Анжелика Маркиза Ангелов - Анна Голон

Но и в этот день, и в следующий, Анжелика напрасно вдоль и поперек обошла лес, не осмеливаясь ни заходить чересчур далеко без сигнала, ни позвать ее, так как колдунья настоятельно советовала никогда не обнаруживать голосом своего присутствия.

Наконец девочка дошла до края отвесной скалы, в склоне которой открывалась пещера колдуньи. Сегодня среди трав утеса не было видно ни одного следа «дьявольского дыма», заставлявшего в ужасе убегать прохожих. Стоял самый разгар лета, царила духота, побудившая погасить очаги в жилищах.

Анжелика забеспокоилась. А вдруг Мелюзина заболела? У нее не было никого, кто мог бы о ней позаботиться. Одиночество старухи показалось ей настолько полным, что само по себе могло бы быть смертельно опасной болезнью.

«Когда нет никого, совсем никого, кто мог бы помочь или хотя бы просто вспомнить о тебе, — подумала Анжелика, — можно умереть из-за пустяка». Мелюзина может упасть и больше не сможет пошевелиться, где бы это ни было — в глубине леса или в своем логове; время восторжествует над ней, и она просто умрет от голода. «Жизнь — такая хрупкая штука», — часто говорила Мелюзина. Нужна самая малость, чтобы удержать ее, но эта малость так необходима! Анжелика удивлялась словам колдуньи, потому что чувствовала себя столь крепкой, столь полной жизни и сил.

А вот у Мелюзины не было никого.

В начале зимы, когда старуха приходила на хутора со своей маленькой корзинкой, наполненной целебными травами, какая-нибудь смелая крестьянка отваживалась выскочить на порог и торопливо, избегая глядеть колдунье в глаза, протянуть той кружку молока или кусок хлеба в обмен на нехитрые снадобья.

Анжелика приблизилась к краю скалы и, осмотревшись, начала спускаться, цепляясь за высокую траву и заросли можжевельника. Она осторожно продвигалась, различая впереди нечто вроде дорожки с неровными уступами, которая, без сомнения, была слишком крута для обитательницы этих мест. И тем не менее Мелюзине приходилась преодолевать ее ежедневно. Видневшийся ниже поросший дерном конец этой дорожки был расположен перед входом в жилье. Закончив спускаться, девочка спрыгнула на землю. Перед нею открылась пещера, почти скрытая завесой из листвы и веток.

Послышался шорох, и Анжелика, еще только на полпути, увидела между зарослями лицо Мелюзины. Привлеченная шумом, она с насмешливым видом смотрела снизу, как Анжелика приближается.

— Мелюзина! Я думала, что ты заболела!

Послышался заразительный смех колдуньи, похожий на смех ребенка.

— Я — заболела? Почему ты волнуешься? А если бы и так, не имею ли я все необходимое для того, чтобы вылечиться?

— Но у тебя нет никого, кто бы помог тебе готовить отвары, если ты станешь слишком слаба! Всегда нужен кто-нибудь, чтобы помочь больному!

Мелюзина продолжала смотреть на нее, едва сдерживая улыбку. Наконец она спросила:

— Ты боишься?

— Нет, я не боюсь.

— Боишься ли ты взглянуть в лицо страданию, боли или увидеть печать демона?

— Нет, я не боюсь, — заверила Анжелика, продолжая цепляться за корни, слыша, как маленькие камешки скатываются под ноги. — К чему эти вопросы?

С Мелюзиной она ничего не боялась.

— Тогда входи, — сказала колдунья. — Ты мне поможешь… И не разрушай, пожалуйста, мою лестницу.

Вслед за идущей впереди Мелюзиной Анжелика проникла внутрь. Перед ней открылась довольно просторная пещера с темными углами, заполненными сундуками, ивовыми корзинами, камышовой мебелью, множеством валявшихся на земле горшков, глиняных кувшинов, флаконов.

В темноте свода она различила сидящую на кривой ветке сову, о которой ей говорили. Сейчас птица спала, прячась от дневного света; но нигде не было видно кота. Как Анжелика и предполагала, огонь не был зажжен. Однако в воздухе чувствовался сильный запах лекарств, приготовленных в котелках и в горшках.

В глубине комнаты, там, где было темнее всего, на подстилке из папоротников, словно небрежно брошенный мешок, лежал спящий человек. Он был не очень высокий, скорее коренастый, одетый в какие-то темные, слишком широкие для него лохмотья. Из заплатанных штанов торчали голые мозолистые и стертые ступни, ступни бедняка. Немного поодаль она увидела его башмаки, подбитые крупными гвоздями, не слишком еще стоптанные, хотя прилично истрепанные. Таким же казался и их обладатель, прислоненный к одной из внутренних перегородок стены. Он был жив, а его глубокий сон, должно быть, был вызван искусными смесями, которые знахарка заставила его выпить. Лица не было видно, потому что его покрывал толстый слой повязок из выбеленного льна.

— Это кто-то из наших краев? — спросила Анжелика.

На лице колдуньи появилась едва заметная ироничная усмешка.

— Уж не воображаешь ли ты, что я могла бы завлечь в свою пещеру одного из этих несчастных святош даже ради спасения его жизни? Уже давным-давно бы обшарили все вокруг, крича, что я заманила его, чтобы сварить в котелке сатаны!

Пожав плечами при упоминании глупостей, на которые способны люди, она опустилась на колени около своего пациента. Анжелика сделала то же самое. Наполовину склонившись, колдунья долго всматривалась в неподвижное человеческое тело, как бы изучая то, что происходило внутри.

— Еще несколько дней, — сказала она наконец, — и я чувствую, что все закончится.

Она посмотрела на Анжелику и взяла ее за руки.

— Ты еще очень маленькая, но твои руки сильные и исцеляющие.

Она прошептала доверительным тоном:

— Я усыпила краба[39], который под кожей выедал ему лицо…

Она на мгновение закрыла глаза, затем продолжила торжественным тоном:

— Нужно будет выманить его на поверхность… Нельзя чтобы человек пошевелился, иначе краб проснется… Ты будешь держать его голову.

— Прямо сейчас?

Колдунья засмеялась и затрясла своей белой как снег шевелюрой.

— Нет… Нужно ждать… Еще одну ночь. Сейчас растущая луна. Она притягивает силы земли и поможет этим силе моих рук… Возвращайся завтра к вечеру… Будет как раз время.

Предполагая, что она будет занята всю ночь, Анжелика задумалась над тем, как устроить так, чтобы уйти из дома и не разбудить Ортанс. Ведь если та проснется, она поднимет на ноги весь замок. Мелюзина, разгадавшая ход ее мыслей, засмеялась, затем с довольным видом покачала головой.

— Это хорошо, ты смелая… И готова на все, чтобы помочь ближнему!

Когда на следующий день Анжелика возвратилась, оранжевое солнце уже спускалось к горизонту. Она уловила слабый серный запах, разлитый внутри грота.

Колдовское бормотание слетало с полузакрытых губ Мелюзины.