Девадаси - Лора Бекитт

На голову несчастного обрушился страшный удар, кровь хлынула, заливая лицо и глаза. Раздался стон, тело отяжелело, обмякло, дыхание стало судорожным, прерывистым.

— Больше не надо, — решил Уилсон, — иначе здесь будет море крови.

Они подхватили безжизненное тело и швырнули вниз. Оно угодило в самую гущу зарослей и осталось лежать там, не видимое сверху.

Томас забросал окровавленную землю пучками травы. Место было пустынное: пока здесь кто-нибудь пройдет, следы преступления смоет роса или дождь.

Они ушли, и только ветер шумел в листве, но земле ползли длинные тени, а с небес лился призрачный свет звезд и луны.

Тропический лес еле слышно шелестел и вздыхал, впитывая в себя остатки закатного света, напоминающего тлеющие уголья. Над гребнями гор протянулась тонкая алая полоска.

Пылающий шар коснулся вершин, что застыли на горизонте темной стеной. Листва переливалась красноватыми отблесками; казалось, где-то вдали разгорается огромный пожар.

Тара задержалась в пути и прибыла в Бишнупур позже, чем предполагала. Приближаясь к храму, девушка ощущала, как ее сознание и чувства раздваиваются. Одна половинка души тянулась к той жизни, какую она успела изведать за минувший год, другая — навеки принадлежала прошлому.

Тара долго думала, каким путем проникнуть в храм: войти в ворота, как это сделала бы благочестивая паломница, или пробраться через тайный ход. В конце концов она вошла в ворота и сразу направилась туда, где жили девадаси.

Встреча подруг была бурной. Амрита нашла, что Тара выглядит независимой и уверенной в себе. Тара заметила, что Амрита несказанно похорошела и повзрослела: мягкую девичью красоту сменила пламенная женственная сила.

Ее дочь, Амина, была прелестным ребенком с большими черными глазками, бархатистой кожей и нежными чертами лица.

Как и прежде, они проговорили всю ночь.

— Я не останусь в храме, — сразу сказала Тара.

— Вернешься к англичанину?

— Нет, — ответила Тара и добавила, предупреждая вопрос подруги: — Он хорошо обращался со мной, но в конце концов мы оба поняли, что наши отношения не имеют будущего.

— Разве ты сможешь жить одна? — удивилась Амрита.

Тара рассмеялась и обняла подругу.

— Нам всегда говорили, что храм — единственное место, где женщина может жить, не имея мужа, да и то потому, что его заменяет божество. Теперь я уверена в том, что это не так. Если рядом со мной нет того единственного, о котором я мечтаю, я буду жить одна. Девадаси — желанная гостья на свадьбах и прочих празднествах богатых людей. Я сумею заработать на жизнь.

— Жить одной опасно, — заметила Амрита.

— Поверь, я не дам себя в обиду.

Амрита кивнула. Если бы она обладала такой решимостью и такой воистину неженской волей, как Тара, если бы могла, не таясь, смотреть в лицо трудностям и порой тяжелой и безысходной правде, наверное, ее судьба сложилась бы по-другому.

— Я должна рассказать тебе о Киране, — промолвила Тара и взяла руки подруги в свои.

Когда она закончила говорить, Амриту захлестнули противоречивые чувства. Молодая женщина изо всех сил пыталась облегчить боль, вызванную потерянной и обманутой любовью, и… не могла.

— Неужели Киран действительно приезжал в Бишнупур? — прошептала она.

— Приезжал. И теперь он знает о том, что у тебя есть ребенок. Непонятно только, почему он не решился подойти к тебе. Наверное, смалодушничал, как это обычно делают мужчины. А мне заявил, что у тебя есть другой. — Тара презрительно скривила губы.

Амрита печально усмехнулась.

— Какая глупость!

— Я ему так и сказала. Сейчас он в отцовском имении, куда уехал со своей женой.

— Какая она? — помолчав, спросила Амрита.

— Юная, хорошенькая и… никакая. Обыкновенная индийская девушка, безмолвная, безропотная, безликая, как тень.

— И все-таки Киран выбрал ее, а не меня.

— Потому что испугался. Испугался потерять свой мир, а проще говоря, свою выгоду, безопасность… совсем как Камал!

Амрита, ожидавшая, когда Тара обмолвится о своем бывшем возлюбленном, встревоженно обронила:

— Камал пропал.

Тара невольно напряглась, в глазах появился неприкрытый страх.

— Что значит «пропал»?

— Исчез. Его нигде нет.

— Не может быть! — воскликнула Тара. — Камал никогда не покидал территорию храма!

— Знаю. Потому и тревожусь.

— Что говорят жрецы? Они его искали?

— Неизвестно. Я всего лишь танцовщица, и мне не доверяют секретов. Если случилось что-то серьезное, мы никогда об этом не узнаем.

— Что же нам делать?!

Тара в волнении сорвалась с места и принялась расхаживать взад-вперед, словно тигр в клетке. Ее глубокий выразительный голос сделался жестким, глухим, глаза смотрели в одну точку и, казалось, ничего не видели, а лицо превратилось в маску.

Она сразу решила, что случилось что-то очень плохое, и с внутренней дрожью подумала: «Вот оно — возмездие!» Возмездие за ее непочтительность к Шиве, за преступную самоуверенность, за непростительное вольнодумство! Бог не пожелал быть милосердным и отнял у нее самое дорогое! Тара вспомнила страстный взгляд Камала, его нежную улыбку, вспомнила, как в гневе желала ему зла и погибели, и из глаз ее брызнули слезы.

Амрита решила не говорить Таре о признании Камала. Если он не вернется, подруге лучше не знать о том, что он тоже страдал от разлуки с ней.

— Я сама его найду. Ты пойдешь со мной, Амрита?

— Прости, мне не с кем оставить Амину.

Когда подруга ушла, молодая женщина легла и прижала к себе спящую дочь. В груди что-то ширилось и росло, и вскоре ей стало больно от горя и непролитых слез. Потом они все-таки навернулись на глаза и медленно потекли по щекам.

Амрите стало ясно, что Киран никогда не вернется. Если он приезжал и не смог заставить себя подойти к ней, заговорить, заключить в объятия, значит, в его сердце не осталось ничего от прежних чувств. Что их разлучило? Время? Условия жизни? Разные стремления и цели? Как ей теперь жить? Храмовые танцы не утратили колдовских чар, но молодая женщина понимала, что никогда не сможет с прежней легкостью совершать ритуал телесной любви с теми, кто безразличен ее сердцу.

Тем временем Тара исступленно молилась Шиве. Она знала с детства, что гибель, разрушение — это такая же важная и необходимая форма существования вещей, как рождение и созидание. И не могла с этим смириться. Она просила высшие силы вернуть Камала, путь даже он никогда ее не полюбит.

Как и Шива, который, спасая мир от гибели, проглотил яд, несущий смерть всему живому, так и она была готова пойти на любые жертвы, лишь бы спасти любовь всей своей жизни.