Праздничная культура Вологодского края - Игорь Морозов

Одним из непременных составных элементов забав такого рода являлась и смеховая эротика — использование уязвимости и беззащитности испытуемого для разного рода мелких насмешек: заголения, щипков, толчков и т. п. Среди забав такого рода встречаются и забавы с кувырками.

В д. Мокиевская лисицю имали девочки 13–16 лет на вечорках до прихода парней. Для этого уговаривали одну, чаще неопытную, подружку быть лисой. Вторая — обычно девушка «в теле» — соглашалась быть «кряжем» (=охотничьим капканом из расщепленного бревна для ловли средних и крупных хищников). Ей связывали ноги и поднятые над головой руки и укладывали на бок. «Лисиця», усевшись напротив нее, просовывала свои ноги между ног и между рук «кряжа», «защемив» их, а затем, наклонившись вперед, и положив голову на бок «кряжа» захватывала руками пальцы своих ног.

Проделав все это, пара добровольных помощников слегка приподнимала «лисицу», отчего она пододвигалась еще ближе к «кряжу», а затем резко опрокидывали ее на спину. Одновременно «кряж» перекатывался на другой бок и «лисица» оказывалась прижатой к полу, не имея возможности двигаться или даже сопротивляться, что, наряду с ее отчаянными попытками освободиться, и служило поводом для веселья окружающих.

В д. Маслово лисой запрягались парни во время игр после помочей. «Лиса» просовывала между связанных рук и ног другого игрока свои руки и ноги, а затем этот игрок начинал вгибаться, причиняя «лисе» весьма неприятные ощущения.

Похожий вариант забавы был в д. Аистово. Игрок повзрослее со связанными руками и ногами ложился животом вниз, а второй игрок — «корова» — просовывал между его связанных ног и рук свои ноги, а голову ему помогали просунуть под живот товарища. Затем первый игрок вставал на четвереньки, а «корова» повисала под ним под хохот и насмешки приятелей: «Корову запрегли!» Так обычно забавлялись дети — отдельно мальчики и девочки.

В д. Подволочье лису запрягали иначе. Для забавы выбирали «девку, какая побестолковее» и опрашивали ее: «Не желаешь ли взглянуть, как лису запрягают?» — «она и поохотицце». Любопытствующей приказывали присесть или согнуться и связывали ей руки под коленями веревкой, а затем просовывали между руками и коленями палку так, чтобы руки было невозможно освободить без посторонней помощи.

В д. Лышное «запряженная лиса» выглядела так. Игроку связывали кисти, он приседал так, что ему можно было просунуть палку в сгиб локтя и под коленями. После этого «лису» отпускали на волю и потешались над ее попытками освободиться, кувырками и падениями. Насладившись зрелищем, снисходи ли к мольбам и слезам, но при условии, что она, скажем, достанет ртом пятак, положенный ей на колено. Чтобы выполнить этот непростой трюк, испытуемой приходилось еще немало покувыркаться.

В дд. Аистово и Телячье так забавлялись дети, катая «лису» или «петуха» кубарем по полу, а в д. Островская «попавшую в кряж лисицу» чаще всего изображали 16-17-летние девушки на вечерованиях, когда не было парней. Одной из подруг привязывали скрещенные крест-накрест руки к ногам, а затем переворачивали ее на спину и, хохоча, рассматривали, щипали, толкали.

В д. Середская подобная шутка называлась коровушку доить: привязав руки к ногам, ставили «коровушку» на колени и начинали поталкивать и щипать в самые уязвимые места. Особенно при этом, конечно, усердствовали супостатки.

НАСТОЛЬНЫЕ ИГРЫ

Предлагаемые ниже игры, пожалуй, правильнее было бы назвать «напольными», так как чаще всего парни в ожидании плясок и других развлечений забавлялись ими на полу — посреди избы или под полатями. Реже использовался стол, и то обычно тот, который стоял в кухонном («кутнем») углу. Отметим, что в ряде мест играть на столе, особенно в карты, вообще запрещалось.

Многие из этих игр были некогда любимым досугом и старшего поколения, особенно мужской его части. Женщины тоже играли в лодыжки в отведенное для этого по обычаю время.

Настольных игр в традиционном репертуаре было немного и их немногочисленность компенсировалась эмоциональным словесным сопровождением и изысканностью наказаний для проигравших, которым придавалось важное значение. Некоторые картежные игры фактически сводились к определению, кого и как наказать. К сожалению, саму атмосферу игры невозможно передать в этих достаточно скупых и сухих описаниях хотя авторы и стремились по возможности сохранить игровую терминологию и другие детали и нюансы, помогавшие создавать атмосферу неподдельной радости и веселья, которой были наполнены традиционные деревенские вечерования.

ИГРЫ С ЛОДЫЖКАМИ Эти игры являются ближайшими родственниками и предшественниками «костей» или «зерни», издавна хорошо известных многим народам Европы и Азии. В Вологодских деревнях еще в 40-50-е года нашего века были широко распространенными наиболее архаические их варианты — игры с необработанными овечьими косточками (лодыжками), которые, как и игра с обработанными косточками (в форме кубика), известны еще в Древней Греции и Риме. То, что эти формы игры тысячелетиями существовали параллельно, в том числе и на Руси, отмечали многие знатоки древностей. Причем игра в зернь была среди азартных развлечений, преследуемых и запрещаемых властями. Вот, к примеру, выдержка из работы известного историка Н.Н.Костомарова, посвященной общественной жизни Древней Руси (сведения относятся к XVI–XVII веку). «Зернью назывались, небольшие косточки с белою и черною стороною. Выигрыш определялся тем, какою стороною они упадут, если будут брошены; искусники умели всегда бросать их так, что они падали тою стороною, какою хотелось. Эта игра, как и карты, считалась самый предосудительным препровождением времени, и в каждом наказе воеводам предписывалось наказывать тех, кто будет ею заниматься».

И хотя были непродолжительные периоды послаблений по отношению к азартным играм (например, при царе Алексее Михайловиче, когда карты в Сибири в 1667 году были отданы на откуп), в цело это развлечение было незаконным, а потому чаще всего тайным. Как пишет Н.Н.Костомаров: «Пристанищем этих игр были корчмы или кабаки, где для игры в зернь и карты отводили тайные кабацкие бани».

Отголоски подобного отношения сохранялись в некоторых деревнях еще в 20-30-е годы нашего века: съехавшиеся на праздники мужики тайком собирались в бане и, запершись там, играли в карты или в лодыжки. Связь этих тайных собраний с баней, где еще до недавних пор проводились вое самые «языческие» и «нечистые» действа: лечебная магия, ворожба на святки, а несколько ранее — роды, где, по искреннему убеждению большинства даже очень верующих стариков, проживал банник и прочая «нечисть*, - очень показательна. Все это подтверждает народно-православное отношение к азартным играм, как к «нечистым» и «богомерзким».

Это отношение проявилось, в частности, в виде запретов играть на столе (д. Торки) или играть в лодыжки в другое время, кроме святок или Рождественской недели (дд. Зарубинская, Мякинницыно, Сычиха). Иногда играли только на масленицу (дд. Колнобово, Веретъево). В некоторых деревнях считалось грехом играть в лодыжки в воскресенье (д. Карповская Вожег.) и в пост (д. Матвеевская Вожег.). Впрочем, в отдаленных районах Вологодского края еще в предвоенное время широко бытовали и другие, более древние верования, связывавшие игру в лодыжки во время Рождественской или масленичной недели с представлением, что от этого «шибце овци заведуцця» (дд. Новоселове, Надеевщина). в д. Татариново лодыжки к святочным играм копили весь год, считая, что от этого «скот будет хороший». Потеря лодыжек считалась дурным предзнаменованием — «овцы не приведутоя» (д. Андроново). Именно такими суевериями, видимо, обгонялось очень бережное отношение к игральным костям, что отмечал в своих впечатлениях от поездки по р. Кипшенга Г.Н.Потанин: «Лодыжки хранятся от Рождества до Рождества и, переходя от игрока к игроку, существуют лет по 15». То, что такое отношение к лодыжкам было делом вполне заурядным, подтверждает и сообщение из Халезского (Старо-Георгиевского) прих. Байдаровской вол., относящееся примерно к тому же периоду: «лодыжками дорожат; сохраняют их для своих детей или продают…»Нередко из-за одной или двух штук бывают ссоры и даже драки не только между ребятишками, но и между мужиками».

Характерно, что иногда корзинку с лодыжками хранили в «сутнем» углу, под иконами (д. Писунинская), как обычно поступали только с очень ценимыми и почитаемыми вещами (например, туда же после дожинок ставили последний сноп — «Иванушку»).

В пережиточном виде столь почтительное отношение к игре в лодыжки встречается в Харовоком р-не, где она упоминается среди немногих развлечений, допускавшихся во время Великого поста.

Уже в прошлом веке игры в лодыжки начали вытесняться из активного игрового репертуара. Причем вытеснение шло в нескольких направлениях. Г.Н.Потанин в своем описании Кипшенги, относящемся к концу прошлого века, отмечая пристрастие «кипшеньжан» к картежным играм, в частности, замечает: «Старики не помнят, когда началась игра — всегда так было, только вместо карт играли в лодыжки. Теперь лодыжки утратили свое прежнее значение и превратились в деньги; ими расплачиваются во время игры в карты. Замечательно, — пишет далее исследователь, — что в карты играют каждое воскресенье, но всегда расплачиваются деньгами; лодыжки же употребляются вместо денег только один рай в году, именно во время святок. Пять пар лодыжек продаются по I копейке серебром».