Политика на крови - Сергей Зверев

— Странно, а почему ты раньше не боялся? Ты ведь уже давно эпатируешь публику разными страстями-мордастями.

— То было совсем другое дело, — нервно скривив лицо, ответил Шатунов и порывисто сел на свой стул. — Да поймите вы, — он снова обратился к Потапову и Дегтяреву, — Стеклов скоро снова станет мэром, на пять лет. Вы что, хотите ближайшие пять лет прожить за пределами этого города, так сказать в эмиграции?

— После этого репортажа, Сема, — медленно чеканя слова, заявил Потапов, — Стеклов уже не станет мэром, и тебе об этом прекрасно известно. Может, ты этого и боишься, а?

Потапов взглянул прямо в глаза Шатунову. Тот ответил твердым, хотя и несколько смущенным взглядом, словно Сергей застал его за занятием, которое тот считал нужным делать, но все же слегка стеснялся.

— Если речь идет о деньгах, — добавил Сергей, — то называй сумму, ее сейчас же привезут.

— Нет, — твердым голосом ответил Шатунов. — Этот материал я в эфир давать не буду.

— Ты хорошо подумал? — спросил Потапов после некоторой паузы.

— Я всегда хорошо думаю перед принятием какого-либо решения, — ответил Шатунов, — и вам советую того же. В этой ситуации вам не выиграть, поэтому не лезьте на рожон. Все уже определено.

— Мы ведь можем показать этот материал на другом телеканале, пусть менее популярном, чем тот, на котором ты работаешь, — произнес Дегтярев.

Шатунов посмотрел на Дегтярева насмешливо:

— Не думаю, что какой-нибудь телеканал возьмется за такое в создавшейся ситуации. Кончайте, мужики, заниматься фигней и отправляйтесь по домам.

На столе Шатунова зазвонил телефон. Он взял трубку и произнес:

— Да… Да… Сейчас подойду… Извините, ребята, у меня работа, — произнес Шатунов, обращаясь к Потапову и Дегтяреву, после чего встал и вышел из кабинета, давая понять им, что встреча окончена.

Едва Шатунов скрылся за дверью, Дегтярев спросил:

— Что будем делать, Сергей?

— Не знаю, — задумчиво ответил тот, рассеянным взглядом уставившись в пол. Он сидел в таком положении несколько минут, потом тяжело вздохнул и произнес, растирая лоб пальцами левой руки:

— За сына, видишь ли, он беспокоится.

— За свою шкуру он беспокоится, — проговорил Дегтярев, — но ясно одно, что Стеклова он боится гораздо больше, чем нас.

— Это я уже понял, — ответил равнодушным голосом Потапов. Он посмотрел на Дегтярева и спросил:

— Иван, ты ведь тоже отец… Сыну сказки на ночь читаешь?

Дегтярев удивленно взглянул на Сергея.

— Вы еще здесь? — спросил Шатунов, заходя в кабинет. — Я думал, мы уже обо всем договорились.

— Нет, не обо всем. У нас еще есть пара предложений, но, думаю, они тебе понравятся гораздо меньше, чем предыдущее, — решительно заявил Потапов.

— Что вы имеете в виду, — насторожился Шатунов. — Ты знаешь, я на угрозы не поддаюсь.

— Не уверен в этом, — ответил Потапов. — Угрозы угрозам рознь.

— В таком случае я тебя внимательно слушаю. Но предупреждаю, этот материал я в любом случае в эфир давать не буду. Этот вопрос решен.

— А я думаю, дашь, — усмехнулся Потапов, — и даже уверен в этом, — он сделал паузу и добавил: — Если тебе, конечно, дорога жизнь сына.

— Ты… — глаза Шатунова наполнились ужасом, — ты что, с ума сошел? Ты хочешь сказать…

— Да, твой пацан у нас, — подхватил Потапов, — именно это я и хочу сказать. У меня не было другого выбора! Я должен заставить тебя сделать это, и времени у меня не осталось! Поехав на встречу с тобой, я решил подстраховаться!

— Да как ты посмел, уголовник отмороженный! — заорал Шатунов.

Его трясло от страха и негодования. Он хотел броситься на Потапова, но почувствовал, что ноги задеревенели и он не сможет сделать и шагу.

— Ты не оставил мне другого выбора, — спокойно пожал плечами Потапов. — На карту, возможно, поставлена моя жизнь. И не только моя. Идет крупная игра, в которой жизнь мальчишки не такая уж и большая ставка. Неужели ты думаешь, что я позволю себе играть в благородство в такой ситуации?

Шатунов смотрел на Потапова расширенными от ужаса глазами.

— Ну, — произнес тот, — решайся. Или, может, ты мне не веришь?

В этот момент подошедший Дегтярев протянул Шатунову трубку сотового телефона. Тот дрожащей рукой взял ее и поднес к уху:

— Алло, сынок.

— Папа, папа, — раздался в трубке мальчишеский голос, — забери меня отсюда, мне здесь плохо.

Шатунова прошиб холодный пот. Он вдруг очнулся и закричал в трубку:

— Сынок, не бойся… Я все сделаю, чтобы тебя забрать! Ты только не бойся…

Дегтярев вырвал трубку из рук Шатунова, у которого начиналась истерика, и произнес холодным голосом:

— Это я, Иван. Отвезете пацана обратно сразу после окончания передачи.

Шатунов взглянул на часы, до эфира оставалось десять минут. Он сел за стол и стал лихорадочно составлять текст комментария к видеопленке, после чего набрал номер и сказал:

— Алло, монтажная. Олега быстро ко мне в кабинет.

Мелькавший на экране видеоролик с изображением сексуальной сцены, в которой был задействован мэр города Стеклов и его секретарь, закончился. На экране появилось серьезное, чуть ироничное лицо Семена Шатунова. Он сделал небольшую паузу и произнес:

— Господа, посмотрев эту пленку первый раз, я испытал шок. Думаю, что похожее состояние испытываете сейчас и вы. Но не эту цель мы ставили перед собой, когда решили показать этот видеоматериал в эфире. Как гражданин, я задал себе вопрос, вправе ли я выносить на всеобщее обозрение подробности личной жизни человека. Перед съемками я долго думал на эту тему и в конце концов сказал: да, вправе. Как журналист, я не мог поступить иначе, поскольку это не просто личная жизнь человека, а человека, облеченного властью.

Шатунов помолчал секунду-другую для того, чтобы перевести дух, и для того, чтобы слушатели прониклись важностью сказанного, после чего продолжил:

— Это человек, который вновь избирается на высокий пост. Мы вправе знать о нем все. Только в этом случае мы как избиратели можем сделать правильный выбор. Я спрашиваю себя: нужен ли нам у руля власти человек, который ведет подобный образ жизни, развлекаясь в элитных саунах со своими прислужниками. Или, может, господин Стеклов настолько прославился как глава городского управления. Можем ли мы сказать, что в наших домах зимой всегда бывает тепло, как в бане, в которой мы только что видели господина Стеклова. Можем ли мы сказать, что нам без задержек выплачивают зарплаты и пенсии или что городские дороги находятся в хорошем состоянии. В зависимости от того, как вы ответите на все эти вопросы, так вы и проголосуете на предстоящих выборах. Моя цель как журналиста и патриота города — лишь поставить эти вопросы перед вами, дав при этом информацию. Выбор за вами, господа.

Это сообщение и показ видеоролика были сделаны после того, как основной выпуск новостей закончился. Поэтому, как только Семен произнес последние слова, камеры были отключены, а свет потушен. Шатунов закрыл лежащую перед собой папку с бумагами и, поднявшись, тяжелой неуверенной походкой прошел из студии в свой кабинет.

Там его поджидали Потапов и Дегтярев, которые смотрели этот выпуск по телевизору. Шатунов упал в кресло и уставился пустым взглядом в пространство.

— Я всегда говорил, — усмехнулся Потапов, — что Семен Шатунов — талантливый журналист. И сейчас я в этом еще раз убедился.

— Я хочу видеть своего ребенка, — глухим голосом сказал Шатунов. — Где он сейчас находится?

— Твой ребенок?! — удивленно пожав плечами, сказал Потапов. — Дома, наверно, или в садике, если он туда ходит. Почему ты меня об этом спрашиваешь? Это ведь твой ребенок, ну, если, конечно, твоя жена от тебя ничего не скрывает!

Семен медленно поднял на Потапова взор. В его глазах мелькнула страшная догадка.

— Так вы… меня… — начал было он. — Так вы его не похищали? — наконец сформулировал он вопрос.

— Господь с тобой, — изумленно вскинул брови Потапов, — неужели ты мог обо мне такое подумать. Я бы не стал этого делать, даже если бы мне грозила опасность. Это была просто шутка, а ты не понял, — Потапов широко улыбнулся, окинув Шатунова веселым взглядом.

— А кто же тогда говорил по телефону. Это же голос моего ребенка? — спросил Шатунов. — Или… — тут он запнулся, задумавшись.

— Конечно же, нет, — подтвердил догадку Шатунова Потапов. — Это был голос сына Ивана, а ты со страху ничего не разобрал. Видимо, ты действительно его очень любишь.

— Как последнего пацана, — проговорил Шатунов, схватившись за голову. — Суки!

Он уже с ненавистью глядел на Потапова. Тот ответил ему тем же и, слегка подавшись вперед, тихо сказал:

— Что, Сема, всех обслужил? Всем политическим силам угодил? И внакладе при этом не остался. Но так не бывает. Рано или поздно за все надо платить.