Ричард Длинные Руки – эрцфюрст - Гай Орловский

Он помялся, сказал самым почтительным образом:

– Леди Розамунда что-то задерживается… я по своей инициативе постарался узнать, что там и как, все-таки королева турнира как бы должностное лицо в какой-то мере, интерес к ней у канцелярии его высочества не предосудителен, а вполне закономерен…

Даже интересно смотреть, как он извивается и мнется, для него это несвойственно, по части хладнокровия даст сто очков любому лорду с двенадцатью поколениями великих предков.

– И что же? – спросил я с холодком.

Он чуть вздохнул, но не позволил себе никаких иных чувств.

– Их бракосочетание состоялось, как и планировали, в церкви на землях сэра Корниленда.

– Дальше.

– После торжественного венчания, – продолжил он упавшим голосом, – молодые удалились в имение сэра Корниленда, где и намерены прожить оставшуюся жизнь.

Я нахмурился, вряд ли это желание леди Розамунды, но я еще не настолько слетел с катушек, чтобы вмешиваться в их личную жизнь. Намерены жить там, ну и намерены.

– Совет да любовь, – произнес я, а встрепенувшемуся сэру Жерару сказал мирно: – Это пожелание счастья. У вас что-то еще?

– Ваше высочество, – сказал он вкрадчиво, – позвольте призвать во дворец на какой-нибудь праздник, это мы организуем, самых красивых женщин?

Я посмотрел на него зверем.

– Зачем?

– Вы придумали великолепную идею, – сказал он, – насчет королевы турнира. Но теперь все так быстро привыкли, что с вами рядом сидит, расточая радость, самая красивая женщина в королевстве!.. И прям не хотят отвыкать. Надо бы…

– Что?

Он смиренно опустил голову.

– Ваше высочество, я токмо в интересах вашей державы, что и наша немножко, хоть и сбоку, вот и заботимся о процветании и… цветении.

Я сказал с тоской и упреком:

– Сэр Жерар! И вы туда же? Я считал вас такой несокрушимой скалой!

– Увы, ваше высочество, все мы сокрушимы.

– А я вот нет, – заявил я.

Глава 6

По всему дворцу яркий свет, это я распорядился так, интимные сумраки не по мне, как и затемненные альковы для амуров, так что кроме люстр и подсвечников, напольных и настенных, я велел раздобыть и наладить для освещения все древние штуки, что работают без всякого масла и вообще без затрат.

Редкие придворные склоняются в поклоне, я уже научился идти мимо, отвечая небрежным кивком только избранным, но прошел недалеко, сбоку прозвучал веселый голос, полный любви и нежности:

– И чего это наш лорд ходит окольными путями?

Пахнуло солнечным теплом, как бывает только весной, когда сбрасываешь одежду и подставляешь зимнюю шкуру солнцу, да еще в постели с разогретой пухленькой женщиной.

Я оглянулся, едва не сплюнул, но лицо само расплылось в улыбке.

– Бабетта, ты чего подкрадываешься?.. Это мой дворец или как?

Бабетта вся налита щедрым солнцем, золотые волосы, золотые веснушки на здоровой коже, здоровый сочный румянец, как у доярки, умильные ямочки на щеках, вся светится ликованием, как же, меня увидела, так вот щас и куплюсь, все женщины брешут…

Но все же малость купился, заулыбался во весь рот, будто щасте свое встретил.

Она заверила радостно:

– Твой, дорогой Рич, все здесь твое! И я тоже. Правда-правда!.. Хотя я всегда была твоей, но теперь вот как-то особенно твоя.

Я спросил с подозрением:

– А что особенного теперь?

– Все, – заверила она, – что пожелаешь!

Я пробормотал озадаченно:

– А что, есть что-то еще?

– Наверняка, – сообщила она, – я же вижу по твоему лицу, что много чего еще есть и все-то ты знаешь! И мне можешь рассказать и показать, такой наивной и простодушной!

– Бабетта, – сказал я предостерегающе, – сегодня же отдам приказ стрелять, если явишься вот неожиданно. Видишь вон там арбалетчика? И еще вон там?

Она запротестовала свежим милым голоском:

– Рич, я никогда не поверю, что ты отдашь такое зверское повеление!

– Почему? – изумился я. – Ты ущемляешь мое достоинство сатрапа. Здесь все вертится по моему желанию, но ты являешься откуда-то и попираешь…

– И что, нарушаю что-то? Рич, да они меня даже не замечают! Думаешь, почему даже не взглянули?

Я посмотрел по сторонам, придворные бросают на меня любопытно-озадаченные взгляды, проходят с поклонами, и в самом деле, никто даже не мазнул взглядом по Бабетте.

– Так, – сказал я тихо, – иди за мной, а то удавлю прямо на месте. Я выгляжу как сумасшедший?

Она загадочно улыбнулась, а я, не проронив больше ни слова, прошел в свой кабинет, усадил ее в кресло и сел напротив. Она послушно молчит, только улыбается и все подергивает плечом, давая платью сползать все ниже и ниже, обнажая левую грудь.

– Так, – сказал я строго, – значит, никакие амулеты против незримников на тебя не действуют?

Она сказала ласково:

– Рич, я тебя обожаю.

– Понял, – сказал я, – значит, совершенно иной принцип. Потому не заметили и часовые на входе… Ах да, ты же прямо во дворец! Как же тебя, зараза, прищучить…

Она наблюдала с улыбкой, пересела ко мне в кресло, прижавшись горячим мягко-упругим бедром и крепкой, несмотря на размер, грудью, тоже горячей и подрагивающей.

– Милый, – голос ее был нежным и воркующим, – а зачем это тебе?

– А самолюбие? – спросил я.

Она вздохнула.

– Ох уж это мужское эго… Ну почему у меня никакого самолюбия? Вот люблю тебя, хоть ты мною и пренебрегаешь, противный… Зато как восторгаюсь издали твоими ошеломительными, даже ошеломляющими успехами!.. Гандерсгейм пал, я бы сказала, просто стремительно…

Я переспросил настороженно:

– Да? А мне показалось, что с ним пришлось повозиться. Или императору там пришлось отступить?

Она в удивлении вскинула брови.

– Почему так решил?

– Ты не ответила, – заметил я. – Значит, правда.

Она очаровательно улыбнулась.

– Если бы войска императора там побывали, здесь бы знали.

– Откуда? – поинтересовался я. – Варвары бы доложили?.. Что-то мне кажется, ты не просто нечто недоговариваешь. Скажи, ты знала, что пиратские народы готовят масштабную высадку на берега Сен-Мари?

Она не только вскинула брови, но и раскрыла рот.

– Рич, опомнись!.. Еще скажи, что император сам и натравил!.. Зачем бы я стала тебе вредить? В любом случае, сам понимаешь, пираты нам отвратительны, их никто поддерживать не станет.

– Поддерживать, – сказал я, – и натравить – это разное.

Она покачала головой.

– Нет-нет. Ты не враг. Никто тебя не рассматривает как врага. А я вообще в восторге от того, с каким размахом ты взялся за такое незнакомое тебе дело, как строительство флота…

Я проговорил мирно:

– Бабетта, с еще большим размахом я взялся за консолидацию земель и сплочение королевств в единую семью народов. Это задача поважнее и помасштабнее, но тебя интересует именно флот?

Она улыбнулась несколько принужденно.

– Разве не флот – твоя важнейшая забота? Твой приоритет?

– Нет, разумеется, – ответил я твердо и не моргнув глазом. – Турнедо, как ты должна догадываться, раздразнил мои аппетиты. Теперь я запустил лапы в Варт Генц и не хочу выпускать его из сферы своего влияния.

Она сказала мило:

– То есть из своей власти?

– Я же скромный, – напомнил я, – а еще боюсь сглазить. А так да, из моих загребущих. И еще присматриваюсь к Скарляндам. Огромная территория, многочисленный рослый и здоровый народ…

Она спросила с недоверием:

– А как же такие титанические усилия на постройку флота?

– Есть другой выход? – спросил я в великом удивлении. – Попроще и подешевле? Только скажи, лапочка! Пираты столетиями не давали выйти в море даже половить рыбу, никто не смел поселиться на берегу!.. Так что флот – во-первых, защитная мера, а во-вторых, не правильнее ли отыскать гнезда пиратов на островах и разрушить, чем жить в постоянном страхе перед высадкой десанта и всячески укреплять сторожевые башни во всему протяженному побережью?.. Возможно, пираты как раз на архипелаге Рейнольдса, которые Его Императорское Величество изволило так красиво и мудро пожаловать в мое пользование?

Она помолчала, пытливо глядя в мое честное лицо, а я в самом деле говорю правду и только правду, хоть и не всю, но теперь я уже могу говорить так, что иногда сам себе верю, а потом думаю, что за идиот мне такое подсказал?

– Ох, Рич, – проговорила она тихонько и посмотрела по сторонам, – а зачем это тебе? Что ты задумал?

Я сказал чуть-чуть хвастливо:

– Борьба за власть – у всех мужчин в крови, для тебя это новость? Так вот, скажу тебе… пока только тебе одной…

Она прошептала:

– Клянусь, никому!

– Даже императору?

– Даже императору, – ответила она твердо и не моргнув глазом.

– Я намерен создать некий конгломерат, – объяснил я, – из дружественных королевств, объединенных единым экономическим пространством, единым налогом и единой целью жить в мире и согласии с моими нормами.

Она внимательно всматривалась в мое лицо.