Падший (СИ) - Тимофеев Владимир

Больше всех на Совете выступал представитель баталии Рио́нцо. Жёг, как говорится, глаголом, обвиняя во всех грехах баталию Краум, что это, мол, капитан Рубис и прочие «не обеспечили, не смогли, не уберегли и, значит, должны заплатить и покаяться». А если денег нет, то просто покаяться и уступить места Председателя и коменданта порта другим, квалифицированным и ответственным.

По поводу денег этого кадра активно поддерживал представитель баталии Бунта́о. Границы, правда, не переходил и, в отличие от коллеги, до прямого хамства не скатывался.

Слушать их, с одной стороны, было занятно, с другой, противно — будто шакалий скулёж по поводу тигра, сожравшего всё в одну харю и не оставившего своим подпевалам ни кусочка добычи.

К тому же, по ходу собрания капитан Рубис проинформировал меня о сложившихся после утренней заварушки раскладах. По предварительным данным, баталии Рионцо и Бунтао не потеряли сегодня ни одного корабля, хотя так же, как остальные, держали их и на рейде, и у причалов и, значит, никак не могли отвертеться от драки все против всех. Конечно, это могло быть просто случайностью, но в такие случайности на настоящей войне, как правило, мало кто верит. А это, по моему разумению, была и вправду война. Кто бы и что бы по этому поводу ни считал…

— Прошу прощения, господин… как вас там? Лахарий?.. Ну да, всё верно. Лахарий… Ну, так и вот, господин Лахарий. Если я правильно понял, вы предлагаете возложить все затраты по восстановлению города, порта и кораблей на баталию Краум, так?

— Именно так, господин Краум, — поджал губы представитель Рионцо. — Совет командоров Драарана позволил вашей баталии занять ключевые административные должности в Горках, но поставил условие.

— Условие? Какое условие? Что-то я не припомню. Хотя вроде бы тоже являюсь членом Совета. Одним из пяти, чтоб вы знали.

— Вы отсутствовали в Драаране семь с половиной месяцев, поэтому все решения принимались без вас, — физиономия капитана Лахария налилась спесью. — Но вы всё равно обязаны эти решения выполнять, потому что ваш заместитель на Совете присутствовал и представлял интересы баталии Краум в полном объёме.

— И что же такого решил Совет командоров, пока меня не было? — мне стало и впрямь интересно.

— Он решил, что баталия Краум несёт прямую ответственность перед Советом за состояние порта Горки. И если она с этим не справляется, Совет командоров может передать это право другой баталии. Сегодня город и порт подверглись разорению, грабежам и убийства, и ваша баталия, командор, показала свою полную несостоятельность. Мы все увидели, что она не способна защитить Горки от… от внутреннего раздора…

Я слушал, что он говорит, и одновременно читал записку, переданную мне капитаном Рубисом.

— Получается, вы, господин Лахарий, хотите, чтобы мы сами, не дожидаясь результатов расследования и решения Совета командоров, сняли с себя все полномочия и передали их кому-то другому? — перебил я его, когда прочитал и услышал достаточно. — И при этом ещё заплатили за причинённый ущерб? А если мы не согласимся? Вы готовы оспорить право баталии Краум на лидерство в поединке с её командором?.. Не готовы?.. А что так?.. Ну, хорошо. Не готовы, так не готовы. Продолжим…

Судя по посеревшей роже нашего оппонента, драться со мной ему действительно не хотелось. Однако, похоже, он всё ещё не понимал, во что вляпался.

— Итак, мы остановились на том, что баталия Краум, по мнению некоторых присутствующих, оказалась не способна защитить Горки от так называемого внутреннего раздора. Но знаете, господа капитаны, мне стало вдруг интересно, о каком таком внутреннем раздоре вещает нам здесь господин Лахартий? Наверно, о том, какой прекратился сразу, как только я раздербанил скрытый под мороком мольфарский корабль и он перестал воздействовать на батальеров заклятиями подчинения. То есть, по существу, сегодня имели место вовсе не внутренние разборки между командами и баталиями, а хорошо организованное нападение внешней силы. И это нападение удалось отразить благодаря исключительной стойкости и боевому потенциалу баталии Краум. Ведь именно батальеры моей баталии, единственные во всём городе, не дали… хм, внезапно сошедшим с ума бойцам из других команд захватить основные причалы и разграбить склады и администрации Совета и порта… Я верно всё излагаю, Лахартий? Желаете возразить?

Представитель клана Рионцо фыркнул, насупился, но возражать не решился.

— Отлично. Я так и думал, — наградил я его короткой усмешкой. — И раз возражений нет, то позволю напомнить вам, господа капитаны. Согласно законам «берегового братства», в случае внешнего нападения на драаранские поселения и корабли, никакая баталия, никакая команда не может нести ответственность за причинённый ущерб в одиночку. Потому что в отражении внешней агрессии обязаны участвовать все батальеры, все граждане Драарана, независимо от ранга, пола и имущественного положения. Какой из этого следует вывод? Такой, что платить за чужой ущерб баталия Краум не будет, как не будет и уступать своё место в Совете и должность начальника порта.

В собрании предсказуемо зашумели, зашевелились, задёргались…

— Но это ещё не всё, господа! — возвысил я голос. — В том, что сегодня случилось, мне стал любопытен один момент. Как, объясните мне, господа капитаны, в акватории порта смог появиться враждебный корабль, пусть даже под мороком? Сигнальные рунные камни на входе во внешнюю гавань сегодня работали, я проверял. Единственный способ остаться не узнанным — это идти в составе флотилии или торгового каравана с засветкой по отклику. То есть, какие-то из наших судов должны были прикрывать нарушителя собственными артефактами доступа. Я правильно излагаю, господа капитаны?

— Правильно… Да… Так и есть, — подтвердили несколько голосов.

— Прекрасно, — я удовлетворённо кивнул и откинулся в кресле. — То есть, выходит, что в наши ряды затесались предатели? А? Господа?

Ответом мне было напряжённое молчание. Оно и понятно. Обвинение прозвучало, и это никому не понравилось. В том смысле, что под подозрение попадали все. А в Драаране подобное подозрение влияло на репутацию не в самую лучшую сторону. Особенно, если предателей так и не находили…

Не дождавшись какой-либо внятной реакции, я неторопливо продолжил:

— Конечно, мы бы легко могли отыскать негодяев, если бы у дежурного мастера сохранились все записи по прибывающим в Горки судам. Сравнили бы время, количество, ордер входящих на внешний рейд и без проблем бы определили наиболее подозрительных. А там уже дело техники. Отфильтровали бы, кого нужно, допросили как следует, никуда бы они не делись, голубчики…

— А эти записи… сохранились? — хрипловато поинтересовался кто-то из капитанов.

— Увы, — развёл я руками. — Мастера во время беспорядков убили, его конторку сожгли. Вместе со всеми записями. Такие дела…

Вздохов облегчения на эти слова не последовало. Собравшиеся на Совет капитаны ни дураками, ни наивными барышнями не выглядели. Поэтому продолжали ждать.

Обманывать их я не собирался.

— Но отсутствие записей расследование не остановит. Есть и другие способы…

— Какие? — вырвалось у кого-то.

Я усмехнулся и выложил на стол пирамидку, изъятую у диверсанта с набережной.

— Знаете, что это за артефакт?.. Понятно. Не знаете. Объясняю. Это источник энергии. Он был у мольфара, которого я прикончил на набережной. Но это не просто источник. Он ещё и запоминатель. Поэтому если мы его расшифруем, то узнаем имя предателя. Здесь его, к сожалению, расшифровать не получится — надо везти в Драаран. И на этом, пожалуй, всё, господа. Разрешите откланяться…

Я начал подниматься из кресла и в этот момент наконец-то услышал то, что хотел.

— Когда убываете в Драаран, господин командор? — с деланым безразличием поинтересовался Лахарий.

— Когда убываю? — я повернулся к остающемуся на собрании Рубису и качнул головой. — У нас сейчас есть свободные галеаты?

— Завтра к утру подготовим, — отрапортовал капитан.