Там, где кружат аспиды - Олеся Верева

— Права ты, сестрёнка! — Справившись с последним поленом, Похвист резким ударом вогнал топор в треснутый пень. — На капище Велеса путь наш теперь лежит. Да только далеко оно. Осилишь ли, дочь Сварога?

* * *

Не быстр путь до капища Велесова оказался. Седмицу в дороге провели Лёля, Похвист и Ульянка, и конца странствию их видно не было. Зато в компании такой доброй путешествовать Лёле веселее стало. Многое об обычаях явьских от русалки она узнала, что-то и Похвист поведал. И мечтала Лёля, что однажды друзьям сможет Правь родную показать. Похвисту-то, конечно, дивиться там не на что, а вот Ульянину улыбку восторженную, окажись она под звёздным небом Прави, и сам Род с высоты увидал бы.

— Расскажи мне про Догоду, — попросила Лёля Похвиста, когда на отдых в лесу они устроились. — Как жили вы, когда из Прави вас изгнали?

Ульяна волосы Лёлины причёсывала гребнем берёзовым, который на свою часть денег заработанных купила, а Похвист сидел, к стволу поваленному прислонившись, да обкусывал сладкий стебель пушистого колоска.

— Ну… — Похвист задумался, глядя на небо. Солнце за облаками спряталось, ветер прохладный листву над головами Лёли и товарищей гонял, но платок тёплый грел её хорошо. Похвист же продолжил, взгляда не опуская, точно вспоминал что-то давнее: — Я-то вида не показывал, что по Прави скучаю, всё-таки брат старший. Ты не подумай, много нас, Стрибожьих внуков, да Догода после меня родился, отчего к нему я больше всех привязан был. Да почему был, он и сейчас братом моим остаётся. Не хватает мне его…

Похвист выпрямился и опёрся локтями о колени, вытащил изо рта обкусанный колосок. Теперь глаза его не блуждали мечтательно по облакам, а сузились, словно воспоминание дурное пришло.

— Он ведь у меня брат мягкий слишком, добросердечный. Мне силы за нас обоих набираться пришлось. Зато в нём отваги столько, что и на десяток богов хватило бы. Но тогда, когда… Ну, отец твой… Знаешь, о чём говорю. — Лёля опустила взгляд, чувствуя, как замедляются движения Ульянки за её спиной. Видно, и русалка к разговору прислушивалась. — Догоду точно зверь какой дикий покусал. Ничего от доброты его не осталось. Только храбрость и безрассудство… Так ветрами своими палил, что моего холода не хватало, чтобы ему противостоять. Землю иссушил, реки обмелели. Да что уж скрывать, много смертей людских на совести его… Сам не убивал, но если бы не вспылил он…

Лёля содрогнулась даже под тёплой шалью. Вот до чего довёл Догоду поступок батюшки её! И всё равно, образ светлый, что нафантазировала она себе силуэтом неясным, не померк в её душе. И она не без пятна, от которого не отмыться, сама под властью Скипер-змея была.

— Думается мне, обида сердце его жгла, вот и не мог он пыл свой сдерживать. Только горячему духу Род ветра южные доверил бы. Потому, как узнал Догода о пропаже твоей, так в Навь и кинулся, головой не думая. А может, надеялся тебя хоть там повидать, коли в Правь путь ему, Сварогом про́клятому, заказан. Как бы то ни было, разминулись вы, — Похвист вздохнул скорбно и плечи потёр, словно и его, к холоду привычного, озноб мучил. — Скипер-змей тогда уже на Явь напал, а Догода из Нави не вернулся.

— Ох, Похвист, Лёлюшка, — взволнованная Ульянка отложила гребень. — Вот оно как. За то, что меня, водяницу, не бросили, я жизнь положу, а помогу Догоду вашего заблудшего отыскать. Чешуёй своей клянусь! До чего же жаль мне его!

— До полно тебе, Ульяна! — Лёля улыбнулась. — Догода жив, а это главное. Из Нави мы его как-нибудь вытащим. Да и не чужая мне Навь, у меня там сестрица живёт.

— Ну и странные вы, боги! — воскликнула Ульянка. — Везде у вас то братьев тьма-тьмущая, то сестёр, то зятьёв, то деверей! А одного парня сыскать до сих пор не можете!

— Да здесь дело такое, непростое, — Похвист скорчил физиономию, будто заранее извиняясь за глупость, которую сказать собирался. — Мы с Лёлей вроде как враги кровные. Ну то есть семьи наши, — поспешил он успокоить открывшую в удивлении рот Ульяну. — Потому, пока вместе мы, никто нам не поможет. Кому хочется Сварога или Стрибога прогневать? Дураков нет.

— Ну как можно врагом лапушку такую назвать?! Да ты глянь на неё только! — Ульяна разложила по Лёлиным плечам причёсанные волосы, и даже Лёля отметила, как горели они краснотой своей в свете солнечном. — Вот ты на лиходея похож, на месте людей добрых я тебе не доверяла бы, а она…

— Это кто-то тут ещё лиходей, водяница беглая, — Похвист лениво откинул голову на ствол дерева и отвернулся, положив промеж губ новый колосок. — Только из болота вышла, а стольких парней охмурила уже силой своей колдовской.

— А ты завидуй меньше. — Лёле показалось, или веселья в голосе Ульяны поубавилось. — Кто виноват, что ты толстокожий такой и скучный, как бирюк? Эх, пойду ягод принесу, что ли. Сладкого захотелось, на лицо твоё кислое глядя. Лёлю угощу, а тебе не дам, так и знай!

Взметнув край зелёной юбки и косу с лентой малахитовой, Ульянка в чащу зашагала без оглядки. Да так легко, что ни один сучок сухой под ногой её не треснул.

— Вот и что она взбеленилась так? — тихо спросил Похвист, не поворачивая головы, словно с лесом самим разговаривал. — Разве неправду я сказал?

— Не знаю, — выдохнула Лёля, хотя казалось ей, что догадывалась она о причине гнева Ульянкиного. А может, и не догадывалась, только сердцем чувствовала, что других слов от Похвиста русалка услышать желала. А потому предложила осторожно: — Ты сходил бы за ней, а то заблудится.

— Заблудится — туда ей и дорога. Нашлась тут королевишна… И кто меня за язык тянул, когда я защищать её обещался? — посетовал Похвист. Он медленно поднялся, выплюнул мятый колос и провёл ладонью по голове, приводя волосы в порядок. — Мне места здешние знакомы, мигом нагоню эту безумную. А то пошла, нечисть водная, по лесам гулять. Духи утащат, будет с ними ночами плясать, пока замертво не падёт. Ты не уходи, я вернусь скоро!

Лёля даже сказать ничего не успела, а Похвист уже скрылся между деревьев там, где растворилась обиженная Ульянка. От нечего делать Лёля тоже откинулась на ствол. Подражая убежавшему товарищу, колосок сладкий отыскала, откусила мягкий белый кончик. Мирный был день, холодный только. Мимо пролетела, взмахивая тёмными крылышками, бабочка маленькая и на кусте отдохнуть присела. Прошуршала в траве и тут же скрылась