покоилось на политической несправедливости и венчалось общественным бездельем; с рук дьячка-учителя человек этого класса переходил на руки к французу-гувернеру, довершал свое образование в итальянском театре или французском ресторане, применял приобретенные понятия в столичных гостиных и доканчивал свои дни в московском или деревенском своем кабинете с Вольтером в руках… На Западе, за границей, в нем видели переодетого татарина, а в России на него смотрели, как на случайно родившегося в России француза».

Тем не менее, XVIII в. стал трамплином для развития дворянской культуры и одновременно национальной русской культуры Нового времени, поскольку, как считал Ю. Лотман, «великая русская культура, которая стала национальной культурой… была дворянской культурой». Это бесспорно в отношении литературы и искусства и также справедливо в отношении этикета.

XIX ВЕК

Императорский двор, бывший в XVIII в. центром притяжения светских, интеллектуальных, творческих сил, организующий образ жизни правящего класса, задающий траекторию его развития, полагающий цели и ценности, в том числе манеры, внешний вид, привычки, в XIX в. постепенно утрачивает свое влияние. Сословная культура дворянства получает возможность самостоятельного существования, обретаемого вместе с правами, гарантирующими честь и достоинство ее представителей, вместе со свободой выбора, делающего этот выбор осознанным и ответственным.

Чем дальше, тем больше дистанцируется повседневная жизнь дворянина от центра: императорская власть с ее административно-чиновным аппаратом лишается своего всеобъемлющего диктата, привилегии устанавливать поведенческий эталон, задавать тон, утверждать общественные приличия. Теперь они должны получать санкцию общественного мнения, соглашающегося с предложениями официальных структур или отвергающего их. Пуповина, соединявшая монарха и правящий класс, обрывается. Светская жизнь начинает развиваться по своим собственным законам, ориентируясь на быстро меняющуюся коньюнктуру, моду, политику. Эта «тихая революция» (В. Поликарпов) совпала с государственным переворотом, когда весть о смерти императора Павла была встречена откровенным ликованием.

АЛЕКСАНДР I (Благословенный)

Годы правления 1801-1825

Александр рос в сложной обстановке напряженных отношений «большого», екатерининского, и «малого», гатчинского, двора, испытывая воздействие как обожавшей его Екатерины и ее великосветского круга, так и отца с его военизированным окружением. Находясь меж двух огней, будущий император рано постиг науку дипломатии, чрезвычайно пригодившуюся ему впоследствии. Александр получил наилучшее по тем временам образование и воспитание, поскольку для своих внуков Екатерина привлекла лучших учителей, сама составила программу обучения – «Наставление к воспитанию внуков». В ней она уделила внимание воспитанию добродетелей, в том числе учтивости, приятности в обхождении, то есть светским качествам. Важным для будущего государя признавалось: «благоволение к роду человеческому, человеколюбие, уважение ближнего, почтение к человечеству, осторожность в поведении, чтоб не пренебрегать, не презирать никого, но показывать каждому учтивость и приличное уважение».

Высокий и красивый, прекрасно воспитанный, имевший при дворе прозвание «загадочный сфинкс», молодой император обладал гибкостью ума, способностью к актерской игре, дипломатичностью – «сущий прельститель», – говорил о нем М. Сперанский. Придя к власти в результате переворота, Александр заявляет о возврате к екатерининским порядкам: он объявлял в манифесте, что принимает на себя «обязанность управлять Богом нам врученный народ по законам и по сердцу… императрицы Екатерины Великия». Дворянству, мещанству вернули права, отобранные Павлом.

К абсолютной гегемонии французской