Это знал только Бог - Лариса Соболева

– Шварц-вайс, – ответил Николай.

– Тебе чистый или готовую предъяву?

Николай размышлял: черт его знает, какой непредсказуемый поворот ждет его впереди, вдруг понадобится документ, а чистый бланк паспорта сам не заполнит, печати не поставит.

– Готовую предъяву, – сказал. – Квочка с цыплятами нужна.

– О! – поднял брови Жося в знак одобрения. – «ТТ» подойдет? Или тебе забугорный?

– «ТТ» подойдет. Когда прийти и куда?

– Ко мне домой завтра утречком, Красавчик покажет.

– Ты, падла, кончай меня Красавчиком звать! – возмутился Фургон.

Но Жося чмокнул воздух отвратительно мокрыми губами и рассмеялся заигрывающим смешком. Николай удержал Фургона за локоть, чтоб парень не побил Жосю, потащил к вокзалу, а тот озверело матерился в адрес гомика.

Вечером Николай посетил «Гильдию», ведь именно здесь он встречался с Кобылой, значит, здесь его и увидели бандиты, убившие Пахомова. Фургон составил компанию, что было кстати. Болтая с ним, Николай водил по залу глазами в поисках тех, кто, возможно, следил за ним. Пристального внимания к себе не заметил, поэтому осведомлялся у Фургона, кто есть кто, делая в уме отметки о каждом. По скудным характеристикам воришки он делал собственный анализ, кто из этих хануриков способен на крупное преступление, да все были мелочью. Он поинтересовался:

– В городе есть знаменитая блатная кошка?

Фургон выпятил губу, припоминая:

– Ну, Шмарка, из магазинов продукты тырит.

– Она здесь?

– Ага. В цветастом платье напротив пианиста ржет, дура.

Сисястая, животастая, мордастая, похожая на свиноматку Шмарка вряд ли тайно промышляла грабежом с убийствами. А Фургон перечислял:

– Мулька прославилась, тырит на рынках и толкучках…

– Это все мелкий блатяк, – покривился Николай. – А есть образованная (рецидивистка), притом молодая и чтоб почетом пользовалась?

Николай решил, что к Пахомову приходила молодая женщина, а не старая перечница. Во-первых, сломанный ноготь. Длина, ухоженность, цвет лака указывали, что он принадлежал молодой женщине. К тому же держать Нюшу или душить – надо иметь силы, и это – во-вторых. В-третьих, пожилых босячек в опасное дело не возьмет опытный преступник, а побывали в квартире опытные.

– Я вообще-то бабье не люблю в нашем деле, потому не интересуюсь, – говорил Фургон. – Ну, есть одна… Мадера. Поглядишь на нее и с бабой лечь больше не захочешь.

– Страшная?

– Да нет… Вся из себя припомаженная, сладкая. Внутри у нее что-то такое имеется, от чего все опускается. Веришь – по чем бегает (чем промышляет), никто не знает, а среди наших вроде как своя в доску. Но ее здесь нет. Она все больше по шикарным кабакам таскается.

– В «Неве» бывает?

– А то!

– Ну-ка, поехали в «Неву».

Фургон запротестовал, мол, для таких кабаков рожа у него не та, но Николай заверил, что рожи у всех одинаковые, когда деньги есть.

Поднявшись по полукруглой лестнице, Николай и Фургон очутились в зале ресторана «Нева», присмотрели столик у стены. По дороге к нему Николай остановил официанта, спросил, поет ли сегодня Евдокия, тот ответил, что она здесь, но еще не выходила. Фургон уселся на стул, предварительно проверив его крепость, руки положил на белую льняную скатерть, затем убрал и сложил на коленях.

– Мадера тут? – спросил Николай, усаживаясь. Фургон завертелся на стуле, осматриваясь, привстал. – Да не суетись так.

– Не вижу, – плюхнулся тот на место.

Николай сделал заказ, сказал, что сейчас придет, и попросил Фургона не делать лишних движений, а в его отсутствие, например, послушать певца.

– На хрен он мне сдался? – поднял плечи к ушам Фургон, разведя руками в стороны, но Николай успокаивающим жестом приказал ему: сиди.

…Она увидела его в зеркало, когда вошел, замерла, тая на глазах. Вот баба – готова в любом закутке юбку поднять! Это ему льстило, да что там – заводило, но пришел он не за этим. Николай взялся за спинку стула и, глядя на отражение Сонетки в зеркале, спросил:

– Кто такая Мадера?

– Шлюха. – Сонетка развернулась лицом к нему и нервно потребовала ответа: – Зачем тебе Мадера?

– Чем она занимается? – Он словно не услышал нот ревности. – На чем горела? Кто ее хозяин?

– Хозяин… – пробормотала Сонетка с горечью, будто речь шла о ней. И вдруг, чего не ожидал – протест, ее глаза сверкнули гневом. – Вы все берете женщину и считаете себя ее хозяином. А Мадера плевать на вас хотела, она сама по себе. И надо мной не будет хозяев.

Сила притяжения – один из самых неудачных законов природы. Особенность Сонетки и состояла в том, что Николай от ее притяжения не способен был освободиться. Он поставил ногу на стул, на котором сидела Сонетка, вглядывался в зовущий рот, в томные глаза, в матовую кожу на скулах. И думал: чем она его берет? А ведь брала. Ну, красивая, красивые вешались ему на шею не раз, а чтоб автоматически вышибало мозги – такого не случалось. Тянуло стащить с нее платье и… но скоростные упражнения ему уже были не по вкусу, он взял себя в руки:

– Когда я спрашиваю, отвечай.

– На чем горела Мадера и чем занимается, не знаю. По слухам, она залетела однажды по мелочи – обокрала любовника. Последнее время я видела ее в компании Бимбера.

По кличке Николай определил профессиональную направленность Бимбера – так называли воровской ломик, которым взламывали замки, пользовали его и для отжима окон, дверей. Николай уточнил:

– Последнее время – это сколько?

– Примерно полгода, может, чуть больше.

Пока информации было достаточно. Не поцеловать Сонетку было невозможно, Николай наклонился, в ответ она чуть не откусила его губы, однако он и тут устоял, правда, пообещал:

– Этим займемся позже. – И вышел.

Выпивка с едой стояли на столе, но Фургон не прикоснулся ни к тому, ни к другому. Николай подмигнул ему, налил водки, выпили.

– К Сонетке ходил? – заговорщицки спросил Фургон. Николай не ответил, ел мясо и салат. – Ты гляди, Викинг, на бабах куча мужиков погорела.

– Эт точно, – согласился Николай, закивав с прискорбием.

– Вон она! – указал Фургон вилкой на вход. – Мадера!

Николай тут же пригнул к столу его руку и осмотрелся, кажется, никто не заметил жеста Фургона. Потом он перевел взгляд на Мадеру. По залу плыла… худющая до костлявости особа лет тридцати с хвостиком. Из-за худобы шея Мадеры казалась неестественно длинной, впалые щеки с ярким искусственным румянцем и большие глаза навыкате придавали ей вид туберкулезницы. При всем при том личико Мадеры не лишено было привлекательности. Возможно, из-за смиренного выражения гимназистки, случайно заброшенной судьбой на панель, а может, из-за обилия умело нанесенной краски. Мадеру сопровождал мужчина средних лет с рожей, за которую без повода можно сажать в тюрьму.

– С ней Бимбер? – спросил Николай.

– Ага. Бездарный фраер. Метет метлой: я, мол, то и то! А за делом его никто не видел.

– У вас тут все без дела герои. Где ж он дубы (деньги) берет на кабаки?

– Хрен поймешь, – пожал плечами Фургон. – Где-то берет. В карты режется, своих же и обувает. Ему не раз клюкало чистили (морду били). В прошлом году заспорил он с одним барыгой на малине, сильно заспорил, а потом барыгу нашли пришитым к забору немецким штыком. Ворковали, будто Бимбер его пришил. А по мне, так брехня.

Исподволь Николай изучал Бимбера и его подругу Мадеру. Его закрывал Фургон, расстояние между их столами было большое и заполненное народом, к тому же пары танцевали, так что заметить наблюдателя было трудно. А манеры у обоих – гаси свет. Они и понятия не имели, как вести себя за столом. Бимбер пользовался исключительно пальцами, когда брал еду, водку пил, громко крякая, ржал, как конь. Мадера отставляла мизинец, когда пила вино (выпивала бокал полностью), рот набивала до отказа, как и ее партнер, и орала писклявым голосом, требуя любимые песни. Исполнители, в том числе Сонетка, пели по заказу нелепой парочки.

Пришлось дождаться закрытия ресторана, так как пара обжор просидела до конца, изрядно накачавшись спиртным. В гардеробе Мадера едва попала руками в рукава лисьей шубы, в которой утонула, шатаясь, побрела к выходу. За ней тащился Бимбер в шляпе и пальто, как порядочный. Николай взял такси, но не рассчитывал, что Фургон увяжется за ним, прыгнув на заднее сиденье:

– Моя хата на кукане (под наблюдением). Дай приют на ночь.

Отказать нельзя, Николай махнул рукой, дескать, черт с тобой, и велел таксисту следовать за машиной, в которой укатили Бимбер с Мадерой.

– Зачем на хвост им сел? – без меры любопытствовал Фургон, однако Николай не посчитал нужным объяснить.

Он думал, как теперь быть. Фургон помешал, а Николай собирался последить за Мадерой и Бимбером, заглянуть в окна, если получится – то и разговоры послушать. Ограничился точным адресом и проехал мимо, так что Фургон не понял, зачем исколесили полгорода за Мадерой с Бимбером. Николай привез его к себе домой, предупредил: