Вместе (сборник) - Сергей Шапурко

Как жить дальше дяде Боре подсказал случай. Проснувшись в очередной раз с похмелья, он пошел к вино-водочному в надежде на удачу.

– У вас не будет двух копеек? Позвонить надо, – парень переминался с ноги на ногу и смущенно заглядывал в глаза.

– Нету, – угрюмо молвил неопохмелившийся и тут же молния-идея шибанула по его воспаленному мозгу. Теперь уже он приставал к прохожим, слезно канюча:

– У вас «двушки» не будет «скорую» вызвать?

– «Скорую» набирайте бесплатно.

«Тьфу, черт, не так!»

– Простите, монетки не найдется? Срочно дочке в интернат позвонить надо.

Через полчаса у него уже было двадцать копеек. Необходимо было дальше что-то предпринимать, поскольку возле автоматов он уже примелькался, а сумма для решения задач опохмела была незначительная.

Опыт предпринимательства сейчас пришелся как нельзя кстати. Купив в ближайшем киоске четыре значка с изображением Ленина, он сбегал к проходной порта и обменял их у иностранного моряка на четыре пачки жвачки «Ригли Сперминт», которые продал на рынке, где у него после шоколадной эпопеи были хорошие связи.

На вырученные деньги он приобрел три бутылки водки, с которыми опять направился к портовой проходной. У иностранцев выменял на полтора литра «огненной воды» клевые джинсы «Левис». С джинсами пришлось повозиться больше, чем с жвачкой. Зато к вечеру у Бори было двести полноценных рублей, которые он успешно пропил в ресторане «Бригантина» с разовыми друзьями и товарищами.

На следующее утро проснувшись с жуткого похмелья, Боря уже знал, что делать и без Чернышевского. И, надо сказать, отработанная схема еще долго являлась для него скатертью-самобранкой.

В театре

Крайне редко баловали столичные труппы своими гастролями провинциальный город. Поздней осенью то ли по ошибке неопытного антрепренера, то ли еще как, но московские актеры давали несколько спектаклей в местном, еще довоенной постройки, театре.

Заезжие знаменитости, чопорные и недоступные, бродили по уже холодной набережной и вдохновенно смотрели на море. Ветер срывал с них головные уборы и заставлял кланяться тротуарной плитке. Местные стояли кучками и возбужденно показывали на них пальцами, как на зверей в зоопарке.

Вечером здание театра сверкало множеством огней. Радостным было лицо директора. С афиш смотрели, сильно искаженные местным художником, такие знакомые лица! Народ штурмом брал кассы. У билетерши неожиданно появилось такое количество родственников, что она решила подать заявление на расширение жилплощади. Жизнь кипела и стонала у стен театра – сегодня первый спектакль!

На главном городском интеллигенте, заведующем библиотекой Адаме Юрьевиче Белом, не было лица. Он метался, как угорелый, и всех дергал за руки:

– Вы слышали, Кротова будет непременно. В афише нет? Так она же инкогнито. Это все интриги. Я уже свою пьесу Столымскому показывал. Очень, очень хвалил! Обещал поставить. Но я пока еще согласия не дал. Необходимы некоторые поправки. Да, и действующих лиц надо бы прибавить.

Только появление его жены майора милиции Тамары Михайловны, начальника вытрезвителя, спасло Адама Юрьевича от лихорадки. Она молча взяла его под руку, после чего он мгновенно утих, и увлекла в загадочное нутро искрящегося театра.

Гош, старавшийся не отставать от культурной жизни города, тоже принял участие во всеобщем радостном безумии. Он пошел в театр с друзьями и подругами. На работе их отделу выделили восемь билетов, но кроме него и начальницы Зои Ивановны никто не захотел приобщиться к прекрасному, вот и пришлось брать сторонних.

Раздевшись в гардеробе, молодые люди, весело смеясь, пошли искать свои места. Радостное возбуждение царило в зрительном зале – в предвкушении встречи с прекрасным народ плавился, как церковная свеча, в истоме.

Третий звонок! Медленно поднимается занавес. Зал, словно по команде, стих. Первые слова произнесены, первые движения сделаны, напряжение с обеих сторон сцены спало и полилось действие! Знаменитые актеры явно играли в полсилы, но и этого было достаточно, чтобы захватывало дух у не избалованных эстетическими удовольствиями провинциалов.

Словно стрела, пролетел первый акт. А во втором Гош увидел ее! Она играла девочку-подростка, угловатую, дикую и злую. Но Гоша было не обмануть! В блеске ее глаз высвечивалась доброта сердца.

Витя Ленский, сидящий рядом, заметил, с каким интересом Игорь наблюдал за далеко не главным персонажем спектакля.

– Ты чего это, дядя? Она же столичная. На тебя – провинциала недалекого – и не взглянет даже.

– А вот это мы еще посмотрим.

– Забьем?

– А почему бы и нет! Если, конечно, на что-нибудь стоящее.

– Ящик коньяка подойдет?

– Вполне. Так, где тут бабушка, что цветы продавала?

Гош, на протяжении всей своей жизни отличавшийся решительностью поступков, и на сей раз не стал отступать от принципов.

Протиснувшись между недовольно шипящими на него зрителями, он в фойе купил букет цветов и занял позицию возле сцены. Когда по ходу действия появилась девушка-подросток, он ловко запрыгнул наверх и, подбежав к ней, упал на одно колено, протянул цветы и сказал:

– Будь моею. Я весь мир брошу к твоим ногам.

И зрители, и актеры оцепенели. Сидящий в первом ряду Адам Юрьевич воскликнул:

– Какой удачный ход! Это же по сюжету так!

Зал дружно зааплодировал. Актеры удивленно развели руками, а народ сорвался в овацию. Заслуженные артисты Гуров и Козин попытались удалить со сцены Гоша, но тот был моложе и сильнее. Директор театра, вытирая со лба крупные капли пота, подал команду опустить занавес.

Режиссер подбежал ко все еще стоящему перед слабо сопротивляющейся девушкой Гошу и, сделав страшными глаза, закричал:

– Вы понимаете, молодой человек, что вы наделали?! Вы же сорвали спектакль! Вы лишили зрителей волшебного мига слияния с великим искусством!

Гош встал с колена, взял под руку начинающую актрису Ольгу Синько и повел ее за кулисы. Там она отошла от потрясения и бросилась на него с кулаками.

– Да кто ты такой?! Как ты смел?! Ты же мне все карьеру погубил!

– Прости, прости, любимая! Не разум меня вел, а лишь сердечный порыв. Не смог сдержать его. Не слушались меня ни ноги, ни руки. Не вини меня, а выслушай.

Щеки Ольги покрылись красным румянцем и она, несколько успокоившись, слегка опустив глаза, спросила:

– А после спектакля нельзя было?

– Я же говорю, несло меня, захлестнуло всего. Разум помутился, и сердце стучало.

Девушка вдохнула в себя аромат букета и улыбнулась.

На сцене уже подняли занавес, и действие продолжилось.

– Как тебя зовут? – спросила девушка.

– Игорь. А тебя?

– Ольга. Пошли в гримерную, поговорим. Это все равно был мой последний выход.

Девушка была крайне озадачена поведением молодого человека, поскольку впервые столкнулась с подобным. Гош же, как хорошая гончая, почуявшая добычу, старался, как мог, не упустить свой шанс. И, безусловно, не ящик коньяка стоял сейчас на кону, а вещи более значимые.

Оставшись наедине, молодые люди, немного помолчали, с интересом осматривая друг друга.

– Я редко бываю в театре, – прервал молчание Гош, – а тут еще такой спектакль! Тебя увидел, чуть на части не разорвало!

– Но я же совсем маленькую роль играла, – скромно улыбнулась Ольга.

– Только в небольших ролях и видно мастерство актера. Необходимо ведь в крошечной мизансцене успеть всего себя проявить. Это как бег на стометровке: только-только был выстрел стартового пистолета, а вот уже и финишная ленточка! А между ними море эмоций, напряжений сил и духа, борьбы и стремления. И все это сжато в невероятно малый жизненный отрезок!

– Как ты интересно рассказываешь!

– Краски моим словам придает глубокое чувство.

– Какое? – спросила Ольга и едва заметно покраснела.

– То чувство, которое вытолкнуло меня на сцену во время спектакля на глазах изумленных зрителей.

Оля из-под густых ресниц с симпатией посмотрела на Гоша.

«Ну и что? Будет у меня жена москвичка», – подумал Гош, очень любивший делить шкуру неубитого медведя.

Оля встала, подошла к Игорю, положила свою руку ему на плечо, вздохнула и сказала:

– Милый Игорь! Я так растрогана тем чувством, которое я в тебе ненамеренно возбудила! Ты симпатичный парень и очень интересный человек, способный на нестандартные поступки.

«А жить все равно будем на юге. Купим на бабушкины деньги дом и заживем, как в сказке».

Оля продолжала:

– Не скрою, ты мне тоже понравился. Редко можно встретить юношу и глубокого, и ветреного одновременно. Этот не часто встречающийся сплав очень ценен. Я очень завидую той девушке, которая станет твоей женой.

«Что такое?!» – у Гоша глаза сделались, как два полушария на карте мира.

– Дело в том, Игорь, что я уже два года как замужем. Люблю своего супруга, и через полгода у нас будет ребенок. Но ты не отчаивайся, ты все равно найдешь свою любовь и будешь счастлив.