Наследница Лилит - Валерия Дашкевич

чего все это?- обвела рукой комнату бабушка. - Из-за того, что у тебя двое истинных или переживаешь о том, что не позволила себя убить? Кажется, я и сама не понимаю теперь, из-за чего все это, посмотрела на бабушку, непонимающе: - Не знаю, - прошептала, делая глоток крепкого кофе. - Ну, вот мы и пришли к главному, - усмехнулась она. - Двое истинных - главная проблема, но ее нет. - Как это? - запуталась я. - Вот так, примешь обоих. Помнишь, в Агрархе я говорила, что твоя судьба в этом мире? Уже тогда я видела их. Не примешь одного из них - погибнут оба, так что, любимая внучка, открой свое сердце для двоих. - Но как? - прошептала. - Это же ненормально. - А что по-твоему есть норма? Ты прислушайся к своему сердцу: разве ты сможешь отказаться от одного из них? Разве ты будешь счастлива, обидев кого-нибудь одного? Ответь себе, Лили, и уже потом говори, что есть норма, - отвернулась бабушка, разглядывая зеркало. - Откуда ты все это знаешь? - У меня их тоже было двое, - после долгого молчания ответила она. - Но судьба забрала одного… Он должен был вернуться, мы с Самаэлем ждали его, но он так и не вернулся; позже мы узнали, что его убили.

- И ты?.. - она молчала все это время. - И я ношу пустоту в душе, уже многие века, Лили, и лишь память да любовь к моему мужу держат меня. Я не хочу, чтобы ты испытала то же, что и я. - Я не знала, - проговорила потрясенно. - Никто не знал, мы с Люциусом об этом молчим: это наше горе и наша с ним общая потеря. А твой вампир не по собственной воле служит инквизитору, - сменила тему бабушка. - Откуда ты знаешь? - Какой нормальный вампир будет по собственной воле служить инквизиторам и убивать себе подобных? - ответила вопрос на вопрос бабушка. - Ты что-то знаешь? - подалась я вперед, вглядываясь в спокойное лицо бабушки. - Знаю, и ты скоро узнаешь… Если только согласишься..? - с хитрецой во взгляде спросила бабушка. - На что? - На ритуал, - ответила, спокойно глядя мне в глаза. - Но мне до него еще года два, - произнесла я недоуменно. - А мы все сделаем сегодня. Ну как, внучка, рискнешь? - Рискну, - уверенно произнесла, решительно поднимаясь с дивана. - Вот и хорошо,- ответила бабушка, последовав моему примеру. Твердым шагом она подошла к зеркалу. Я же так и стояла в одном теплом халате. - Вася, остаешься здесь, еды тебе хватит; присмотришь за квартирой и входом, а мы с Лили пошли. - Но разве мне не стоит переодеться? - указала на халат. - Нет, там есть все, - ответила бабушка, переступая одной ногой через позолоченною раму зеркала. Мешкать больше не стала, и так натворила много делов. И чем быстрее я пойду, тем живей все узнаю, а потому направилась через портал следом за бабушкой.

Эннио Сан-Донато

Она ушла, тихое “Прости”, растворившись в толпе спешивших с утра на работу. Ее подруга смотрела на меня, будто на предателя. - Так надо, - произнес с намерением покинуть эту клятую больницу. - Она спасла жизнь, - твердо произнесла девушка. - Я знаю, - ответил, так и не повернувшись к ней. - Тогда за что с ней так? - У меня нет выбора, обещаю, вы встретитесь, но мне нужно время, - проговорил. Время, чтобы решить главную свою проблему, и вот после я ее обязательно найду. Сейчас главное, правильно подать Алондо информацию. В офисе его не было, сразу же направился домой. Можно сказать, со вчерашнего дня не переодевался, сидел в кабинете, пытаясь решить свою главную проблему. Возле дома насторожил странный магический фон, он исходил из леса. Вылез из машины, уверенным шагом направился по тропинке в лес. Если с наследничком что-то произойдет, мне не жить. Скрутившись калачиком под деревом, в мокрой от росы траве лежал грязный Алондо, спутанные волосы в грязи и траве, некогда белая рубашка порвана, под ухоженными ногтями земля. Его всего трясло, и это был не просто озноб.

Глава Четырнадцатая. Ну, здравствуй, брат!

Алондо Паулуччи

Мягкий нежный голос женщины вел сквозь густой туман, беспросветные коридоры сменялись один за другим. Я брел в темноте, будто неприкаянный, в надежде наконец-то выбраться, но словно в насмешку коридоры становились все закрученнее и закрученнее. Дышать становилось сложно, в груди словно образовался колтун, он мешал сделать вздох. “Отпусти”, - шептал голос. - Как? - казалось, я кричал в голос. Боль нарастала, еще мгновение, и я задохнусь. “Отпусти”, - вновь прошептал голос рядом. В этот раз ответить не смог, я упал на колени, упираясь руками в холодный камень. Злость на самого себя, что не могу выбраться, голова разрывалась, казалась огненная кровь пульсирует во всем теле, дыхание сперло. “Прислушайся к своей крови, она зовет тебя. Дай ей выход”, - продолжал нашептывать голос. Сквозь боль в груди, которая врезалась мелкими острыми осколками в грудную клетку и разрывалась на мелкие кусочки, вцепившись ногтями в твердый камень, отпускал, приобретая нечто большее. Горячая кровь мчалась по венам, она разгоняла былое, рождая новое и неведомое мне. Страха больше нет…..

Эннио Сан-Донато

Казалось, он замерзал в летнюю жару, холодный словно лед, приподнял его, чтобы отнести в дом. Поверить в то, что сын инквизитора проходит ускоренную стадию взросления, сложно. Но я все же верю своим глазам. В доме, уложив его на кровать, накрыл сверху теплыми одеялами, чтобы немного его согреть, но все мои усилия были тщетны. Обыскав весь дом, нашел кое-какие бутылки. Наполнив их горячей водой, обложил ими парня. Словно нянька, три дня и три ночи менял в них горячую воду, проверяя жив он или мертв.

Алондо крепко спал, он был холоден, и если бы не размеренное дыхание, можно было бы предположить, что он мертв. Наконец, фактически на четвертые сутки, он стал приходить в себя. Я позвонил и заказал свежее мясо: ему это сейчас будет необходимо. Поставил его на обжарку с овощами. - Как вкусно пахнет, кажется, я сейчас быка съем, - прошептал сухими губами Алондо. Протянул к его губам стакан с заваренными травами. - Давай, сделай пару глотков, - проговорил при этом. -