Дневники дьявола - Марина Евгеньевна Новикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
****
Как разухабистый барин, в своей пьяной щедрости, Антон наливал всем желающим и на охотничий костерок на краю таежной деревеньки к полуночи собралось почти все мужское население. К утру на полянке угомонились, свернувшись калачиком кто где.
Иван с утра решил зайти в сельмаг, пополнить запасы на заимке и проходил мимо компании на берегу по пути в деревеньку, а когда возвращался обратно, то столкнулся с Антоном на одной тропинке, когда тот вылез из уазика по нужде. Иван узнал его сразу. Не очень тяжелыми были прошедшие 29 лет для Антона, он лишь заматерел и залоснился от важности и самодовольства. Дорогая куртка и толстая золотая цепь на распахнутой груди демонстрировали достаток. Где уж было ему узнать в заросшем по самые глаза таежнике своего друга, которого много лет назад он без колебаний подставил под карающий меч правосудия вместо себя.
–О, к нам гости! Заходи, мужик, сейчас опохмелимся, перекусим и на охоту отправимся. Давай с нами ! – дыхнул Ивану в лицо перегаром Антон и, растянув рот в улыбке, загородил тропинку.
Иван застыл, стиснув не только руки, но и всего себя в кулак.
Антон тем временем, не мало не стесняясь, повернувшись к нему боком, рядом с тропинкой справил малую нужду и , явно забыв об Иване, направился снова на поляну и залез в «буханку», громко хлопнув за собой дверкой.
Иван бегом вернулся в заимку. Он упал на колени перед иконой Николая-чудотворца и начал истово шептать молитвы, заученные в колонии. Успокоение не приходило и тогда, прихватив немного еды и ружье, он ушел в тайгу подальше от того места, где встретился с Антоном. Когда почти через месяц он вернулся на заимку, компании Антона уже не было.
Судьба же продолжила испытывать Ивана на прочность и через год Антон явился прямо к нему на заимку. Это было зимой. Компания из шести горе-рыбаков где-то провалилась в воду, вымокла и забрела к нему в дом просушиться и согреться. Через час подкатил знакомый уазик и закопченный стол завалили всякой снедью и заставили мудреными бутылками. Они много пили, закусывая деликатесами и Антон все пытался заставить выпить Ивана. Иван отказался и не сводил глаз с иконы,прося силы и терпения. Он провозился с пьяной компанией до утра, а когда она наконец угомонилась, ушел в тайгу на несколько дней. Когда он вернулся, гостей не было. Они оставили в его доме гору пустых бутылок, объедки на засаленном столе и заплеванный окурками пол.
– Что ж, хозяева жизни, баре, мать вашу! – устало подумал Иван, облегченно вздохнув, что нашел дом пустым и пошел на речку к проруби за студеной водой, что бы вымыть дом, как за покойником.
С Антоном они снова встретились через три года. Почти в пятьдесят лет Иван встретил у колодца в таежной деревеньке, гостившую у родственников Любушку. Эта сорокалетняя миловидная и уютная женщина закрутила Ивана в безумном водовороте впервые изведанной им жаркой женской любви, разбудила все дремавшие ранее чувства и увезла его, оглушенного и не способного к сопротивлению, с собой в тот самый заветный белокаменный город – мечту его детства и юности.
Отмыла, отогрела Любушка – голубушка заскорузлого таежника. Она сама сбрила с его лица всю лишнюю по ее мнению поросль и подвела его к зеркалу, загадочно и удовлетворенно улыбаясь. Иван даже охнул от неожиданности. Из глубины зеркального полотна на него удивленно смотрел хоть и возмужавший, но мало изменившийся лицом за эти лихие годы Ванька Лавров.
Иван устроился дворником и ему выделили служебную квартиру на первом этаже пятиэтажки, стоящей во дворе элитного дома – «китайской стены»,как называли ее жители города. Дом еще достраивался, но несколько первых подъездов уже начали заселяться. Иван не ропща убирал за «новорусами» постоянно выбрасываемые ими прямо с балконов коробки, строительный и прочий мусор. В один из дней, когда он готовил к отправке в мусоровоз партию из третьего подъезда, в нескольких шагах от него остановилась отливающая серебром «Волга-люкс», из нее не торопясь вышел Антон и вальяжной походкой направился в подъезд.
Иван узнал его сразу, а вот Антон и не посмотрел в сторону мужика в робе. Через неделю, по разговорам соседей, Иван знал, что Антон купил себе в подъезде большую квартиру и теперь отделывает ее по евростандарту. Иван не знал, что это такое, но Люба объяснила ему, что в такой квартире все, как в импортных сериалах, которые она так любила смотреть вечерами по телевизору. Она же рассказала ему слухи, которые об Антоне ходили по городу и, судя по ним, Антон свою привычку подставлять людей сделал своим жизненным правилом.
Жил Антон очень хорошо, но жил за счет других, обманывая всех и вся, и даже не думая скрывать обман. Об этой его привычке знали, но работяги от невозможности найти работу в другом месте, соглашались таскать ему за счет своего здоровья, а то и жизни, очередные миллионы, а заказчики и партнеры , вынуждены были иметь с ним дело из-за уникальности предприятия, хозяином которого он был, а может и еще из-за чего. Власть в городе и области его любила и ни в чем ему не отказывала.
Каждое утро почти в одно и то же время за Антоном приходила его директорская «Волга» и он всегда выходил из подъезда один. Через полчаса следом за ним из подъезда выходила миловидная женщина и направлялась к автобусной остановке. Иван как-то видел их вместе с Антоном и знал от тех же вездесущих соседей, что это гражданская жена Антона, с которой он живет уже давно, что она работает у него же на предприятии, но он никогда не возит ее на работу на служебной машине. Ивану казалось это странным и он поделился этим как-то с женой.
Любаша, как оказалось знала Таисию по прежней работе и через пару недель поведала Ивану, что Антон вообще безобразно обращается с ней, без малейшего стеснения практически на ее глазах принуждая к сексуальным отношениям подчиненных ему женщин. Люба сказала, что Антон вообще привык тыкать пальцем в понравившуюся ему даму, которую тут же берет в оборот его «команда», организуя шефу ее согласие на интимные услуги и место для очередной оргии. Жена так же рассказала Ивану, что поговаривают, будто Антон сожительствует одновременно с Таисией и с ее пятнадцатилетней дочерью от первого брака, но этот рассказ он резко оборвал, брезгливо поморщившись
