Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке - Максим Михайлович Горелов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет нужды подробно описывать битву, поскольку этому посвящено немало литературы. Анализируя причины поражения англосаксов, следует отметить ряд моментов. Во-первых, северные эрлы продемонстрировали свою независимость и абсолютное нежелание жертвовать своими людьми в интересах, как им, очевидно, представлялось, Уэссекса; войска Мерсии и Нортумбрии не участвовали ни в походе на юг, ни в битве при Гастингсе[332]. От самой же армии Гарольда после северной кампании осталась всего треть, тогда как ополчения южных графств были еще не готовы к выступлению[333]. При тогдашних темпах и средствах коммуникации мобилизовать их можно было с большим трудом, наспех, что отражалось на качестве войска. Во-вторых, историки долгое время находились в заблуждении о «передовом военном деле» нормандцев, заблуждении, вращавшемся вокруг магического словосочетания «тяжеловооруженная рыцарская конница». В этом ключе поражение саксов при Гастингсе объяснялось несовершенством военной тактики и вооружения, и т. д. Особенно потрудились в создании этого образа историки — «англо-норманисты» — Стентон, и др.[334], хотя и Фримен совершенно случайно, интерпретируя источник, приложил к этому руку. Все это перекочевало и в советские учебники, где можно прочитать характерные строки; «Войско англосаксов — в основном крестьянское ополчение, вооруженное дубинами и топорами… Нормандское войско — тяжеловооруженная рыцарская конница»[335]. Если же подойти к проблеме без заведомых пристрастий, выясняется совсем другое. Во-первых, рыцарская конница в XI в. еще далеко не достигла того боевого качества, которое выработалось позже в Крестовых походах, и не обладала какой-то особой тактикой и непобедимостью, как в XII–XIV вв., не говоря уж о том, что рыцари составляли меньше половины франко-нормандского войска. Тогдашний рыцарь не был особенно «тяжеловооруженным» и никак не напоминал ту закованную в сталь башню, которой он стал 100 лет спустя. Английский хускерл практически не отличался по вооружению и доспехам от нормандского рыцаря[336], что ясно отражено на гобелене из Байе. Доспехи тяжеловооруженного воина той эпохи состояли всего лишь из длинной, до колен, кольчуги, простого шлема конической или закругленной формы и миндалевидного либо круглого щита; воины победнее довольствовались более короткой кольчугой, а то и вовсе кожаной или стеганой верхней одеждой. Оружие рыцарей было представлено мечами и простейшими по конструкции копьями, у хускерлов кроме того имелись традиционные для Северной Европы мощные секиры на длинном, до груди взрослого человека высотой, древке — весьма действенное оружие. Масса рядовых бойцов вооружалась также копьями, топорами, мечами и прочим оружием соответственно своему достатку[337]. Во-вторых, у англосаксов были и лучники, и конница. Описывая отражение набега Тости, Флоренс пишет: «Король Гарольд приказал… конному отряду быть наготове». «Сага о Харальде Суровом», давая развернутую картину битвы при Стэмфорд-Бридже, говорит о наличии значительного количества конницы в англосаксонском войске, в отличие от норвежцев, сражавшихся исключительно пешими, равно как и об английских лучниках. Лучники шли к Гастингсу на подмогу из Йорка, но не успели к битве[338]. Конницу же Гарольд предпочел не использовать ввиду оборонительной тактики англосаксов в этом сражении, для которой пеший строй был более подходящим, поэтому, видимо, даже конные воины бились спешенными. Таким образом, англосаксы проиграли битву не потому, что их войско и военное дело было плохим вообще, а потому, что оно было в плохом состоянии конкретно при Гастингсе[339]. Те самые «крестьяне с дубинами» были наспех согнаны на место лучших отрядов, полегших на севере. Это была не норма, а исключение, перст судьбы. Что же касается нормандцев, то передовым было не столько их военное дело вообще, сколько блестящая военно-феодальная организация. В сочетании с боевым духом свежего войска она и принесла им победу. В тактическом же плане наступательные порывы нормандских рыцарей уравновешивались оборонительной стойкостью англосаксов, и лишь ошибка последних, нарушивших построение и бросившихся в погоню за притворно отступающими нормандцами, позволила нормандцам неожиданно перейти в контратаку и разгромить их.
После битвы Вильгельм, по сообщению хронистов, еще 8 дней оставался в Гастингсе, ожидая делегаций с изъявлением покорности[340], но, не дождавшись их, и приведя в порядок войско, начал свой первый большой поход по английской земле, увенчавшийся завоеванием юго-восточных графств и коронацией Вильгельма. Собственно, после Гастингса и начался сам процесс завоевания страны, распадающийся на этапы сообразно покорению очередного региона: Юго-Востока, Юго-Запада, Центральных графств (Мерсии), Северо-Востока и Нортумбрии, наконец, части Уэльса. Победа при Гастингсе еще не сделала нормандского герцога властелином страны. В Лондоне, где собрались многие представители знати, в том числе Эдвин и Моркар с подошедшими, наконец, отрядами, образовалась значительная база сопротивления, располагавшая немалым числом войск[341], в том числе ополчением самих лондонцев. Но у англосаксов отсутствовал лидер такого масштаба, как Вильгельм у нормандцев, чтобы скоординировать их действия. Знать и горожане Лондона провозгласили королем Эдгара Этелинга[342], но было очевидно, что этот юноша не подходит на такую роль. Более подходящие кандидатуры — Эдвин, Моркар, Вальтьоф (сын прежнего эрла Нортумбрии Сиварда) — отпали, как ввиду их неучастия в битве при Гастингсе, так и по причине их северного происхождения: они были чужаками для уэссекской и прочей южной знати, преобладавшей на собрании. В ответ на это северные эрлы увели свои отряды из Лондона, вновь бросив Юг без помощи[343]. В очередной раз психология «регионализма» разделила англосаксов перед лицом общего врага. Реальным лидером лондонцев, возглавившим оборону города, стал шериф Мидлсекса Ансгар[344].
Все эти проволочки были на руку Вильгельму, совершавшему тем временем победоносный рейд по юго-востоку Англии — региону, чьи силы были в большинстве своем уничтожены при Гастингсе. Это объясняет молниеносный триумф Вильгельма на пути к Лондону. 21 октября 1066 г. без боя сдался Дувр, обладавший мощными укреплениями: дуврцы сами на полпути принесли покорность Вильгельму. 29 октября так же легко пал Кентербери — резиденция архиепископа — и далее ряд других населенных пунктов по южному берегу Темзы. Около 1 ноября (хотя Р. Адам считает, что в середине ноября) нормандцы с юга подошли к Лондону. По сообщению Ги Амьенского, они якобы собирались осаждать Лондон, чем немало напугали горожан, но это вызывает сомнения, если вспомнить о небольшой численности войска Вильгельма, сильно сократившейся еще и после Гастингса[345]. Дело ограничилось недолгим вооруженным противостоянием, в ходе которого англосаксы сделали вылазку через мост на южный берег, в Саутворк, а нормандский отряд в 500 рыцарей отбросил их назад, причем Саутворк в ходе боя сгорел
