Привет, красавица - Энн Наполитано

— Я знаю… Только хорошо бы ребеночек появился сам собою…

В обществе мужчин Эмелин стеснялась, робела и пряталась за спины сестер, совсем как раньше чуралась незнакомых взрослых на детских утренниках. «Я домоседка», — говорила она про себя. Теперь ее тяга к домашней обстановке еще больше усилилась — она соглашалась расстаться с одной племяшкой только ради встречи с другой.

Алисе исполнилось три недели. Как-то раз, когда они с сестрой были в квартире одни, Эмелин сказала:

— Я заметила, что Уильям редко берет дочку на руки. Боится, что ли?

Джулия ответила тихо, чтобы не разбудить драгоценную тяжесть на своей груди:

— Да, я тоже это подметила.

Муж брал девочку на руки, лишь когда Джулия прямо об этом просила, отлучаясь в туалет или собираясь принять душ, и сразу укладывал ее в плетеную кроватку либо на пеленальный стол. Он никогда не обнимал малышку, не терся носом об ее нежную щечку.

— Может, и впрямь боится. Кто его знает, он же не скажет.

— Я думаю, дело в том, что у него родители не вполне… нормальные, — проговорила Эмелин. — Наверное, Уильям просто не умеет обращаться с ребенком.

Такая мысль Джулии не приходила, но она покачала головой:

— Вряд ли. Он всегда говорит, что с ним все в порядке и вообще все хорошо. — Джулия осторожно переменила позу, стараясь не разбудить дочку. Ей очень хотелось поделиться своим огорчением. — Уильям моет посуду и занимается стиркой, все это, конечно, прекрасно, но он это делает, чтобы не подходить к Алисе. Представляешь, он даже не смотрит на нее.

— Видимо, ему нужно время, чтобы привыкнуть. У мужчин нет такого инстинкта, как у нас. Он изменится, вот увидишь. Куда ему деваться от такой прелести? — Эмелин осыпала поцелуями ножку Алисы.

По воскресеньям Уильям был свободен от работы и занятий, и его присутствие в доме нарушало обычный распорядок мамы с дочкой. Джулия придумывала всякие поручения, чтобы отправить его из квартиры, а самой погрузиться в дневную дрему, но стоило ей приоткрыть глаза, как он опять стоял перед ней и задавал дурацкие вопросы. Какую рубашку ему надеть? Надо ли связаться с грузчиками и уточнить время переезда? Сказать коменданту про кнопку лифта? Виноград еще не испортился?

В конце концов Джулия не стерпела:

— Ты меня уморишь своими вопросами! У меня забот по горло, мне недосуг возиться еще с одним ребенком!

Уильям извинился, но вид у него был несчастный, что только усилило ее раздражение. Джулия поерзала в кресле, мечтая, чтобы скорее наступил понедельник. В мелочных вопросах Уильяма она угадывала серьезные вопросы к их супружеству, которые была бы не прочь задать: его устраивает такая жизнь с ней и Алисой? Он хочет быть с ними?

С тех пор Уильям обращался с вопросами реже, то есть больше молчал, что опять-таки раздражало, а его равнодушие к ребенку ужасно печалило. Теперь, когда рухнула одна из главных формул их совместной жизни — вопросы Уильяма плюс ответы Джулии равняется плану, — им было тяжело друг с другом.

— Я что-то не так делаю? — однажды спросил Уильям перед сном, погасив свет.

— Все прекрасно, — сказала Джулия, засыпая.

В следующий визит Цецилии она попыталась рассказать сестре об откровении, посетившем ее в родах и совершенно ее изменившем.

— Ты себя чувствовала самкой, когда рожала? — спросила Джулия.

Цецилия задумалась.

— По-моему, я не издавала звериных воплей, как ты. — Она усмехнулась. — Но я понимаю, о чем ты говоришь. Если кто попробует обидеть Иззи, я расцарапаю ему морду.

— С ее появлением ты стала крутой.

— Правда? — В голосе Цецилии слышалось сомнение. Иззи сидела у нее на коленях. Она еще плохо держалась на ногах, однако требовала присмотра, поскольку ей очень нравилось колошматить Алису.

— Я уговорила Уильяма пойти в аспирантуру, но это следовало сделать мне, — сказала Джулия. — Могла бы получить степень в организационной психологии либо пройти бизнес-курс. Как ты считаешь, из меня вышел бы предприниматель?

Цецилия поцеловала дочь в нежную щечку.

— Я думаю, в тебе играют мощные гормоны, так что пользуйся этим, пока есть возможность.

Вечером, сидя в темноте, Джулия проговорила:

— Я скучаю по тебе, папа. Жаль, ты не видишь меня в образе матери. Ты бы улыбнулся.

В июле, когда Алисе было почти три месяца, семья Уотерс перебралась в квартиру просторнее, состоявшую из большой кухни, двух спален и гостиной, окна которой смотрели на соседний корпус, лишив прежнего вида на небо и тихий двор. Ночью Алиса просыпалась реже, и теперь Джулия спала не в кресле, а в постели, поставив рядом дочкину кроватку. Она осознала, что зря настаивала на переезде еще до родов, ибо все это произошло точно в нужное время, став вехой начала ее новой жизни. Не советуясь с мужем, Джулия решила, что пойдет работать, как только дочери исполнится полгода. Она проинспектировала свой гардероб и мысленно освободила половину его пространства для деловых костюмов, которые вскоре купит. Бродя по комнатам, Джулия думала: «Вот начну зарабатывать, и сюда поставим новый диван, а перед ним постелим мягкий ковер для Алисы, чтоб ей было где ползать».

Уильям целыми днями пропадал в библиотеке и на занятиях в аспирантуре, да еще читал лекции летнему курсу студентов. Отказавшись от каникул, он сокращал время своего обучения, но домой приходил вконец измотанным, с остекленевшим взором. Малышка немного подросла, и сестры Джулии наведывались уже не так часто. Цецилия и Эмелин сняли квартиру в цокольном этаже с выходом в собственный дворик, где гуляла Иззи, а Сильвия арендовала мансарду в небольшом доме рядом с библиотекой. У всех были свои дела, сместившие старшую сестру из центра на периферию их внимания.

Раз в неделю Джулия звонила матери. Междугородный разговор вполне отвечал характеристике дальней связи: в трубке трещали помехи, а позиция Розы, говорившей с балкона многоквартирного дома, откуда просматривалась полоска океана, добавляла свои шумы — свист ветра, автомобильные сигналы и еще что-то, похожее на шорох волн.

— Воздух тут совсем другой, — в очередном сеансе общения сказала Роза. — Мягкий и соленый.

— Алиса почти научилась переворачиваться. Ты получила фотографии, которые я сделала в парке?

— Да, она выглядит здоровой. Я говорила, что мы с соседками готовим ужин по очереди?

Джулия посмотрела на дочку, устроившуюся на ее коленях. Алиса изучала свою ступню, как будто изумляясь: «Ну и чудо! Что за искусная работа!» Джулия улыбнулась и поймала конец фразы в трубке: «…мне надо идти».

— Прости, что ты сказала?

— Нынче я впервые приготовила энчиладу[22]. Вышло совсем неплохо.

Джулия тряхнула головой, пытаясь ухватить нить разговора.

— Мам, ты почувствовала в себе