Завтра ветер переменится - Стефания Бертола

– Понятно. Конечно… Иди. Я побуду с Родольфо.

«Побудешь? Да что ты говоришь? Вообще-то это твой ребенок», – думаю я, но сдерживаюсь, чтобы мне не приписали патриархальные взгляды.

Я надеваю что под руку попадает, а именно сверкающие кеды в стразах и синее бархатное платье, и сломя голову несусь в сторону «Эсперии». У меня важная миссия: порвать Федерико на мелкие кусочки – так, чтобы даже мать родная не узнала. Предатель чертов.

Несмотря на мой страстный поцелуй, едва выйдя за порог, он тут же нажаловался Клариссе. Наверняка это она позвонила Дамиано… Стоя посреди пьяцца Гран Мадре, я представляю, как Кларисса звонит по ватсапу Дамиано, а у него за спиной возникает блондинистая «Привет-я-Даша». Смешно.

«Эсперия» – дорогой клуб любителей гребли у самой реки. Там есть ресторан, фитнес-центр и теннисный корт. На территории клуба множество дорожек и все утопает в зелени. Добравшись до площадки, посыпанной мелким гравием, я в нерешительности останавливаюсь. Раньше я здесь не бывала. Пока я в растерянности размышляю, куда идти, ко мне уже подкатывает какой-то тип. Его лицо кажется смутно знакомым. Но откуда?

А, поняла. Это же Раньеро Ласкарис собственной персоной. Тот самый, что был с Клариссой на выставке.

– Кого я вижу! Вы у Галанти работаете, если не ошибаюсь… Нянечка…

Бр-р-р. Не нравятся мне все эти уменьшительно-ласкательные выражения. И еще больше не нравится тон, которым он произносит это «нянечка».

– Добрый вечер. Да, а вы – муж Клариссы, верно?

– В общем-то да… Можно и так сказать… Хотя я предпочитаю, когда меня называют создателем «Бонвиван Супериор».

– Ах вот как. – Поскольку я понятия не имею, о чем речь, то просто мило улыбаюсь. Обычно это срабатывает.

– Это вино, которое производится на моей плантации неподалеку от Канелли. Вам что-то подсказать?

– Подскажите, пожалуйста, где здесь вход.

– Вход только для членов клуба, милая. Я бы вас сопроводил, но уже ухожу. Как дела у моего любезного Дамиано?

– Спасибо, хорошо. Не беспокойтесь, просто скажите, где тут вход, и я уж как-нибудь войду.

– Какая прелесть! Ну что ж. Все время прямо, потом налево.

Раньеро протягивает мне руку. Я протягиваю свою, он наклоняется и, к моему ужасу, целует ее, после чего удаляется в сторону парковки. Следуя инструкциям, я добираюсь до небольшой двери, за которой грохочет вечеринка. Перед дверью, широко расставив ноги, стоит внушительный вышибала.

– Привет, – говорю я, сияя, точно мои кеды. – Мне бы войти.

– Добрый вечер. Ваше имя, пожалуйста.

Он наклоняется к столику и берет с него папку и карандаш, посматривая на меня в благодушном ожидании.

– Розелла О’Хара, – сообщаю я, представляясь любимой героиней тети Луиджины.

Охранник заглядывает в папку. Или делает вид, что заглядывает.

– Сожалею, но среди приглашенных нет вашей фамилии.

– Это и неудивительно, – признаю я. – Послушайте, можете позвать синьора Риччи? Он ведь уже здесь, да? Скажите, что это очень срочно. Я не смогла до него дозвониться, у его любимого пинчера припадок.

Вышибала долго и пристально смотрит сначала на меня, а потом на мои кеды. Понимает, что мы с ним принадлежим к одному социальному классу. Расслабляет мускулы – хоть и не все – и отвечает:

– Подождите здесь, я посмотрю, там ли он.

Пока я прогуливаюсь меж платанов, из двери появляется Федерико в компании Клариссы, раскачивающейся на высоченных каблуках. Я просто глазам своим не верю.

Пожалуй, лучше опустить подробный пересказ состоявшегося между нами весьма неприятного диалога. Ограничусь основными моментами.

Основные моменты неприятного диалога:

БРИДЖИДА. Мерзавец, какого черта ты сказал Дамиано, что я сижу с Родольфо? Между нами все кончено! Меня от тебя воротит!

ФЕДЕРИКО. Но я…

КЛАРИССА. Тихо. Федерико просто сказал, что беспокоится о мальчике и о вас. Мы знаем Роберту и поэтому боялись, что…

БРИДЖИДА. Сами вы «тихо»! Только и делаете, что суете нос не в свое дело…

ФЕДЕРИКО. Слушай, с Робертой не раз бывало…

БРИДЖИДА. А ты! Смелости не хватило поговорить один на один, за спину женщины спрятался! Трус!

ФЕДЕРИКО. Да нет же, она сама за мной пошла…

КЛАРИССА. Вы ведете себя совершенно по-идиотски. Это просто опасно! Где сейчас Родольфо?

БРИДЖИДА. Спросите у своего дружка, уж он-то все знает. А я ухожу!

С этими словами я поворачиваюсь и действительно ухожу. Интересно, почему я не сказала им про Дашу? Для Клариссы Всё Сложно это явно стало бы неприятным сюрпризом. Вот только я не люблю быть источником неприятностей.

И вот я уже сижу на скамейке в скверике напротив моста Россини в компании Агаты, Пьетро, Рикки и его новой подружки Франчески, Криллы, Ванессы, Кристиана, Марии и Маттиа. Все пьют пиво, болтают о том о сем и залипают в телефонах. Люди как люди. Я поделилась с ними историей о бывшей моего работодателя и бедняге Родольфо. Парни и бровью не повели, а вот девчонок заинтересовало, кто из двоих симпатичнее – Федерико или Дамиано?

– Само собой, Федерико, – нагло вру я, потому что уже поняла: иногда правда – прямой путь к неприятным последствиям.

– И что ты решила? Бросишь его или нет? – спрашивает Ванесса, которая всегда зрит в самую суть вещей.

– Не знаю, – пожимаю плечами я. – Меня очень вывело из себя, что он все рассказал этой идиотке.

– Ну слушай, – вмешивается Крилла. – Это же признак того, что ему не все равно, что он хотел как лучше. Понял, что ты горазда вляпываться в неприятности, и захотел помочь. И тебе, и мальчику. Наверное, он будет хорошим отцом!

Агата цокает языком и шипит:

– Не говори этого слова…

И впрямь: Пьетро, который только что зависал в телефоне, вскидывает голову и гордо произносит: «Я буду отличным отцом!»

Мы продолжаем болтать, а меж тем на часах уже три.

Субботний день я провожу в кровати за прослушиванием «Рапсодии на тему Паганини» Рахманинова. Играет старый пианист по фамилии Рубинштейн. Классно играет.

Роберта забрала Родольфо и уехала. На прощание мы долго обнимались и договорились, что я навещу их в Бра. В этом лично я очень сомневаюсь, да и на чем я туда доеду, машины-то у меня нет. Да если бы и была, мало ли мест, куда поехать?

Наблюдая за течением Доры, проложившей свой скромный путь по Турину, я чувствую, как во мне зарождается философская мысль, своего рода теория единения противоречивых желаний в отдельной личности. Наверняка на эту тему уже написаны тысячи страниц, но вряд ли хоть одна из них родилась, когда ее автор смотрел на эту реку. Как может человек, у которого такая прекрасная коллекция невероятной музыки, увлекаться такими особами, как Роберта, Кларисса и Даша?

Почему он не