Рокоссовский - Владислав Кардашов

Среди других командиров полков, товарищей Рокоссовского по занятиям, оказались знаменитые впоследствии советские военачальники: Г. К. Жуков, И. X. Баграмян, А. И. Еременко.

Как и большинство его товарищей по школе, Рокоссовский был в Ленинграде впервые. С неослабевающим интересом знакомились он и Юлия Петровна с достопримечательностями города на Неве, с его дворцами, площадями, музеями. Но главное время, конечно, Рокоссовский посвящал занятиям. Учиться было нелегко, нагрузка слушателей была очень большой, и, кроме посещения лекций, приходилось много заниматься самостоятельно. Лишь благодаря необыкновенной выносливости и упорству, даже фанатизму слушателей, удавалось им выполнять задания преподавателей.

Руководил Высшей кавшколой В. М. Примаков, в прошлом – командир легендарной 8-й кавалерийской дивизии Червонного казачества, дивизии, которая наводила страх на белогвардейские войска. Широкообразованный человек, умевший четко изложить свои мысли, Примаков сразу завоевал симпатии слушателей. Вскоре Примаков получил назначение на должность командира корпуса на Украине, и руководителем школы стал известный теоретик конного дела М. А. Баторский. Высшую школу преобразовали в Кавалерийские курсы усовершенствования командного состава (ККУКС), время обучения сократили до одного года, что, естественно, еще больше увеличило нагрузку слушателей.

Курсанты не только занимались – они активно участвовали в общественно-политической работе парторганизации курсов и Ленинградской парторганизации. В аудиториях курсов нередко выступали участники Октябрьского вооруженного восстания – рабочие фабрик и заводов города. В свою очередь, бывалые военные – кавалеристы часто появлялись на предприятиях Ленинграда, где рассказывали о недавней, еще ярко горевшей у всех в памяти кровавой борьбе с внутренними и внешними врагами Советской республики.

Кроме занятий, курсанты нередко участвовали в конноспортивных соревнованиях, на которых всегда присутствовали зрители-ленинградцы. Фигурная езда, конкур-иппик, владение холодным оружием, а летом гладкие скачки в стипль-чез – во всех этих видах конного спорта Рокоссовский неизменно участвовал вместе с Жуковым, Баграмяном и другими спортсменами ККУКСа.

Осенью и зимой курсанты в основном овладевали теорией военного дела, расширяли свое политическое образование. Курсанты часто практиковались на ящике с песком, проводились упражнения на планах и картах. Много времени у командиров кавалерийских частей, разумеется, занимало конвое дело – езда и выездка, их-то кавалеристам следовало звать в совершенстве.

Кроме того, Рокоссовский уже за счет личного времени много фехтовал на саблях и эспадронах. Немногочисленные зрители становились свидетелями ожесточенных поединков, которые, произойди они лет 20—25 спустя, вызвали бы большой ажиотаж у прессы: на эспадронах сражались друг с другом будущие Маршалы Советского Союза Жуков и Рокоссовский, причем успех чаще сопутствовал последнему.

Когда пришла весна 1925 года, занятия курсантов были перенесены в полевые условия. Полевой тактической подготовкой курсантов руководил сам Баторский.

Занятия на ККУКС завершились форсированным маршем к реке Волхов; где курсанты обучались плаванью с конем и переправе через водный рубеж. Рокоссовский хорошо умел делать это – еще во время первой мировой войны он вместе с другими драгунами неоднократно переплывал Западную Двину. Но одно дело уметь самому – иное учить других.

По окончании курсов Рокоссовского вновь направили в Забайкалье. За годы службы в этом краю Рокоссовский полюбил его. Кроме того, в Забайкалье его ждали жена, уехавшая туда ранее, и только что появившаяся на свет дочь Ада. Рокоссовский возвратился в Забайкалье и вновь вступил в командование полком (к тому времени он назывался уже 75-й кавполк). 7 сентября 1926 года в приказе по 5-й Кубанской отдельной кавбригаде сказано: «Возвратившегося по окончании старшего класса кавалерийских курсов усовершенствования комсостава РККА в городе Ленинграде командира 75-го кавполка Рокоссовского К. К. с 1 сентябра сего года полагать налицо и вступившим в командование полком с 6 сентября».

Через неделю после этого Рокоссовский получает повышение – он становится временно исполняющим должность командира бригады, так как ее предыдущий командир Зубавин уехал учиться в тот же Ленинград. Хлопоты и заботы о большом хозяйстве бригады свалились на Рокоссовского.

Бригада состояла из трех полков: 73, 74 и 75-го. Штаб этой бригады располагался в нескольких верстах от Верхнеудинска. Все основное внимание, как и прежде, командир бригады уделял боевой и строевой подготовке, политической работе среди бойцов и командиров. В то же время он не ограничивался чисто военной деятельностью и активно участвовал в работе областного комитета партии и правительства Бурято-Монгольской АССР, о чем до сих пор вспоминают тогдашние руководящее работники республики.

Особенно много помогал начальствующий состав 5-й отдельной Кубанской кавбригады во главе с Рокоссовским в создании первой национальной бурято-монгольской кавалерийской части.

Формирование национальных соединений было неотъемлемой частью военной реформы. Комплектование школы командного состава и кавалерийского бурятского эскадрона началось еще в 1924 году. Осуществляюсь оно первоначально на принципах добровольности, а gотом – по призыву. В аймаках и улусах организация бурятской части была встречена с воодушевлением, и количество добровольцев, желавших поступить на службу, во много раз превышало потребность, что позволяло производить тщательный отбор кандидатов.

Бурятская школа комсостава и кавалерийский эскадрой дислоцировались вместе с частями 5-й Кубанской кавбригады, командный и политический состав которой считал своим долгом передавать обучаемым звания и опыт. С первого же дня совместной службы между кавалеристами 5-й кавбригады и красноармейцами бурятских частей установились дружеские, товарищеские отношения. Буряты с детства привыкли к коню, поэтому служба в коннице – это их призвание, и учеба, связанная с конем, очень легко им давалась. Кроме военной и политической подготовки, много времени уделялось ликвидации неграмотности, так как безграмотной была значительная часть красноармейцев-бурятов. Впоследствии Рокоссовский писал об этом: «Весь курс подготовки военнослужащих в бурятских кавалерийских частях был рассчитан на то, чтобы каждый красноармеец, прослуживший срок в этой части, вернувшись в свой аймак или улус, был продолжателем укрепления Советской власти на местах, повышения культурных навыков среди отсталого населения улусов и пропагандистом военизации бурятской молодежи.

Насколько я помню, судя по отзывам, поступавшим с мест, демобилизованные военнослужащие, возвращаясь в родные места, оказывали большую помощь местным властям в претворении в жизнь всех этих вопросов».

В заботах и хлопотах пробежал еще один год жизни Рокоссовского. Летом 1926 года он вывел личный состав бригады в лагеря на берегу реки Уды. В лагере и отдан приказ от 1 июля 1926 года: «Сего числа командование бригадой сдал начальнику штаба бригады Помощникову А. Л. и отбыл к месту новой службы». Новая служба Рокоссовского носила особенный характер, и место ее находилось не близко. Его командировали в Монголию.

После разгрома барона Унгерна и остатков его банд в 1921 году по просьбе правительства Монгольской Народной Республики части Красной Армии были оставлены в Монголии, так как все еще существовала угроза безопасности и независимости молодого монгольского государства как со стороны китайских милитаристов, так и со стороны белогвардейских банд, продолжавших сидеть в соседней Маньчжурии. В начале 1925 года по предложению правительства СССР и с согласия монгольского народного правительства красноармейские части были выведены из Монголии. К этому времени для защиты революционных завоеваний и независимости страны была уже создана регулярная Народно-революционная армия, и помощь в организации и формировании этой армии монгольским военнослужащим оказывали советские командиры, привлекавшиеся в качестве инструкторов. Инструктором 1-й кавалерийской дивизии МНРА и был назначен Рокоссовский.

Рокоссовские отправились в Ургу всей семьей. Стояли июльские знойные дни. Нежно-голубое, прозрачное, без единого облачка небо раскинулось над путниками, Вокруг них простиралась благоухающая, необъятно широкая степь, пересеченная небольшими возвышенностями – отрогами горных хребтов, видневшихся вдали. Дороги как таковой не было, и можно было ехать лишь по еле заметной колее. Наезженная дорога встречалась только на горных перевалах. Многочисленные реки приходилось переезжать иногда по шатким деревянным мостикам, иногда на паромах, а чаще всего вброд.

В степи бродили стада низкорослых коров и быков, по склонам гор паслись табуны лошадей, отары овец и коз, иногда встречались двугорбые верблюды. Караулили этот многочисленный скот мужчины, женщины, подчас даже ребятишки.